проводит по нему ладонью, стерев пыль. — Элементалы возвращаются? Или… Или их подобие? Как я? Дуриты, афоантропосы или эвануиты, сацеры…" — смотря на собранную пыль на пальцах, стягивает её.
Пребывая всё ещё в состоянии шока, он обдумывает своё состояние. Иногда проскакивают мысли о том, что уже мертв, а иногда о том, что момента выстрела не было как такового. Всё путается.
Карвер вспоминает и момент своей предпоследней смерти. Тогда, когда Кинесса высадила в него целый барабан. Между ними осталась какая-то недосказанность прошлого, какой-то конфликт, заставивший её сделать это. Она является тем самым Потрошителем, который славился своим неадекватным поведением и резкой импульсивностью. Раздумывая о том, что не предпринял ничего ранее, Карвер винит себя за такую невнимательность.
— Психованная тварь, нужно было догадаться сразу, — угрюмо шепчет себе, подойдя к зеркалу, стоящему за небольшой ширмой. Осматривает места, где, казалось, должны были быть раны. — Ничего? — лихорадочно начинает бегать от одного места к другому. Чрезмерная боль отпечаталась в сознании так, что он навсегда запомнит, как пули входили в ещё живое тело. Никогда из головы не выйдет и промежуток времени меж выстрелами. Из-за этих мыслей на него нападают фантомные боли, от которых Стрелок скручивается, но терпит. В голове мысли: моменты вспышек, падение, тьма. Они все наваливаются друг на друга и проигрываются в голове раз за разом, будто происходит это десятки раз в секунду. Сжав зубы, не роняет ни звука.
— Почему первый выстрел не ранил меня? — сквозь страшнейшие страдания задаётся вопросом. — Почему не повторился первый опыт? Почему пули не исчезли? — фантомные боли уходят, медленно размываются, а потоки воспоминаний замедляются. Выпрямившись, смотрит на себя в зеркало. Взглянув самому себе в глаза, не ощущает присутствие жизни. Да и бледность кожи будто говорит о мертвецком состоянии. На треугольном черепе тот видит капельки высохшей крови. Прикоснувшись пальцами к лицу, счищает крапинки. Подняв рубаху вновь, чтобы осмотреть место, где должны быть отверстия от пуль, к собственному удивлению, он видит кровавые пересохшие реки, оставившие аловатого цвета следы. Вновь посмотрев на лицо, понимает, что ещё находится в знакомом ему послесмертном или околожизненном состоянии. Зрение его подводит, он не замечает вовремя какие-то детали в окружении.
Анализируя всё происходящее, тот не понимает, что видел во снах. Сновидения, вызванные смертью, кажется, не могут быть обычной фильтрацией памяти мозгом. Нечто большее скрывается в них. Нечто, скрывающее в себе отпечатки другой реальности, а может и чьих-то сигналов. "Винит ли это? Кто этот человек среди свечей? Он — Винит? Или он противник этой сущности? Или это больная фантазия мозга?" — размышляет.
— В страданиях ответы? — дверь позади распахивается. Через мгновение, взору Стрелка показывается высокий, крупный мужчина в богатом мундире, с преобладающими красными цветами, а пуговицы изумрудного цвета блестят даже в таком окружающем мраке. Руки убраны назад, а выражение лица выдаёт его солдатскую натуру. Крепкий гость, встав у открытой двери, молчит. Карвер обращает внимание на неизвестного, понимая, что сбежать ему никак не удастся, но и боя не будет. На поясе у вошедшего висит кольт, а по другую сторону бедра короткий клинок. Расслабленный, Карвер бросает взгляд снова на шкаф, оценивая работу ремесленников-творцов Элемененов. Задумывается о Келемдаре, который нанёс удар в спину. Нервничает, понимая, что последнее время придается незнакомому ранее отчаянию бездны, этой мирской слабостью: размышлениями о жизни, о себе, о благополучии, об окружающих. Он слишком озабочен происходящем вокруг из-за чего теряется. Потоковая информация, которая вгонялась в него изо дня в день словно ржавчиной на шестерёнках замедляют его механизм. Всё же, он отвлекается на приближающиеся голоса из коридора.
— Вы не понимаете! — кричит Келемдар. — Не будь мудаком, Гавиллад! Вы уничтожи…
— Уберите этого бешенного старика! — громкий, выразительный приказ раздаётся в ответ, слышится топот. Борьба.
— Пустите, твари! Карвер! — отчаянно хрипит Келемдар. — Не слушай их… — раздаётся трагический выстрел. Голоса развеялись по ветру, остаётся только скрежет металла и шум шагов. В помещении появляется долгожданный гость. В его руках чудотворный трёхзарядный револьвер. Высокий Старшторм с угрюмым лицом молча смотрит на Карвера. Тот открывает барабан и опустошает его. Майнбласт замечает поразившую мысли деталь: среди патронов нет того, который был дан Ролафом. Да и звук выстрела показался незнакомым. "Подделка?" — первое, что приходит на ум. Держа свой сердитый взор, поднимает глаза на Гавиллада, который вставляет патроны назад и говорит расслабленно, показывая, что цена жизни ему не знакома:
— Вольно, — охранник, расслабившись продолжает стоять и смотреть прямо. — Отдача в плечо слишком сильна для такого особого револьвера. К тому же, для мастера наёмника — убийце, это слишком некачественное оружие. Тем не менее, его боеспособность меня поражает. Спасибо за такой трофей. Стрелок, — смотря исподлобья, продолжает, — кто тебе дал это оружие? — пробежавшись глазами по револьверу, мужчина не двигается, после убирает в кобуру и, встретившись взглядами с заключённым, — хочу познакомиться с мастером, — ответа не следует.
— Молчание — хорошая тактика, но таким образом мы быстрее отдадим тебя на растерзание… Впрочем, скоро ты всё узнаешь, — вокруг командующего витает аура строгости и хладнокровия. — Я забыл представиться, — палец за пальцем стягивает с руки перчатку. Протянув ладонь, он устремляет выразительный взор в бездну мучений и бессознательных страданий, сталкиваясь с каменными чувствами. — Гавиллад Старшторм, — ответа так и не следует. Стрелок стоит недвижимо, лишь двигает зрачками.
— Келемдар поведал мне о тебе, — командующий вытягивается, убрав руки за спину. — И даже больше. Я предлагаю сотрудничество. Для вас выгода — роскошная жизнь без прошлых потуг, для меня же — влияние.
— Мертвец умереть не может. Быть прихвостнем военных для меня — бесчестие. В особенности, быть в руках ордена с такими варварскими, бандитскими способами решения вопросов, — Гавиллад же, усмехнувшись, поворачивается на болванчика-охранника и произносит:
— Сказал профессиональный убийца-головорез, — лицо вновь меняется на строгое, бесчувственное. Взглянув на Карвера, говорит: — морально умереть может. Ты играешь с огнём, Карвер! Твои друзья ещё живы. И, уж поверь, ненадолго. Я думал, ты один из тварей-афоантропосов, которых я должен был держать на привязи, но увы…
— Вы член Теургии? — Майнбласт задаёт этот вопрос только лишь для того, чтобы понять истинные причины. Ведь Теургия многие годы была в связи с Элемененами и была единственным орденом, способным сдерживать их своей дипломатией.
— Брось! Сначала представься, чтобы задавать вопросы. Или сироту-беспризорника никто не обучал этикету? Бродяга, — Стрелок, недолго думая, протягивает ладонь.
— Теперь! — рукопожатие укрепляет диалог равносторонним вмешательством. — Позволь ответить на вопрос — нет.
— А кто вы? К чему это всё? Зачем важнейшему ордену Фортуито совершать налёт на дом Уранна Логпоина?
— Майнбласт, — Старшторм разворачивается и, кивнув своему подчинённому,
