1885
«Надо жить! Вот они, роковые слова!..»*
Надо жить! Вот они, роковые слова!Вот она, роковая задача!Кто над ней не трудился, тоскуя и плача,Чья над ней не ломилась от дум голова?
1885
«Как долго длился день!.. Как долго я не мог…»*
Как долго длился день!.. Как долго я не могУйти от глаз толпы в мой угол одинокий,Чтоб пошлый суд глупцов насмешкою жестокойНи, горьких дум моих, ни слез не подстерег…И вот я наконец один с моей тоской:Спешите ж, коршуны, – бороться я не стану, –Слетайтесь хищною и жадною толпойТерзать моей души зияющую рану!..Пусть из груди порой невольно рвется крик,Пусть от тяжелых мук порой я задыхаюсь, –Как новый Прометей, к страданьям я привык.Как новый мученик, я ими упиваюсь!..Они мне не дадут смириться пред судьбой,Они от сна мой ум ревниво охраняютИ над довольною и сытою толпой,Как взмах могучих крыл, меня приподымают!..
1885
Шествие*
(Сон)
То было шествие народов и племен:Гремела сталь мечей, стучали барабаны,Вихрь, налетая, рвал лоскутья от знамен,И ночь, глухая ночь, на путь со всех сторонСдвигала душный мрак, миазмы и туманы…Стоустый вопль не молк над пестрою толпой.Но люди шли и шли, враждуя и страдая,Огнистым заревом, кровавою рекойИ трупами бойцов свой путь обозначая.Тут в сердце их толпы врывалася война,Там чахлая нужда, язвя, торжествовала,А здесь, таинственна, незрима и мрачна,Мильоны бледных жертв зараза похищала.Смерть побеждала жизнь, жизнь нарождалась вновь,И рядом с мрачными картинами мученийДарила поцелуй стыдливая любовь,Звенели стройные созвучья песнопений,И длилось шествие…
Далеко пред толпой,Светя на путь ее дрожащими огнями,Шли сильные умом и чуткие душой,Шли тяжко, медленно, неверными шагами…Немного было их… Ни суетный напев,Ни беззаботный смех средь них не раздавался;Вихрь разбивал о них свой первый мощный гневИ дальше над толпой уж ослабелый мчался…Суровой думы след на лицах их лежал,Суровой грусти след, глубоко-человечной;И шли они туда, где вдалеке сиял,Сиял и звал вперед какой-то отблеск млечный…То был неясный свет загадочного дня…И длилось шествие…
Чу! гул толпы народной!Взгляни: они идут, они зовут меня,Зовут меня к себе, к семье своей свободной!Как ясны взгляды их, как поступь их смела,Как безбоязненны их речи и сужденья!Здесь, во главе толпы, светлей и реже мгла,И реже слышен крик печали и мученья!Порадуйся за них и молви им вослед:«Благословен ваш путь, счастливые народы,Вас озарил уже познанья кроткий свет,Для вас настал рассвет божественной свободы!»Они прошли… И вот, сгибаясь под ярмом,Идет еще толпа… Слова негодованья –Зерно грядущих гроз, – как отдаленный гром,Слышны уже над ней сквозь звуки ликованья…Вулкан готовится извергнуть на враговСвой гнев, накопленный позорными веками,И скоро цепь спадет с воскреснувших рабов…Но сколько будет слез, и крови, и крестов,И сколько жертв падет безвинно с палачами!Еще толпа!.. Но здесь не слышно даже слов:Здесь сон, тяжелый сон… Не многие дерзаютТайком роптать на гнет мучительных оковИ, падая в борьбе, безмолвно погибают…
1885
«Лицом к лицу, при свете дня…»*
Лицом к лицу, при свете дняС врагом на бой сойтись отважный –О, это б тешило меня!Но биться с клеветой продажной,Язвящей тайно, за углом, –Не знаю хуже я мучений.Так под оптическим стекломТы в капле влаги мир творенийУвидишь – и не знаешь ты,Что яд их, чуть заметный глазу,Отраву вносит и заразуВ твой хлеб, под кровом темноты…
1885
«Не хотел он идти, затерявшись в толпе…»
Не хотел он идти, затерявшись в толпе,Без лишений и жертв, по избитой тропе.С детских лет он почувствовал в сердце своем,Что на свет он родился могучим орлом.«День за днем бесполезно и слепо влачить,Жить, как все, – говорил он, – уж лучше не жить!..Пусть же рано паду я, подломлен грозой,Но навеки оставлю я след за собой.Над людьми и землей, как стрела, я взовьюсь,Как вином, я простором и светом упьюсь,И вдали я обещанный рай разгляжуИ дорогу к блаженству толпе укажу!..»
1885
«Чего тебе нужно, тихая ночь?..»*
Чего тебе нужно, тихая ночь?Зачем ты в открытые окна глядишьИ веешь теплом, и из комнаты прочь Под звездное небо манишь?
Нет времени мне любоваться тобой!Ты видишь, – я занят заветным трудом.Я песню слагаю о скорби людской И страданьи людском…
1885
На могиле А. И. Герцена*
Посвящается Н. А. Белоголовому
1
На полдень от нашего скудного края, Под небом цветущей страны,Где в желтые скалы стучит, не смолкая, Прибой средиземной волны,Где лес апельсинов изломы и склоны Зубчатых холмов осенилИ Ницца на солнце купает балконы Своих беломраморных вилл, –Есть хмурый утес: словно чуткая стая На отдых слетевшихся птиц,Белеет на нем, в цветниках утопая, Семья молчаливых гробниц.
2
Едва на востоке заря просияет За синею цепью холмов,Туда она первый свой отблеск роняет – На мрамор могильных крестов.А ночью там дремлют туманы и тучи Волнами клубящейся мглы,Как флером, окутав изрытые кручи Косматой и мрачной скалы.И видно оттуда, как даль горизонта Сливается с зыбью морскойИ как серебрится на Альпах Пьемонта В лазури покров снеговой.И город оттуда видать: под ногами Он весь, как игрушка, лежит,Теснится к волнам, зеленеет садами, И дышит, и жизнью кипит!..
3
Шумна многолюдная Ницца зимою: Движенья и блеска полна,Вдоль стройных бульваров нарядной толпою За полночь пестреет она;Гремят экипажи, снуют пешеходы, Звенят мандолины певцов,Взметают фонтаны жемчужные воды В таинственном мраке садов.И только скалистый утес, наклоненный Над буйным прибоем волны,Как сказочный витязь, стоит, погруженный В свои одинокие сны…Стоит он – и мрачные тени бросает На радостно-светлый залив,И знойный мистраль шелестит и вздыхает В листве ее пышных олив.
4
Пришлец, северянин, – еще с колыбели Привыкнув в отчизне моейК тоскливым напевам декабрьской метели И шуму осенних дождей, –На роскошь изнеженной южной природы Глядел я с холодной тоской,И город богатства, тщеславья и моды Казался мне душной тюрьмой…Но был уголок в нем, где я забывался: Бессильно смолкая у ног,Докучливым шумом туда не врывался Веселья и жизни поток.То был уголок на утесе угрюмом: Под сень его мирных могилЯ часто, отдавшись излюбленным думам, От праздной толпы уходил.
5
Среди саркофагов и урн погребальных, Среди обветшалых крестовИ мраморных женщин, красиво-печальных В оградах своих цветников, –Там ждал меня кто-то, как я, одинокий. Как я, на чужих берегахСтрадальческий образ отчизны далекой Хранивший в заветных мечтах.Отлитый из меди, тяжелой пятою На мраморный цоколь ступив,Как будто живой он вставал предо мною Под темным наметом олив.В чертах – величавая грусть вдохновенья, Раздумье во взоре немом,И руки на медной груди без движенья Прижаты широким крестом…
6
Так вот где, боец, утомленный борьбою, Последний приют ты нашел!Сюда не нагрянет жестокой грозою Терзавший тебя произвол.Из скорбной отчизны к тебе не домчится Бряцанье позорных цепей.Скажи ж мне: легко и спокойно ли спится Тебе меж свободных людей?Тебя я узнал. Ты в минувшие годы Так долго, так гордо страдал!Как колокол правды, добра и свободы, С чужбины твой голос звучал.Он совесть будил в нас, он звал на работу, Он звал нас сплотиться тесней,И был ненавистен насилью и гнету Язык твоих смелых речей!..
1885–1886
