Она так настойчиво смотрела на него, пытаясь уловить смысл его слов, что, ему показалось, как кто-то больно сжал его грудь. — На самом деле я не сержусь на вас.
— Не понимаю.
— А я и подавно!
— У вас где-то есть жена? На востоке?
Он почти солгал ей:
— Нет. Просто… просто я не могу никого любить именно сейчас, и этого я не могу вам объяснить. — Его голос звучал резко: — Если бы вы были иной женщиной, полагаю, у нас бы был роман.
Слезы разочарования начали колоть ей глаза.
— Вы назвали меня «Ваше Безумство». Почему?
Лицо Лиса наконец смягчилось, и он поднял руку, лаская ее щеку.
— Я не хотел говорить это вслух, так я называю вас про себя, потому что именно это вы делаете со мной. Вы — мое Безумство!
— Это действительно безумие! — воскликнула она, подвигаясь ближе, пока не коснулась грудью его груди и не услышала предательский стук его сердца. — Мы здесь, за миллион миль от места, где волнуют такие безумные детали, как «что ты за женщина», а вы отказываете нам обоим по этой самой причине! Вы повторяли мне не раз, чтобы я перестала цепляться за свои правила поведения порядочной леди, пустила все на самотек, наслаждалась жизнью, и, тем не менее…
— Это не так просто, — возразил он, поймав ее руки. — Вы это прекрасно понимаете, Мэдди.
— Я не могу заставить вас объяснить мне, что стоит между вами и целой жизнью, но, что бы это ни было, сегодня ночью этого нет, Лис, я никогда раньше не чувствовала это так, как сейчас. Никогда. Меня не волнует, если у нас будущее. Меня волнует только этот момент.
Лицо Мэдди находилось в нескольких дюймах от его лица, ее лучистые глаза пылали от желания.
— Перестаньте наказывать себя за что бы то ни было, что давит на вашу душу. Перестаньте наказывать меня. Дайте нам обоим передышку, хотя бы на сегодняшнюю ночь.
Держа ее за изящные руки. Лис притянул ее ближе и поднял голову, чтобы поддаться на медленный поцелуй.
— Да, — ответил он, наконец.
— Хотя бы на сегодняшнюю ночь, — повторила она, словно боясь, что он передумает или что она ослышалась. Радость побежала по ее жилам, как светлый огонь.
Разумеется, Лис был не так прост, но он кивнул. Обняв ее, он выдернул ленту из ее волос и смотрел, как они, подобно закату, каскадом падали на него. Всем своим существом он безумно желал ее. Неистово. Когда она легла рядом с ним на стеганое одеяло из лоскутков ситца и льна, Лис пристально посмотрел в ее глаза и выдавил из себя неровным шепотом:
— Мое собственное Безумное…
Глава 15
4 — 6 августа 1876 года
Мягкие порывы вечернего воздуха обдавали тело Мэдди, заставляя ее трепетать, как раньше от солнечного света и воды, когда Лис почти почтительно снял ее одежду, а она смотрела на него сквозь опущенные ресницы.
В блестящих сумерках она была необыкновенно ароматна. Лис прикусил губу, борясь с желанием, возникающим внутри его.
— Боже милостивый, — не веря своим глазам, пробормотал он. Ее грудь, грациозно изогнутые руки, закинутые за голову, пальцы, запутавшиеся в этих великолепных волосах… она была прелестна.
— Что? — прошептала Мэдди.
Чувствуя его одобрение, она позволила себе улыбку Моны Лизы, наблюдая за игрой эмоций на его лице.
— Вы красивы, — Лис едва узнал свой хриплый шепот. — Слишком красивы. Опасны…
Мадлен не могла даже покраснеть в этом мире rpeз.
— Вы знаете меня, Лис. Иногда я думаю, что вы понимаете меня лучше, чем я сама. Я не опасна. — Она рассматривала его смуглое, привлекательное лицо. — Если кто и опасен, так это вы.
Ее тонкая рука дотянулась до него, дотронувшись до его груди, видневшейся в прорехе расстегнутой рубашки. У Лиса перехватило дыхание, его удивила неистовость его реакции, но он уже не задумывался, что бы это значило. Его движения были нежными и нарочито медленными. Сначала он потянул за пояс ее брюк и стащил их вместе со спущенной рубашкой, затем медленно снял свою одежду и вытянулся рядом с ней. Солнце уже почти село, оставляя за собой бледно-лиловые тени.
— Я не хочу быть опасным… — Он провел кончиками пальцев по изгибу ее бедра.
— Я понимаю. — И она каким-то непостижимым образом действительно понимала.
Их глаза находились очень близко друг от друга, и в этот момент Мэдди увидела, что происходит в его душе. Ответов на опутывающие Лиса загадки не было, но она понимала, что за болью, которую он испытывал и не мог не причинить ей, скрывались честность, доброта и мужество. Он опять будет причинять ей боль, если она будет находиться поблизости… но не сегодняшней ночью.
— Я отчасти вел себя так безумно по отношению к вам из-за того, что произошло между нами в повозке… что все это было не так, — нежно произнес Лис. Он переплел свои пальцы с ее и поцеловал ее руку. — Я все же не могу дать вам то, что вам по-настоящему нужно, то есть мое сердце и будущую любовь. Вот почему это никогда не должно было произойти — нет, не пытайтесь убедить меня, потому что я знаю мир гораздо лучше вас, мисс Эвери. Вы младенец, когда дело касается сердечных дел.
Мэдди переполнила чистая радость просто оттого, что он говорит с нею так серьезно.
— Именно это я и имею в виду: вам следовало держаться от меня на расстоянии, меня приводит в ярость то, что вы пренебрегли всеми моими предостережениями. Но, так как исправить случившееся мы не можем, я могу по крайней мере попытаться облегчить вам испытание. Если бы я имел хоть малейшее понятие, что это вы…
Теперь Мэдди улыбнулась.
— Вы бы до меня и пальцем не дотронулись!
— Это лучше, чем взять вас в первый раз как проститутку.
Она пристально уставилась на него, и улыбка ее улетучилась: «Что он имеет в виду?»
— Но вы были грубы и нелюбезны, — возразила она.
— Дорогая моя, — натянуто произнес он, — вы даже не представляете, что вы недополучили. Но сегодня ночью я дам вам все, чего вы заслуживаете, — Лис скользнул рукой по ее ягодицам и прижал ее бедра к своим, — в первый и последний раз — со мной, по крайней мере.
Мэдди была смущена и, тем не менее, так возбуждена, что биение ее сердце отдавалось в ее ушах, а по телу пробежал долгий покалывающий холодок.
— Я не…
— Но получите, — отрезал Лис, — если мы перестанем болтать. — Его дыхание щекотало ей ухо, он целовал ее глаза, виски, лоб, щеки и, наконец, ее ждущие губы.
Мэдди совершенно растаяла в плену рук и губ Лиса, она лежала дрожа и тяжело дыша. Как может простое прикосновение вызвать такое великолепное чувство?
С мучительной осторожностью он целовал ее шею, ласкал кончиками пальцев внутренюю часть ее руки и тихо что-то бормотал, что окончательно уничтожило последние сдерживающие ее силы.
