Она недоверчиво уставилась на него. Он залез в повозку, вынес оттуда ломоть ржаного хлеба, немного вяленого мяса и пару слив и все это предложил Мэдди.
— Нет, спасибо, — воскликнула она приглушенным» голосом, — я сейчас совершенно не в состоянии есть.
— Очень жаль, — лаконично ответил Лис. Он съел все с аппетитом, запил холодным кофе, вытер рот и пошел напоить из ковша Уотсона и мулов. Когда он вернулся, Мэдди уже практически была в истерике:
— Как вы можете быть так спокойны?
— Не повышайте голоса, — перебил ее Лис. — Его относит бриз. Вам нужно, чтобы я скрежетал зубами и молил Бога защитить нас от муки и смерти? Вы хотите, чтобы я истекал холодным потом, закатывал глаза, дрожал и прятался?
Прежде чем Мэдди заговорила. Лис поднял руку, прижал пальцы к губам и прислушался.
— Они идут, — прошептал он.
Мэдди охватил полнейший ужас. Какое-то мгновение она думала, что упадет в обморок, но врожденная сила характера дала себя знать.
— Я возьму винтовку?
Лис ласково улыбнулся ей и загорелой рукой погладил по щеке.
— Дорогое Мое Безумство, перед отрядом индейских воинов оно не поможет вам, но ваша отвага меня восхищает. Я верю, что вы, если придется, защитите нас обоих!
Слезы выступили на ее глазах, и она яростно вытерла их.
— Что-то же мы можем сделать! — До ее слуха донеслась симфония стука копыт, поднимающаяся с лежащей под ними равнины.
— А вот это! — Он своими сильными руками притянул ее в объятия, все еще улыбаясь ей любящими голубыми глазами. — Незачем волноваться, надо верить в лучшее. — Он целовал ее в напряженные губы, пока не почувствовал, что они смягчились и отвечают ему. Наконец он поцелуями прошел по ее шее, бормоча: «Шшшш…» так успокаивающе, что она безвольно отдалась его объятиям.
Лису стало легче оттого, что Мэдди ответила на его ласки при всем своем страхе. Он знал, что вид индейских воинов с их боевой раскраской, призванной запугать незнакомцев, приведет бедную Мэдди в ужас, и надеялся отвлечь ее.
Наконец, подняв голову, он увидел, что пятеро худых, свирепого вида молодых людей в наколенниках из оленьей кожи, ярко раскрашенные и в перьях, стоят линией на проворных пони. Двое других всадников еще спускались галопом по отлогому склону.
Лицо одного из них было раскрашено так, что делало его похожим на дикого медведя, волосы его были распущены, а обнаженная верхняя часть туловища тоже раскрашена. Его спутник, с лицом, раскрашенным белой краской с зелеными кругами под глазами, был одет в синюю куртку, принадлежав-шую когда-то белому офицеру. Лис предположил, не с Литтл ли Бигхорн привезена эта куртка.
— О, Боже мой! — выдохнула Мэдди чуть слышно.
Два индейских воина, приблизившись к повозке, коротко остановили пони и, угрожающе размахивая украшенными копьями, выкрикнули вызов на языке лакота.
Лис с удивлением обнаружил, что совершенно спокоен. Им владело магическое чувство, что он это уже видел. Встретившись со свирепым взглядом первого мужчины, он произнес: «Кола», что на языке лакота означало «друг». Он показал на себя, затем на Мэдди. Осмелев, он добавил возглас удовольствия: «Хан-хан-хе, кола!»
Эскорт из пяти человек начал переговариваться между собой, а молодой человек в офицерской куртке тем временем смог понять, о чем говорил Лис. Это был первый человек, с которым он ощутил бессознательную связь, и потому продолжал смотреть на него.
Наконец парень медленно заговорил на языке лакота, и Лис мысленно перевел его слова: «По-моему, мы встречались раньше, смелый друг, как ты себя называешь. Меня зовут Голодный Медведь. Ты?..»
Ободренный и возбужденный тем, что его узнали, Лис выпрямился и воскликнул:
— Мой старый друг! Я тот, кого твой народ назвал Голубоглазым Лисом!
Мэдди уставилась на этих двоих, когда они приветствовали друг друга как братья. Голодный Медведь был представлен ей, и она улыбнулась ему. Второй индеец подтолкнул локтем своего спутника. Его грозное лицо было надутым, как у мальчика, исключенного из игры.
Засмеявшись, Голодный Медведь представил Полосатую Сову, одного из чейеннов, присоединив-шихся к отрядам лакота, сопротивлявшихся жизни в резервациях. Когда Полосатая Сова и белые гости обменялись приветствиями, Голодный Медведь спросил Лиса, зачем они пожаловали к ним.
— Я пришел встретиться с твоими людьми. Не знал, что ты будешь среди них, — ответил Лис, удивленный тем, как быстро к нему вернулись слова языка лакота. — Мы с мисс Эвери ищем кого-нибудь, кто был с теми, кто последовал за Безумным Конем.
— Я должен тебе верить, — торжественно объявил Голодный Медведь. — Ты никогда не лгал мне, так что я тебе верю. Многие их белых солгали бы, чтобы добраться до Безумного Коня и сразить его, но я объясню своим людям, что ты и твоя женщина пришли с другой целью.
— Люди лакота были очень добры ко мне. Я всем вам многим обязан, — сказал Лис. — Ты можешь мне верить и, я надеюсь, будешь.
— Тогда пойдемте в поселок. Вы оба выглядите усталыми и голодными. Мы дадим вам поесть и отдохнуть, а потом поговорим.
Когда Голодный Медведь развернул обратно своего пони, Лис заметил на попоне из оленьей кожи символ руки. Он вспомнил, что это был знак траура. К нему с отчетливой ясностью вернулись воспоминания о семье друга, обращавшейся с ним как с родным, и Лис спросил:
— Голодный Медведь… Я вижу, ты в трауре. — Он осторожно выбирал слова, избегая прямых вопросов, которые могли обидеть.
Молодой человек обернулся назад, его блестящие черные волосы развевались за спиной от легкого ветерка. Сумерки подчеркивали глинистый цвет его кожи, и по его гордым чертам прошла тень печали.
— Ты помнишь моего брата, Меткого Стрелка? В месяц нарастания жира он был убит у Реки Жирной Травы солдатами Длинного Волоса в голубых куртках.
Лис кивнул и стегнул мулов вожжами, направив их вниз по холму вслед за гордым молодым индейцем, едущим впереди на пони.
Мэдди вцепилась в руку Лиса и взволнованно прошептала:
— Мы в безопасности, да? Не знаю, о чем вы говорили, но все будет в порядке, правда?
Он кивнул ей, она замолчала и двинулась дальше.
— О чем он говорил в конце?
— Почему вы об этом спрашиваете? — Лис говорил тихо и резко.
— Я сказала что-то не то? Я просто хотела сказать, что… ну, очень неприятно быть напуганной до безумия этими людьми, а потом, когда они стали говорить, не понять ни слова! Мне любопытно, вот и все. Мне бы хотелось, чтобы вы мне переводили, чтобы я не чувствовала себя такой растерянной! — Она окинула назад капризные локоны, развевающиеся по лбу и щекам. — Он ваш друг, я это поняла, и в конце разговора у него было очень трогательное выражение лица. Вы не расскажете мне, что он говорил?
