– Мародерам спасибо, выручают, – сказал он, наконец. – Народ вооружается, продажи резко возросли.
– И чем вооружаются?
– Девятимиллиметровые «Беретты», «Глоки», патриоты берут «Кольты», многие увлекаются дешевыми дробовиками. В основном всякую дрянь тащат. По-настоящему в оружии никто не понимает.
– Да уж… Думаю, ценность твоей коллекции здесь никто не оценит. Вряд ли в Дайтона-Бич можно разбогатеть на торговле оружием… Особенно на окраине, куда не забредают богатые туристы… Если бы открыть магазин в пляжном районе, возле «Хилтона»…
Джефферсон промолчал.
Фоук подошел к деревянному поясному силуэту – мишени для метания ножей, потрогал шершавую поверхность.
– Дерьма у вас на улицах много, – сказал он. – Здорово потрепало?
Билл Джефферсон снова взял журнал, пожал плечами. Всем своим видом он давал понять, что у них нет общих тем для разговора.
– Я видел твою яхту на побережье, – продолжал Фоук. – Не успел дотащить до ангара?..
Он подождал ответа, но не дождался.
– Хорошая была яхта. И дом был хороший. Рощу твою тоже видел. Ты не расстраивайся, Билл. Думаю, там со временем можно будет сделать неплохое поле для гольфа.
– Может, вы и с женой моей встречались? – негромко спросил Джефферсон.
На этот раз он спрятал журнал под прилавок и пристально посмотрел на Фоука. Взгляд был тяжелый и явно недружелюбный.
– Нет, – сказал начальник русского отдела. – Я был в полицейском департаменте. У тебя проблемы с федеральной лицензией. За продажу оружия жителю другого штата суд вполне может ее аннулировать…
– Я в курсе, Фоук. Я также в курсе, что генеральным прокурором штата работает родной братец нашего директора.
– Мне об этом ничего не известно, – слегка улыбнулся Фоук.
– Зато мне известно.
Теперь Фоук пожал плечами и медленным шагом взыскательного покупателя прошел вдоль прилавка. Он остановился у стенда, где висело огромное ружье с внушительным магазином.
– «Спас-15», – со значением произнес Фоук. – Штурмовая винтовка. Террористов обслуживаешь, что ли?
– Это ружье, а не винтовка. Причем она состоит на вооружении полиции.
Теперь Джефферсон достал из ящика стола кучу каких-то бумаг и принялся рыться в них, делая какие-то пометки карандашом.
– Все равно, – гнул свою линию Фоук. – Если ее купит какой-нибудь араб, то вполне сможет пробить машину губернатора штата. А эти слонобойки разнесут и бронированный лимузин Президента…
Билл Джефферсон поднял голову.
– Послушайте, мистер! Объявление у входа видели? «Это не выставка и не театр. Или вы покупаете что-нибудь, или валите отсюда».
– Если бы все повторилось, как тогда, я опять отправил бы тебя на детектор и опять полгода не допускал к работе…
Фоук говорил, неторопливо передвигаясь от стенда к стенду.
– Я прекрасно знаю, что ты хороший парень, наш парень. Знал тогда и знаю сейчас. Но работа есть работа, неясности в ней недопустимы. Единственное, что я могу, – это извиниться перед тобой.
– Или покупаете, или сваливаете, – твердо повторил Билл. – Я вызову полицию. Скажу, что вы хотели взломать стенд.
– У тебя не те отношения с полицией, – сказал Фоук. – А я не тот человек, с которым подобные штуки проходят. К тому же нам нет смысла ссориться…
– Мы уже поссорились…
– Это не ссора. Это недоразумения по работе. Ты ведь хочешь построить новую яхту? Посадить новую рощу? Привести в порядок дом, наконец?
– Может, скажете, что и ураган – ваша работа? – осклабился Билл.
– Нет, – просто ответил Фоук.
– Тогда читайте объявление!
Фоук вернулся к двери и внимательно прочитал, после чего обернулся к прилавку.
– Вот именно, дружище, – сказал он. – Я покупаю. Я – покупатель. Именно за этим я сюда и пришел. И не уйду, пока не куплю то, что мне нужно.
– И что вам нужно? – не очень вежливо осведомился Билл.
– Высокоточное оружие самого крупного калибра и большой убойной силы. Надежное. Безотказное. Пробивающее любую броню и любые стены…
Говоря это, Фоук кошачьими шагами приближался к прилавку. Остановившись напротив Джефферсона, он достал записную книжку и ручку и положил их на бронированное стекло.
– Оружие, наделенное интеллектом и адаптирующееся к любым условиям. Само находящее цель и меняющее программу при изменении обстановки…
Билл скривился:
– Зенитно-ракетный комплекс «Зет», что ли? Их продажа – федеральное преступление! Закидывайте свои удочки в другом месте!
Фоук что-то быстро записал в книжке, вырвал листок и протянул его Джефферсону.
– Я покупаю тебя, Билл. Вернее, беру в аренду. Это сумма, которую я готов уплатить. Хватит на то, чтобы восстановить все, что разрушил ураган. Потом можешь возвращаться к своему бизнесу и своей яхте. С лицензией проблем не будет, сможешь даже открыть магазин в центре, рядом с пляжем. И все у тебя будет хорошо. Поверь мне.
Продавец оружия посмотрел в листок, потом на Фоука, потом опять в листок. Пятьсот тысяч долларов. Полмиллиона. И при всех недостатках малайца, он никогда не бросал слов на ветер.
– А если я скажу, что не продается? – произнес Билл угрюмо.
– Тогда лежи и ржавей, – разрешил ему Фоук.
Он повернулся и направился к выходу. У самой двери обернулся:
– Кстати, по дороге сюда я видел единственный ресторанчик, который ураган обошел стороной. Совершенно целый и чистый. Может, продолжим разговор там? За добрым стейком слабой прожарки? Как в старые времена – а, Билл?
Джефферсон все еще смотрел в листок с цифрами. Потом тряхнул головой.
– Что ж, почему нет? Время-то обеденное.
Фоук от души улыбнулся. Жесткие усы встопорщились, открывая острые белые зубы.
– Ну и отлично, Мачо! Я очень рад.
За весь разговор он впервые назвал собеседника кодовым именем.
* * *
18 августа 2002 года. Москва
После тягот похода и ужасов битвы особо отличившегося полководца ждет Триумф. Разгромивший вражеские армии в Сицилии и Африке, Помпеи входил в Рим под восторженные крики и рукоплескания высыпавшего на улицы народа. В отличие от простого вхождения в город победителя с войском, Триумф обставлен максимальным торжеством и явной роскошью. Потому что дается он за тяжелейший урон, нанесенный врагу: не менее пяти тысяч убитых и богатейшая добыча. Бесконечная колонна втягивается в римские ворота. Сверкают доспехи, покачиваются разноцветные плюмажи, чеканный шаг покорителей мира сотрясает булыжник мостовой. Триумфатор медленно движется в золотой колеснице, на нем лавровый венок, пурпуровая тога, золотые сандалии, в одной руке – лавровая ветвь, в другой – скипетр из слоновой кости. Белые жертвенные быки с позолоченными рогами так же печальны, как и окруженные легионерами пленные, – скорей всего их ждет одна судьба. А вот и демонстрация трофеев: обозы, тяжело груженные вражеским оружием, золотой и серебряной утварью, толпа испуганных молодых пленниц, насчет будущего которых двух мнений быть не может.
Ликует возбужденная толпа, Помпеи, уже получивший эпитет «Великий», еще не привык к нему и чуть заметно улыбается крикам «Слава Помпею Великому!». Его обласкал император, его осыпали наградами, сенаторы оказывали ему максимальные почести, на роскошных пирах гремели здравицы и звучали оды, посвященные триумфатору. Даже рядовые легионеры получили по пять тысяч денариев и купались в океане всенародной любви, как в переносном, так и в прямом смысле: целую неделю они не платили в кабаках и совершенно бесплатно пользовались лупанариями…
Если учесть изменения, произошедшие с тех пор в общественном сознании, изменившуюся систему ценностей и форм выражения признания, да вдобавок сделать поправку на субъективное восприятие древних и современных почестей, то можно сказать, что лейтенант Евсеев испытал все прелести Триумфа.
Во-первых, обратно лейтенант летел спецрейсами, в условиях, которые раньше ему и не снились. Нет, смуглых, лоснящихся благовониями одалисок, разгоняющих опахалами жару и комаров, а обнаженными телами – скуку, конечно, не было, да и при строгом семейном воспитании молодого Евсеева они вряд ли бы оказались востребованными. Не было и преданных рабов с обнаженными мечами, готовых отдать жизнь за господина и добытый им волшебный хрустальный шар.
Но зато были два огромных охранника в пиджачных парах, под которыми с трудом прятались двадцатизарядные автоматические пистолеты Стечкина. Они прилетели из Оренбурга на вертолете, который отличался от того, который доставил Юру в Дичково так же, как новая «Тойота камри» отличается от раздолбанного «Москвича-412». Коротко доложившись: «Товарищ лейтенант, прибыли в ваше распоряжение!» – они умело погрузили «закладку» в квадратный сейф-кейс, на котором Евсеев собственноручно установил шифр и который, следуя деликатной подсказке, пристегнул к запястью. Вертолет был с улучшенным салоном, чистым и комфортным, с кожаными сиденьями, повышенной шумоизоляцией и исправно работающим кондиционером, который вполне заменял опахала.
