отец проберется на цыпочках к тебе в спальню,
если такое случится хоть раз,
сразу скажи мне об этом.
Ее мама сказала:
– Если хоть раз отец снимет с тебя пижамные штанишки и будет трогать тебя…
Сразу скажи мне об этом.
Если он вытащит из ширинки большую жирную змеюку – такую липкую, вонючую штуку – и попытается запихнуть эту гадость тебе в ротик…
Сразу скажи мне об этом.
– Но вместо этого, – говорит Товарищ Злыдня, – папа водил меня в зоопарк.
На балет. На футбольные тренировки.
И целовал перед сном.
Цветные кадры сидячих протестов, акты гражданского неповиновения,
колонны демонстрантов
шагают, шагают, шагают
по ее лицу.
Товарищ Злыдня говорит:
– Но я всегда была начеку, всю оставшуюся жизнь.
Выскажи свои обиды – Рассказ Товарища Злыдни
Едва он уселся, мы сразу же попытались ему объяснить…
Мужчинам сюда нельзя. Эти собрания – только для женщин. Цель нашей группы – создать доверительную атмосферу, чтобы женщины чувствовали себя защищенными. Чтобы они могли говорить свободно, не опасаясь, что их осудят, что на них будут давить. Мы не пускаем сюда мужчин, потому что они подавляют женщин. Мужская энергия пугает и унижает женщин. Женщина для мужчин – либо девственница, либо шлюха. Либо мать, либо распутница.
Когда мы попросили его уйти, он, понятное дело, прикинулся дурачком. Сказал, чтобы мы называли его «Мирандой».
Мы снова пытаемся объяснить. Мы с уважением относимся к его выбору. Смена пола – решительный шаг. И усилия, которые он прилагает, чтобы выглядеть настоящей женщиной, также достойны всяческого уважения. Но, объясняем мы вежливо и тактично, это место только для женщин, которые родились женщинами.
Он говорит, что родился Мирандой Джойс Уильяме. Открывает свою крошечную розовую сумочку из кожи ящерицы. Вынимает водительские права. Пододвигает их к нам по столу и стучит длинным розовым ногтем по букве «Ж» в графе «Пол».
Может, правительство штата и признает его новый пол, говорим мы ему, но мы – нет. Многим женщинам, которые ходят на эти собрания, в свое время пришлось пострадать от мужчин. Многие до сих пор пытаются преодолеть свои психологические травмы и комплексы. Они боятся, что их низведут до состояния вещи. Вещи, которую можно использовать. Ему никогда этого не понять, он не родился женщиной.
Он говорит: я родилась женщиной.
Кто то из группы говорит:
– Можешь нам показать свидетельство о рождении? «Миранда» говорит: конечно, нет. Кто то еще говорит:
– А менструации у тебя есть? И «Миранда» говорит: прямо сейчас – нет. Он теребит свой яркий шелковый шарф, раскрашенный во все цвета радуги. Крутит бахрому и тянет. Карикатура на женщину, которая нервничает и пытается это скрывать. Он теребит свой искрящийся шарф, сбрасывает его с плеч, так что теперь шарф висит у него на локтях. Он перебирает длинную бахрому, Сдвигает шарф сначала на одну сторону, потом – на другую. Кладет ногу на ногу. Правую поверх левой, потом – левую поверх правой. Перекладывает шубу у себя на коленях. Гладит мягкий пушистый мех. Пальцы плотно прижаты друг к другу. Ярко розовый лак на ногтях переливается и сверкает.
Его губы, туфли и сумочка, его ногти и ремешок на часах – все такое приятственно розовое, прямо как дырка в заднице.
Кто то из группы встает. Злобно сверкает глазами и говорит:
– Что за черт? – Она убирает в большую сумку свое вязание и бутылку воды и говорит: – Я всю неделю ждала этой встречи. И надо же было ему припереться и все испортить.
«Миранда» просто сидит, пряча взгляд под густыми длинными ресницами. Его глаза словно плывут в сине зеленых озерах, обозначенных карандашом для подведения глаз. Он мажет помадой поверх помады. Растушевывает румяна поверх румян. Добавляет еще слой туши. Его блузка из жатого шелка натянута на высокой груди. Ткань как будто свисает с двух острых сосков, каждая грудь – размером примерно с его лицо. Два упругих холма над загорелой волнистой поверхностью ребер. Живот подтянутый и загорелый – жесткий мужской живот. Он весь – воплощение мужских фантазий об идеальной секс кукле. Женщина, которой мог сделаться только мужчина.
Для группы доверия, говорит «Миранда», мы могли бы быть более отзывчивыми.
Мы просто глядим на него.
Этот глупенький мальчик. Этот «Миранда». Вот они, все мужские фантазии, оживленные во франкенштейновом монстре стереотипов. Большая грудь безупречной формы. Длинные стройные ноги, крепкие бедра. Надутые губки, лоснящиеся от помады. Розовая кожаная юбка, чересчур облегающая и короткая, предназначенная исключительно для секса, Он говорит с придыханием, как девочка школьница или какая нибудь старлетка. Слишком глубокие вдохи для тех шелестящих звуков, которые в итоге выходят наружу. Прямо не голос, а соблазнительный шепот, который, согласно советам журнала «Соsmopolitan», девушкам следует применять в разговоре с интересным мужчиной, чтобы тот волей неволей придвинулся ближе.
Мы просто сидим и молчим. Никто ничего не рассказывает, никто не делится переживаниями. Как можно быть откровенной, когда под столом прячется пенис. Даже среди репродукций работ Фриды Кало и Джорджии 0’Киф… при свечах с ароматом яблока и корицы… рядом с пятнистым котом, который живет при книжном магазине.
Хорошо, говорит «Миранда». Тогда начну я.
«Миранда», с его высветленными волосами, собранными в высокую прическу, явно сделанную в салоне. Они густо забрызганы лаком и утыканы шпильками и заколками.
Вместе с «Мирандой» работает парень, в которого он влюблен по уши. Он с ним заигрывает, как может, но парень не отвечает на его пылкие чувства. Обыкновенный смазливый мальчик с приглаженными волосенками, младший менеджер по продажам, который ездит на «порше». Он женат, но «Миранда» знает, что он питает к нему интерес, пусть и чисто животного свойства. И вот как то раз после работы, говорит «Миранда», этот парень подходит к нему и берет его…
Мы просто смотрим на него.
Парень берет «Миранду» за руку и предлагает пойти чего нибудь выпить.
У «Миранды» тонкие изящные руки. Крепкие мышцы. Загорелая кожа. Гладкая, как пластмасса. Он хихикает. «Миранда» действительно хихикает. И закатывает глаза.
Он рассказывает, как этот парень с работы, младший менеджер по продажам, повез его в какой то совсем темный бар, где их точно никто не заметит…
Вот он, типично мужской подход. Я, я, я… только я. И так весь вечер.
Мы приходим сюда, чтобы хоть на время избавиться от мужчин. От мужей, которые разбрасывают по дому грязные носки. Которые бьют нас и нам изменяют. От отцов, которые досадуют, что мы не родились мальчишками. От отчимов, которые нас сношают. От братьев, которые нас обижают. От начальников. От священников. Регулировщиков уличного движения и врачей.
Обычно мы не прерываем людей, когда они делятся наболевшим, но тут кто то из группы говорит:
– Миранда?
И «Миранда» затыкается.
Мы объясняем ему, что в основе подъема самосознания лежит недовольство, которое необходимо высказывать. Кое кто называет подобную практику «сеансом брюзжания». В коммунистическом Китае, после революции Мао, правительство поощряло людей жаловаться на прошлое. Это считалось важной составляющей для построения новой культуры. Чем больше люди высказывали недовольства, тем мрачнее казалось прошлое. Но, изливая свои обиды, люди освобождались от горечи и могли думать о том, как изменить все к лучшему. Они брюзжали и жаловались, и таким образом истощали кошмар своих собственных страшных историй. Им становилось скучно. И только тогда они были уже в состоянии принять новую историю своей жизни. И идти дальше. Вперед.
Вот почему мы встречаемся каждую среду, в этой каморке в книжном магазине, в этой комнате без окон – за этим квадратным столом, сидя на раскладных стульях.
В Китае это называлось: «Выскажи свои обиды».
«Миранда» пожимает плечами. Он поднимает бровь, и качает головой, и говорит, что у него нет никаких страшных историй. Он вздыхает, и улыбается, и хлопает глазами.
И кто то из группы говорит:
– Тогда уходи.
Вот оно, воплощение всех представлений мужчин об идеальной женщине кукле, предназначенной исключительно для их удовольствия. Такое случается сплошь и рядом. Самые «красивые» женщины – все они ненастоящие. Это ответ на стремление мужчин увековечить свои извращенные стереотипы женщины. История древняя, как мир. В «Сosmopolitan» на каждой странице скрывается пенис, надо лишь знать, где искать.
«Миранда» говорит, что мы не слишком радушны.
И кто то из группы говорит:
– Ты не женщина.
Эти собрания – только для женщин. Здесь, в задней комнате книжного магазина «Wymyn’s Book Cooperative», мы себя чувствуем в безопасности. И мы не хотим, чтобы наше убежище осквернила подавляющая фаллическая ян энергия.
Женщина – это особенное существо. Священное. У нас тут не просто какой то клуб, куда принимают кого угодно. Нам здесь не нужны никакие инъекции эстрогенов и откровенная показуха.
