Не религиозные фантазии, как у византийцев, а просветительство поставил папа во главу церковной политики: сам изучал тюркскую теологию, сам приспосабливал ее к условиям христианской Европы. То был крупный политик, ученый, писатель, страстный трибун, он вознамерился создать благообразное лицо не только Западной церкви, но и всему христианству… Знал, красота священника – в слове.
Теоретический багаж позволил Геласию написать научный трактат, который стал связующим мостом между христианством и религиозным учением тюрков. Появилась концепция о роли папы, то есть первосвященника, в обществе, ее развили, превратив в постулат. То была очередная европейская переработка идей Алтая, иначе говоря, один из краеугольных камней в фундаменте Церкви.
В основу своего научного труда папа положил трактат «О граде Божием» святого Августина, «доктора Церкви», который в IV веке просвещал римлян, проповедуя веру в Бога Небесного. То был энциклопедист, знаток «белой веры»… В 387 году Августин принял христианство благодаря епископу Амвросию, тоже тюрку. Церковная история не скрывает, что «достойной формой религии его философствующему уму рисовался лишь гносис – рационально построенное учение». Он первым понял: Единобожие в Европе не останется таким, как на Алтае, ибо нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Нельзя навязать народам чужую культуру и чужую историю: новой вере надо принять что-то из местных традиций, тогда она станет общей и для пришельцев, и для коренных европейцев.
«Реальная обстановка, в какой совершился великий акт (решение креститься в христианство. – М. А.), окутана туманом, – пишет И. М. Греве. – В ранних сочинениях Августин не говорит об этом прямо. В поздних воспоминаниях «Исповеди» ему придается окраска чудесного божественного вмешательства… Когда Августина терзали сомнения в выборе веры, он услышал нежный ангельский голосок, напевающий необычные слова: «Возьми и читай». Августин сердцем почувствовал знамение Божие…
Разумеется, это поздняя интерпретация событий, она мифологизирована, в чем не сомневаются и церковные историки. Но тут обращает на себя внимание другое – приказ «Читай!». Через это «Читай!» приходили потом к истинной вере и другие пророки. Например, Мухаммед.
Что же позволяет называть труд святого Августина тюркским? Сам трактат…
Древние говорили: «если из мешочка с мускусом исчезнет мускус, то запах останется». Так случилось и здесь. Авторский текст Августина уничтожен, язык оригинала зовут «неизвестным», но… «запах остался». Есть сам текст! В нем рассказано об устоях общества, которое было на Алтае и в Дешт-и-Кипчаке.
Иначе говоря, изложено взаимоотношение двух ветвей власти – светской и духовной. Другие народы жили с иным общественным строем, с иной верой. Подобное устройство общества было только у тюрков. Это и отличало их, на что в древности, то есть до европейцев, обратили внимание китайцы, индийцы, персы… А откуда святой Августин и римский папа Геласий узнали то, о чем знать они не могли? Об особенностях жизни Алтая? Больше того, о деталях той жизни?
Свою родину тюрки величали «градом Божиим», что отмечено в произведениях восточных авторов: «Шамбала» – их слово, оно передает именно этот смысл. Тут надо очень серьезно подумать. Известно же, что на гербе алтайского государства красовался двуглавый орел, в чем убеждают находки археологов и наскальные рисунки… Тот самый орел, который «перелетел» в Византию, а потом и в Россию.
Но главное, конечно, не это, а содержание великого творения Августина. Автор уверенно развил мысль о том, что над земными царствами «живет и развивается Богом представленное, чистое царство», объединяющее человечество. И в итоге оно вольется в «вечный покой Небесного царства Всесовершеннейшего Бога».
Но это же о Вечном Синем Небе – Тенгри! Учение сформулировали на Алтае еще до новой эры. С ним шли в Индию и Персию. Как отмечают исследователи, «образ единого благодетельного, всезнающего, правосудного Божественного Неба» и поныне сохранился у тюркских народов. Это бесспорный факт.
Несомненно, святой Августин слышал об Алтае, о родине своих предков, потому что был родом из «индийских общин» Египта, точнее, общин Кушанского ханства, которые к IV веку успели расселиться от верховьев Нила по берегам Северной Африки до Атлантики… Его мать стала христианкой случайно, после трагической кончины мужа, отсюда, видимо, склонность сына к этой религии. Здесь скрыта еще одна нерассказанная история: иначе откуда уроженец городка Тагаст, что в Северной Африке, узнал тайны алтайского богослужения? И проповедовал их в Риме?!
…Собственно, то учение и пересказывал папа Геласий. Причем в пересказе он был на удивление честен, что подтверждает другой источник, о котором папа не знал.
Христиане не ведали, что общественный строй тюрков, о котором рассказано в трактате «О Граде Божием», интересовал и китайцев, причем задолго до папы Геласия. Мысль о двух ветвях власти на Алтае изложена в «Книге правителя области Шан», где любопытны многие детали. Алтай, оказывается, отличался строгими правилами: светская власть там была бесправна на духовных собраниях. Самый могущественный хан был бессилен, его не допускали в дела служителей веры, а если допускали, то в роли слушателя. Он не мог рта открыть и слово молвить.
Собственно, о том же, почти дословно, написал и святой Августин, когда увидел погрязший в грехах языческий Рим. В своем трактате он рассматривал жизнь как борьбу темного и светлого, божественного и демонического, то есть так, как писали о ней теологи Алтая, названные в Европе «гностиками». То была их философия, которую приняли буддисты… Осуждая насилие, они утверждали: «верить скорее следует поучающим, чем повелевающим», вместе с тем признавали необходимость насилия. К тому призывал и папа Геласий. Увы, ничего нового в его словах не было.
Сущность золота в том, что слова ему не нужны… Переписав священные книги тюрков, христиане не уничтожили их содержание, оно перешло в католичество вместе с тюрками. В новых священных книгах был опыт, который Алтай накапливал веками!
То не просто слова, в них жизнь народа, который своим Великим переселением одарил мир головокружительными последствиями. Переписка священных книг была этапом передачи информации, здесь нет ничего предосудительного, в том и состоит «развитие» или «смешение культур». Так поступили иудеи при написании Библии, в Книге пророка Исайи воздавшие должное Алтаю, его людям-кузнецам, их «белой вере».
Точно то же наблюдалось в I веке на Среднем Востоке и в Индии, когда тюркская духовная практика нашла развитие в северной ветви буддизма. И буддисты поняли: высшей целью познания на Алтае являлся Бог Небесный. Он – простое и полное бытие, совершенная истина, идеал добра и красоты, правды и справедливости. Он – судья. С этой верой жил тюркский народ… Его вера не могла исчезнуть вместе с книгами. Даже с самими тюрками.
И мусульмане, познавая Коран, не обошли вниманием ханифов, открывших им истинную веру и таинства Единобожия.
Идея Бога, как сам Бог, вечна. Отсюда Вечное Синее Небо у тюрков. Об этом и не подумала Церковь, отправляя в небытие духовное наследие Алтая. Не могли христиане начать свою религию с чистого листа. Так не бывает!.. Августин, безусловно, великий христианский писатель, его перу принадлежат двести тридцать две книги. Хотя здравый смысл подсказывает, что человеку подобное не по силам («издавать» по восемь книг в год в течение тридцати лет подряд невозможно). Но… всегда ли он был их автором?!
Нельзя придумать то, что существовало до тебя – основы веры. Их создают поколения, а шлифуют века. Обряды, традиции, философия, мудрость приходят народу не сразу. Однако о вере можно рассказывать, вере можно научить, что и сделал святой Августин. В том святость его просветительского подвига: «Возьми и читай!» Он ничего не придумал. Прочитав, пересказал. И все… Разумеется, не еврейской Библией пользовался он…
Его мысли продолжил папа Геласий, уже в другой временной среде.
Теорию о двух властях – светской и духовной! – в приложении к христианству Геласий впервые изложил в послании византийскому императору Анастасию, где мягко, словно в беседе, разъяснил тюркский дуализм: «Славный император, существует два учреждения, которые управляют миром: первое – освященный авторитет высших иерархов, а другое – королевская власть. Бремя, которое несут священники, тяжелее, им приходится давать отчет перед судом Бога и за деяния королей, властвующих над людьми».
Цит. по: Гергей Е. История папства. С. 49.
В духовной жизни, продолжал папа, император подчиняется священнослужителю, в мирских делах – наоборот… А это откуда на Западе? В Византии патриарх со дня создания Церкви подчинялся императору, римский папа – византийскому патриарху. Там, в Европе, было абсолютно другое устройство общества, повторявшее имперское, римское. Геласий предлагал то, что никогда не существовало на европейской земле.
