class="p1">— И-и-ирка! Ирка Малахова!
— Я, Миха. Не узнал? Значит, постарела…
Миша шагнул к ней и, следуя своей обычной манере общения, сгрёб в охапку.
— Ири-и-иха-а-а, — рычал он, приподняв женщину над полом.
Она с трудом вырвалась на свободу и нервно отряхнула свою униформу, смятую Мишкиными объятиями.
— Ты же в Москве работала! — не скрывал удивления Миха.
— Уже два года как вернулась. Не заладилось у меня там. С дочкой вернулись, теперь здесь работаю. А ты меня не помнишь, Рома? — спросила она, поворачиваясь к пациенту.
Рома озадаченно покачал головой.
— Мы с Игорем в школе дружили. Я домой к вам часто приходила.
Роман всматривался в её лицо и напряжённо пытался представить её школьницей, однако память упорно не желала восстанавливать образ.
— На похороны его приезжала, — с надрывом в голосе добавила Ирина. — Не помнишь? Ну и ладно.
Она снова повернулась к Мише и предупредила:
— Не задерживайся.
Они остались одни, и Рома решил всё-таки уточнить:
— Я так её и не вспомнил. Кто она?
— Так это же Игоря первая любовь! — чуть понизив голос, сказал Миха. — Они целый год в последнем классе встречались. Точно не помнишь?
Рома напряг память. Что-то такое всплывало в голове. Какая-то девушка приходила, но они с Игорем всё время проводили в его комнате, а Рома туда был не вхож. Впрочем, он и не интересовался тогда жизнью брата.
— Нет!
— Ирка после школы в медицинский колледж, в Москву собралась, а Игорь против был, быковать начал. А когда она всё-таки уехала, он совсем с катушек слетел. Ты же его знал! Назло ей замутил с одной шалавой, а Ирке кто-то стукнул, или сама увидела… Он тогда эту дуру по всему городу на байке катал. Ну и всё, как отрезало! Игорь потом несколько раз к ней ездил, помириться хотел, а Ирка ни в какую. Но, видимо, и у неё жизнь ни хрена не задалась. А какие страсти были…
Миха тяжело вздохнул, грустно покачал головой, затем спросил:
— Ну, ты-то как?
Рома молчал, с ухмылкой разглядывая лицо друга. От его огромной бороды осталось не более сантиметра густой щетины, но выглядел он теперь не в пример моложе и импозантнее.
— Миха, что с бородой? — немного заикаясь, то ли от сдерживаемого смеха, то ли от удивления, спросил Рома.
— Я вчера, когда тебя резали, зарок дал: обойдётся — бороду сбрею.
— Так, а чё не до конца? Духу не хватило?
— Да Марго не дала. Я ей объясняю — зарок! А она: оставь да оставь. Сказала, свечку пойдём поставим, и он простит.
— Кто простит, Миха? Ничего не понимаю!
— Бог простит, что зарок не до конца исполнил!
— Ты погнал, старый? — хмыкнул Рома. — Чувствую, зря я её пригласил к нам в ресторан. Плохо на тебя влияет.
— Почему это?
— Бороду не дала до конца сбрить. От бы мы поржали над твоей лысой мордой!
— Дурак ты, Рома.
— Был бы умный, не лежал бы здесь. Поймали этих тварей?
— Полиция повязала. Пока молчат.
— Партизанят?
— Нет, как и ты, в реанимации. Я сегодня в районную больничку дежурному звонил. Прооперировали их.
— Добил ты этих гадов.
— Я — только одного. Второго ты к докторам отправил. Яйцо ему ампутировали.
— Да и хрен с ним. Чего хотели, не знаешь?
— Да походу заказали тебя, Ромаха. Мы тут с Митяем раскинули…
— Погоди, — остановил его Рома. — Как Даша?!
— Дома с Генкой.
— У неё всё нормально?
— Нормально. Правда, она нас вчера чуть не прикончила. Орала на всех!..
— Это она того гада с ножом с ног сбила. А так, может, и не трепались бы сейчас.
— Я всё видел, — кивнул Миша. — Мы это потом с тобой обсудим.
— А сколько сейчас времени?
— Семь.
— Так, а что ты так рано?
— Пост проверяю. Дима вчера здесь бойца выставил.
— Зачем?
— Рома, тебя в спину ранили или в голову? Говорю же, заказали тебя! Судя по Дашиному рассказу, они спецом на тебя шли. Ни предъяв, ни разговоров, сразу кастетом в морду. Вспомни — может, ты тёлку какую-нибудь не ту трахнул?
Роман прикрыл глаза, напряжённо размышляя, затем нахмурился и уставился на друга.
— Пожалуй… Аллу!
— Думаешь, она?
— Не она, а Гурин. Миша, здесь без вариантов.
— А ты прав… Мы что-то не догнали сразу. Сто пудов, он! Ну, сука!
— Только ты не лезь к нему. Пусть полиция сама копает.
— С ними Митяй занимается. Если это и правда, он, и они его закроют, тогда мы с ним разберёмся.
— Ты имеешь ввиду…
— Либо в камере достанем, либо на зоне.
— Давай ты не будешь самодеятельностью заниматься, — недовольно поморщился Рома.
— Да не грузись! Мы аккуратно.
— Миха! — злобно прищурившись, рявкнул Роман. — Я не понятно изъясняюсь?! Без меня никаких движений! Приду в себя, тогда и подумаю. Спускать я ему не собираюсь, но решать, что с ним делать — буду сам.
Миша внимательно всмотрелся в лицо своего друга и растерянно пожал плечами. На первый взгляд на больничной кровати лежал всё тот же парень, которого он привык опекать, но вместе с тем что-то жёсткое и решительное появилось в его глазах.
— Как Даша? Приехать собирается? — уже спокойно спросил Рома.
— Я же говорю, она нам вчера из-за тебя Сталинград устроила. То выла, то ревела белугой. Кидалась на всех. Даже Гену послала.
— Так где же она?! Почему ты не привёз её?!
— Да мне неудобно. Её Митяй к десяти привезёт, после обхода, — и Миха перешел на заговорщицкий тон: — Просто я с Марго катаюсь…
— Чего?! Ну-ка, с этого места поподробней.
— Мы с ней всю ночь переживали за тебя, ну и катались. Она сейчас в коридоре сидит. А я доктора уболтал, и к тебе.
Рома начал сдержанно смеяться, стараясь не побеспокоить рану. Миша зловеще нахмурился, но в этот момент дверь приоткрылась и из-за неё высунулся ёлочный шар — голова Марго.
— Миша, ты… О, Ромчик! Привет! Как ты, родной?
Она распахнула дверь настежь, и Рома понял, что ночью они не просто катались, а видимо, катались по кабакам и барам. Марго была прилично навеселе и от неё даже на расстоянии разило свежим перегаром. Девушка прошла к кровати, осторожно припала к груди Романа и пустила слезу. Рома нежно потрепал её по ёжику волос и подумал: «Хорошо, что Даша приедет только к десяти». Марго подняла голову, поцеловала Романа в щёку и неожиданно выдала:
— А Лизка, дрянь такая, с Димоном уехала. Прикинь!
Рома тяжело выдохнул, потёр пальцами лоб и припомнил, как нежно прижималась Лиза к Диме во время концерта. Похоже, парень внял его совету. Неужели всё
