Так что я поторопился обезопасить и себя, и верблюда от людского разгильдяйства. Заодно, если случится какая-то беда — оступятся и ногу сломают, со скалы сверзятся, понос прошибет, — у меня будет отмазка — плохо исполняли ритуал!
Но на всякий случай (все-таки день обучения пользованию верблюдом, это маловато будет) напомнил им петь про кузнечика, и даже написал слова на отдельном куске шкуры. Прочесть это, конечно, никто, кроме меня, не мог, но талисман получился грозный и внушающий почтение своей непонятностью.
На следующий день они ушли. Верблюд тащил на своей спине подарки Мордую, немалый запас зерна и мою строгую инструкцию выбрать из него целые зернышки для последующего посева. Каша из этого зерна была куда вкуснее той дряни, что жрали в Олидике.
А мы двинулись в противоположную сторону, сгибаясь под грузом подарков Мордуя сопредельным правителям. Даже несмотря на верблюда, который тащил на себе большую часть груза, каждому из нас достался свой тючок. Один-единственный бой уменьшил наш караван почти на треть. А пройдена была едва ли десятая часть пути.
Глава 13
Следующие дни прошли хоть и тяжко, но без приключений. Мы упорно топали день напролет, сгибаясь под грузом собственного барахла, еды и подарков… Тючок, легко взваливаемый на плечи в начале дня, к концу давил неподъемным грузом невыплаченной ипотеки. Однако никто не жаловался. Даже раненые и девчонки тащили свой груз. Даже Ортай не бурчал под нос, выполняя столь не достойную его ученых степеней работу. Так что и мне приходилось помалкивать.
Наконец Мсой и старший носильщик Битай сообщили, что мы подходим к рубежам Олидики. Увы, сопредельным государством был не Улот — конечный пункт нашего путешествия, а некое царство Иратуг, с которым у Олидики, оказывается, особой дружбы последнее время не было. Какая-то застарелая ссора между Мордуем и местным паханом.
Но ребята. Недружба недружбой, но на фига проявлять такую агрессию? Я и сам Мордуя малость недолюбливаю и всегда готов за глаза назвать его сукой. Но пять десятков злобного вида мужиков в кожаных доспехах, сурово смотрящих на нас исподлобья и гневно сжимающих в мозолистых лапах копья и топоры, — это явно излишек. И давайте-ка не будем нервировать друг дружку боевыми кличами. А то ведь я и «Белые розы» спеть могу — мало никому не покажется! Хм. Ортай выходит вперед… ща он заболтает их до смерти, и мы пойдем дальше… По трупам!!! Тычет зачем-то пальцем в меня… Я тут ни при чем. Меня тут даже и не было. Я просто мимо проходил. И вообще, показывать пальцем невежливо… Вот. Вот в Лга’нхи пальцем тыкать можно сколько угодно. Ну в смысле, «сколько угодно», пока он копьем в ответ не тыкнет… Терпения у него на пару-другую тыков, пожалуй, хватит, а уже потом… Ортай жестами нас подзывает… Ох, чую я, не к добру это!
— Это и есть Великий Вождь Лга’нхи, пришедший из Степи. Он убил шестерых воинов врага в одном бою и захватил двух зверей-демонов. А с ним Великий Шаман Дебил, обуздавший этих демонов! Великий Шаман Дебил сразил одного из сидящих на демонах воинов, а потом убил другого демона своим волшебным копьем, способным разить духов и демонов благодаря магическим знакам, которые начертали на его оружие в мастерских Великого Царя Царей Мордуя! А еще двух зверей-демонов он укротил своей магией и волшебством. Одного мы отправили в дом Царя Царей Мордуя с большой добычей. А второго Великий Вождь Лга’нхи взял с собой как пленника, дабы подчеркнуть свое Величие.
(…Да уж, силен заливать Ортай. Столько «величия» я уже давненько не слышал.)
Они идут на зарю, к тому месту, где солнце поднимает свой лик над краем земли, дабы исполнить Великое Пророчество, ибо там спрятан Великий Амулет, благодаря которому все люди станут бессмертны! (Ага, только вы все, ребятки, для нас не «люди»… да и амулета такого не существует.) …Когда Царь Царей Мордуй узнал об этом, он послал к ним своего брата и племянницу, чтобы пригласить в свое царство, принял как дорогих гостей, хотя брат Царя Царей Мордуя и погиб в пути. Но, даже несмотря на смерть дорогого родственника, Царь Царей Мордуй одарил Ищущих Великими Подарками. «Я, — сказал Царь Царей Мордуй, — помогу Вам на Вашем Пути. Пусть мне и не дано сразить Смерть, как это сделаете Вы, но пусть я стану калом червя, если не сделаю все возможное, чтобы помочь Вам достигнуть Цели!» Он породнился с пришельцами из Степи, отдав им в сестры свою любимую племянницу (интересный способ породниться). И послал нас сопровождать их, чтобы скрасить тяготы хотя бы части их Великого Пути! Мы доведем наших гостей до Улота. Где Осакат — племянница Мордуя, будет просить Леокая, правителя Улота и своего дедушку, дать им сопровождение до границ его царства!
Вау! Я сам почти поверил этой брехне!
Спустя примерно сутки после тщательного допроса Ортая, я узнал, что верблюжатники, которых мы переняли, похоже, заходили в Иратуг и успели тут малость набедокурить. Потому-то нас и приняли без особой любезности, увидав в нашем караване зверя-демона и загадочных незнакомцев. А факт присутствия граждан Олидики в компании злобного верблюда и пары чужеземцев лишь разжег подозрения местных, что это Мордуй и навел на них лиходеев и душегубов.
Хитрый Ортай лихо перевел стрелки на нас — простодушных обитателей Степи, к тому же обеспечив себе беспроблемный проход через данную территорию. Ибо не таков, видно, местный пахан, чтобы позволить какому-то там Мордую перещеголять его в деле помощи дуракам, Ищущим Великие Амулеты. Ничего хорошего я от всего этого не ждал!
Следующие дней пять мы шли в столицу Иратуга, которая, по удивительному совпадению, тоже называлась Крепость и даже располагалась на такой же высокой и крутой горе, как и крепость Мордуя… Это царство мало чем отличалось от предыдущего. Разве что заселено было, кажется, погуще… или это просто мы шли по дороге, где располагалось больше поселков??? Сложно сказать, а спрашивать опасно. Если в чем и была разница между Иратугом и Олидикой, так это в реакции населения на нас с Лга’нхи.
Там народ, живший на границе со степью, все-таки более спокойно и лояльно относился к представителям иных культур и цивилизаций. (Гы! — цивилизация, каменновековая.)
Тут же публика явно была не избалована видом отличных от себя людей, и при виде нас (а особенно Лга’нхи) впадала в ступор и вела себя, мягко говоря, неприлично. Пусть бы они просто пялились на нас, как на диковинных зверушек. Это, конечно, раздражает, но потерпеть можно. Но когда в каждое встречное селение посредством специально посланного человека передается приказ прятать от пришельцев женщин и детей — это уже перебор. Мы не питаемся ни теми, ни другими и сглаз с порчей не наводим.
А еще этот постоянный конвой из шестерых мужиков с копьями, сопровождающий нас повсюду… Ребята, мы ведь пришли как гости! Так и относитесь к нам как к гостям, а не как к диким зверям… Иначе, их-то в нас и разбудите.
Особенно доставалось Лга’нхи. С его огромным ростом, мускулатурой и шрамами на морде он наверняка представлялся местным неким жутким чудовищем, вроде огра или тролля. И если меня, достаточно невзрачного, еще и могли оставить в покое, его даже до ветру вели под конвоем. И я начал замечать признаки того, что мой мягкий и пушистый приятель Лга’нхи все больше склоняется к идее выбрать стезю массового человекоубийцы и маньяка-живодера. С этим надо было что-то делать. В отличие от меня, Лга’нхи всегда был вольной птицей, и подобный тотальный контроль легко мог сорвать клапаны в его и так не слишком здоровой, после столкновения с дубинами врагов и кулаками друзей, головушке. И тогда самые жуткие кошмары наших конвоиров вполне могли бы стать реальностью.
Увы. Единственным способом избавить моего друга от тотального контроля было перевести стрелки на себя. Что означало, что под конвоем в нужник буду ходить уже я. Некоторое время я держался, надеясь, что «само пройдет». Хотя я, кажется, придумал способ…
Полдня раздумывал, взвешивая все «за» и «против». Откровенно говоря, побаивался переборщить и стать невинной жертвой охоты на ведьм. Но тут как-то гнида Накай, начальник нашего конвоя, очень хамски мне нагрубил. Спускать такое было нельзя.
Петь и плясать мне надоело… К тому же простыл я малость, в горле и так сплошные хрипы, а тут еще и петь? Так можно и голос сорвать. Да и правду сказать, надоело уже вопить истошным голосом «Кузнечика» или «Яблоки на снегу». В конце концов, и публике это приестся и перестанет действовать на нее столь же убойно.
Идея пришла, когда рука вдруг дотронулась до привычного туеска-кошелька на поясе… Там у меня хранилось не абы что, а заветный амулет нашего племени — тот самый глиняный «большой брат», чудесным образом превращенный из оленя… Пока вновь по весне не застрекочут кузнечики, он — наша главная защита и опора от всех неприятностей, что только может подкинуть судьба или злобные духи.
