— руководителю «Евростроя», осуществившему мечту Платонова. Знаю, какое это непростое дело. Препятствий было невыносимо много, о некоторых писали газеты, о других остается догадываться, порой стройка замирала. Многое было поставлено на кон, но энергия двух увлеченных людей сотворила чудо.
Глядя на это чудо, я задаюсь вопросом, смог бы я сделать такое? И понимаю — нет, не смог. Во-первых, не хватило бы обычной смекалки на идею. Я был приверженцем классических форм, а традиционные проекты здесь вообще не работают. Согласование принятого решения — риск, как правило, имеющий один ответ: «Такого не может быть». Нужно было поменять нормативные акты, хотя бы в порядке исключения. Многое чего было нужно. Понятно, Платонов поставил максимально высокую планку, рисковал своим добрым именем. Фирма рисковала не меньше. Но и здесь состоялась победа Вячеслава Алексеевича, он нашел единомышленника, и, объединив усилия, они победили.
«Академия волейбола Платонова» — уникальный проект. Впервые в Санкт-Петербурге команде по игровому виду спорта созданы на одной территории все условия для полного цикла тренировок, сборов, проведения официальных матчей и реабилитационных процедур. Чисто волейбольный игровой зал высотой 14 м имеет трибуны на 1500 зрителей, современное игровое покрытие, систему освещения и акустики, отвечающие международным стандартам. Академия способна принимать не только матчи чемпионата России, но и матчи европейских клубных турниров, вплоть до четвертьфинала волейбольной Лиги чемпионов.
Кроме игрового зала, в спортивном комплексе на Вязовой улице разместились комнаты отдыха на 120 мест, офисные помещения клуба, конференц-зал, пресс-центр, кафе, ресторан, судейские комнаты, раздевалки, тренажерный зал, реабилитационный центр (баня, бассейн, физиотерапевтический и массажный кабинеты). Легендарный тренер, основатель и первый президент клуба Вячеслав Алексеевич Платонов говорил, что «другого такого дома не будет у волейболистов нигде в Европе, даже в Италии». Лучшая на сегодняшний день волейбольная база России в Белгороде не имеет игрового зала. Из петербургских команд по игровым видам спорта полноценной тренировочной базой сегодня располагает только футбольный клуб «Зенит».
* * *
Весной 2011 года мы с внуком Пашей побывали на волейбольных матчах «Автомобилиста». По прошествии нескольких лет он вновь возвращался в Премьер лигу. В просторной академии нас встретил сам Платонов: долго, молча, стояли мы с внуком перед портретом моего великого друга. Потом я, поклонившись, громко сказал:
— Здравствуй, Вячеслав Алексеевич!
— Дедушка, это Платонов?
— Да, Паша, ты же видел его фотографии у нас дома.
— Видел, но они там такие маленькие.
Внук от меня знал о великом русском тренере. У него хранится волейбольный мяч с автографом Платонова. А я в свое время показывал внуку книгу «Суд над победителями» с надписью автора: «Зарубину М. К. Главному строителю “Автомобилиста” и нашему другу от главного тренера команды и автора этого опуса, с благодарностью и дружбой. В. Платонов».
Мы с внуком благоговейно стояли перед портретом лучшего тренера мира. Не знаю, о чем думал Паша, стоя у этого огромного, выразительного портрета, запечатлевшего Платонова светлым, сильным, милосердным человеком, каким и должен быть лучший в мире тренер. А я сокрушался о скоротечности человеческой жизни, о том, что память — великая сила, способная возвращать к жизни тех, с кем мы не хотим расставаться, кого не имеем права забывать. Вот и Вячеслава Алексеевича я вижу только живым, только победителем. И здание Академии волейбола — свидетельство тому. Внук вывел меня из раздумий.
Паша взял меня за руку:
— Пошли, дедушка, матч начинается.
— Матч продолжается… — поправил я внука и украдкой смахнул слезу.
Государственный человек. Владимир Яковлевич Ходырев — последний из плеяды советских руководителей Ленинграда
Моя профессиональная судьба с первых трудовых дней складывалась успешно. Я любил избранную профессию, отдавался ей полностью. Рожденный на берегах Илима, в глухой сибирской деревушке, я очень рано покинул ее, поехал учиться, выбрал строительный техникум. Поныне вспоминаю тот трудный момент, когда самолет, уносящий меня в новую жизнь, оторвался от родимой земли. Помню, как сквозь слезы и маленький иллюминатор над крылом аэроплана смотрел я на уменьшающийся, скоро превратившийся в зеленый горизонт мир моего детства. Однако родных мест в моей жизни оказалось много — там, где строил, где вырастали под моим руководством сооружения, там для меня дорогие места.
В конце семидесятых — начале восьмидесятых годов прошлого века я несколько лет работал Главным инженером передвижной механизированной колонны. На самом деле никуда эта колонна не передвигалась, по всем параметрам это было обычное строительное управление, но для того, чтобы проводить узаконенную доплату работникам якобы за разъездной характер работ, предприятиям присваивались такие расширяющие сферу деятельности названия. В то время, да и в сегодняшнее тоже, дислоцировалась эта колонна-управление в древнем русском, немного нерусском городе Выборге, в результате многочисленных войн и сражений ставшем не только частью нашей земли, но и западным форпостом России. Выборг, согласно Иоакимовской летописи, ведущий свою историю от основателя Гостомысла, заметно отличается от других городов России. В архитектурном плане — это западный город, с обязательной центральной замковой постройкой, ратушей, крепостными стенами. Он является чудом средневековой фортификации, средневекового военного зодчества. Город крепость имеет сложную историю, его бастионы помнят прославленного великим внуком, талантливого военного строителя Абрама Петровича Ганнибала, а акватория залива — победы эскадры адмирала Чичагова. Несмотря на кровопролитную военную историю, Выборг обладает особой романтичностью, потому, наверное, что с уважением и бережностью относится ко времени и вечности, которые соседствуют на его вымощенных булыжником улочках, хранящих эхо шагов крестоносцев, помнящих орудийные залпы советско-финской и Второй мировой войн.
Я очень легко укоренился в Выборге, почувствовал его родство. Ко мне часто приезжали друзья, и мы обязательно шли на Батарейную гору, в Выборгский замок с башней Святого Олафа, на Рыночную площадь и в парк Монрепо. Конечно, экскурсии под моим началом не претендовали на полноту и историчность, но моя любовь к древнему городу, мое возвышенное к нему отношение передавались спутникам и заметно приукрашивали требующий огромных реставрационных работ, ветшающий «мой» город.
Дом, в котором я жил с семьей, располагался на Ленинградском шоссе — самой длинной магистрали Выборга. Она начиналась от Батарейной горы и заканчивалась в старом городе, поэтому я редко ездил на общественном транспорте, обычно до работы шел пешком, наслаждаясь стариной, заряжаясь ее живой энергией. Мне здесь было хорошо. И ничто не предвещало
