вернулись в церковь, Алексей испытал подлый укол страха, что без Афанасия придётся остаться в этом мире навсегда. Да, это "навсегда", скорее всего, длилось ровно до того момента, когда бы у них закончилась еда и вода и они бы мучились от жажды ещё несколько дней. недаром смерть от голода и жады считается одной из самых тяжёлых.
Но нет, все были на месте. Народ под командованием Чекана превратил церковь в оборонительный пункт, которому так и не удалось испытать себя на прочность.
Единственное, что сразу бросилось в глаза — наворачивающие из котелка какую-то кашу Толик и Афанасий. Противогазы, понятное дело, болтались прицепленными на рюкзаки.
Полковник, когда это увидел, лишь махнул рукой. Они задержались здесь гораздо дольше чем рассчитывали, и было очевидно, что без еды и питья им не обойтись. Как ник рути, приходилось рисковать.
Разве что место приёма пищи, обустроенное прямо на алтаре-дольмене, они постарались максимально, насколько это возможно, очистить от вездесущей пыли.
В итоге, полковник сам снял противогаз и разрешил остальным сделать то жде саме, чтобы подкрепиться.
Алексей сразу же сделал несколько жадных глотков из фляжки, с трудом заставив себя не выпить всю воду разом. Нет-нет, надо чутка сэкономить, кто знает, сколько им ещё придётся здесь ошиваться.
На пойманного нарушителя карантина оставшиеся в церкви бойцы поглядывали с любопытством, но вопросов не задавали, потом всё равно всё узнают.
Студента отсадили подальше от американца, чтобы те не могли общаться. Почему-то в то, что парень в достаточной степени знал английский, верилось с трудом, но лучше перебдеть. Кто его знает, что у него на уме, учитывая то, чем тут промышляла эта мужская версия Лары Крофт.
Горе-диггеру тоже выдали сухпаёк, который он с заметным аппетитом стал уплетать за обе щеки, чуть не давился, глотая еду почти не пережёвывая.
Когда Алексей снял противогаз, он сначала сделал осторожный вдох, словно прислушиваясь к своим ощущениям, даже не смотря на то, что остальные уже, судя по всему, дышали здешним воздухом уже, как минимум, полчаса, но пока оставались живы и бодры, насколько это вообще возможно.
Сухой безжизненный воздух. Никаких ароматов и запахов, кроме тех, что исходили от них — помыться, кстати, не помешало бы, хорошая русская баня будет в самый раз. А так, ничего особенного. Даже более чем, ничего особенного.
В воздухе всегда есть молекулы, которые отвечают за запах, а тут словно прошла тотальная дезинфекция. Необычное ощущение.
Дима, похоже, тоже был озадачен таким положением вещей. Он стоял посреди зала и открыто принюхивался и разговаривал сам собой.
— Тотальная деконтаминация, — донеслось незнакомое слово до Плетнёва.
Он подошёл к полковнику, который уплетал сэндвич, запивая его водой из фляги. Что там со Зверем не понятно, а полковник точно проголодался как самый обычный человек.
— Денис Евгеньевич, — обратился он. — Почему мы его не ликвидировали?
— Кого? — уточнил полковник, делая большой глоток.
Если честно, Алексей хотел бы это знать и в отношении американца, но сейчас он говорил о студенте, который, что уж тут, был обычным, хотя и не очень сообразительным грабителем, которому на голову свалилось целое состояние.
— Тебе ещё многое предстоит узнать, Лёша, — ответил полковник. — И среди прочего то, что такими людьми, как наш Егорка не разбрасываются. Пристрелить — дело секунды, только для начала есть смысл попробовать завербовать пацана. раз уж он сюда смог забраться. А если уж не получится, то можно и в расход, впрочем, есть и другие способы.
— Думаете, он может быть полезен? По-моему, он…
— Туповат? — полковник посмотрел в сторону студента, сидящего на скамье, на другом конце которой расположилась семья из нескольких мумий. — Он ещё молодой, наглый, характер такой. Обтесать можно, и не таких обламывали. Собственно, надо разобраться как он сюда попал: сам проход нашёл, или просто случайно воспользовался случаем. В конце концов, надо выяснить, где находится точка перехода — про метро это он пурги нагнал, здесь Данила прав. Надо ещё будет выяснить, как сильно он наследил у нас. Куда сбывал камушки. По возможности изъять. Есть у нас определённые подвязки в МВД.
— А как люди обычно себя ведут, когда попадают… сюда, или в какое-либо другое место?
— По-разному, Лёша, по-разному, — полковник будто на несколько секунд погрузился в воспоминания. — Кто-то испытывает эйфорию. Кого-то парализует страх. Кто-то сходит с ума. Кто-то ведёт себя как ты. Но имей в виду, что ты находишься в группе, а это значительно снижает накал восприятия происходящего, хотя тоже не панацея от безумия и неадекватности. Ну а кто-то пытается разбогатеть. А кто-то проявляет то, что обычно называют слабоумием и отвагой. По-разному, в общем. Но закономерности есть и способы снизить вероятность неадекватного поведения, как ты уже понял, тоже.
Да, Плетнёв уже примерно понял, как всё устроено. Но со студентом кое о чём переговорить с глазу на глаз всё-таки не помешает.
***
Улучив момент, когда полковник интересовался состоянием Александра, а остальные готовились к дальнейшему пути, Плетнёв выхватил студента и прижал к стене в церковном закутке.
— Слушай сюда, Егорка! — вполголоса заговорил Плетнёв, дуло пистолета с силой упёрлось в живот студенту. — Ты сейчас либо скажешь то, что меня удовлетворит, либо я тебя нахр@н пристрелю, и скажу, что ты пытался сбежать. Понял?!
Егор прижался к стене, безуспешно пытаясь просочиться сквозь неё, из-за чего он словно вырос ещё сантиметров на десять, испуганно хлопал глазами, глядя на Плетнёва, но даже не пытался отстранить или перехватить пистолет.
— Ты видел что-то в склепе, так? — угрожающе прошептал Алексей. — Что ты видел? Что чувствовал?
Егор сглотнул, но быстро взял себя в руки, стал отвечать.
— Девочка! — наконец просипел, учитывая пистолет, который давил ему на солнечное сплетение. — Нет, девушка. Видел. В длинном белом платье, тёмные волосы! В ожерелье! Обод на голове или диадема, или что-то подобное. Думал, показалось. Чего в темноте ни привидится.
— Ещё! — требовала Плетнёв.
— Запах, — нервно шептал Егор. — Аромат. Сначала появился цветочный аромат. Не уверен, но, по-моему, это были розы. Аромат роз!
— Розы? — Алексей с силой вдавил пистолет под рёбра диггеру. — Точно?!
— Да я хэ зэ! Пахнет
