Так все и произошло. 26 октября я уехал в Москву в том поезде, с которым возвращался Смилга. Киров телеграммами сообщил Ленину и Стасовой о моем выезде в Москву.
Добирались мы до Москвы что-то около двух недель. Железнодорожный транспорт находился тогда в катастрофическом положении. Подвижной состав был разбит. Порядка на путях не было. Остановки следовали одна за другой. Весь этот вынужденный долгий путь я продолжал обдумывать свой доклад Центральному комитету партии. Много думал о предстоящей и так волнующей меня первой встрече с Лениным.
Приехал я в Москву, когда положение в Советской России было очень тяжелым. Шла Гражданская война, вспыхивали контрреволюционные мятежи. Повсюду свирепствовали голод, эпидемии.
Центральный комитет партии размещался тогда в здании на Воздвиженке. Меня направили в комнату, в которой работала Елена Дмитриевна Стасова.
Приветливо улыбнувшись, она попросила меня присесть и подождать, пока она кончит разговор с товарищем. Через несколько минут я уже отвечал на ее вопросы.
Расспросив, как я доехал, Стасова направила меня к Владимиру Ильичу, в Кремль. Сказала, что Ленин дал поручение: как только я появлюсь в городе, сразу же доставить меня к нему. В тот же день вечером он принял меня в своем кабинете.
Когда я открыл дверь в кабинет Ленина, он, приветливо улыбаясь, встал из-за письменного стола и вышел мне навстречу. Дружелюбно и просто пожал руку. Ленин предложил мне сесть на стул, стоявший у письменного стола, и сам вернулся на свое место: «Рассказывайте, рассказывайте».
Когда я начал говорить, Ленин сразу как-то преобразился: весь превратился во внимание, улыбка сошла с лица, выражение глаз стало серьезным, пытливым. Я слышал, что Ленин человек простой, но не представлял его себе таким, каким увидел. Он сразу же создал атмосферу непринужденной деловой беседы. Поначалу я сильно волновался, но вскоре собрался и смело, без смущения стал ему докладывать.
Рассказал о больших успехах большевиков Азербайджана за полугодие, прошедшее с весны 1919 г., о сплочении бакинского пролетариата вокруг нашей партии, о сочетании подпольной партийной работы с легальными формами деятельности.
Я говорил о том, что нам все-таки удалось занять ведущее положение в профсоюзах, а также в рабочих клубах районов Баку, превратив их в базы для развертывания массовой политической работы среди рабочих, в пункты связи и явок партийных организаций, как нам удалось, вопреки усилиям меньшевиков, получить большинство на перевыборах правления Каспийского кооперативного объединения, взять управление им в свои руки.
Еще по пути в Москву я все время думал о предстоящей встрече, о том, как лучше сделать доклад Ленину. Решил сначала привести одни только факты, потом их проанализировать, обобщить и сделать выводы. Так я и поступил. Владимир Ильич с жадностью слушал меня, когда речь шла о фактах. Но как только я пытался перейти к выводам, он меня вежливо прерывал, вставал, ходил по комнате, расспрашивал о дополнительных фактах. Подходил к карте: «А ну, посмотрим, где Дагестан, где Карабах, где Чечня?» Смотрим. «Сколько там партизанских отрядов?» – вновь спрашивает Ленин. Отвечаю и опять начинаю обобщать. Ленин снова задает вопросы, уточняет. Наконец я понял, что мне надо подробнее рассказывать о фактах и не стараться делать выводы: Ленин сам их сделает, и, конечно, лучше меня.
Я доложил Ленину о политическом положении в республиках Закавказья, в Дагестане, Чечне, Ингушетии и Кабарде. Отметил, что наиболее революционная ситуация сложилась в Азербайджане, особенно в Баку. После трагической гибели Ленкоранской Советской республики наиболее сильно антиправительственное движение развернулось в Казахском уезде и в Карабахе. А в Дагестане, Чечне и Кабарде идет партизанская борьба против деникинских войск.
Ленин задал вопрос: каково экономическое положение в буржуазных республиках Закавказья?
Я ответил, что относительно благополучно положение в Грузии. Азербайджан, владея огромными запасами уже добытой нефти, но лишившись российского рынка, переживает депрессию. Самое тяжелое положение в дашнакской Армении. При общей бедности населения экономическое положение отягощено еще и тем, что там около 300 тысяч армян-беженцев, пришедших из Западной Армении вместе с отступавшими русскими войсками, очутились в ужасных условиях. Широко рекламируемая помощь Англии и Америки на деле ничтожна, народ голодает.
Ленин спросил, каковы взаимоотношения между националистическими правительствами Закавказья. Я ответил, что они грызутся между собой, их раздирают территориальные споры. В Грузии соотношение общественных сил развивается в нашу пользу.
Вдруг Ленин, хитро усмехнувшись, спрашивает: «А как осуществляют демократию грузинские меньшевики?» Я ответил, что никакой демократией в меньшевистской Грузии и не пахнет. Наоборот, там жестоко подавляют крестьянские восстания, возникшие в некоторых уездах. Арестовали и держат в тюрьмах без суда и следствия большую группу наших партийных товарищей. Арестован и сидит в Кутаисской тюрьме известный Ленину по швейцарской эмиграции Миха Цхакая. Конечно, нет и речи о свободе печати. Большевики работают подпольно.
Ленин очень горячо реагировал на мой рассказ и высказался примерно так: «Я этих меньшевиков хорошо знаю! От них другого нельзя ожидать».
Рассказал я Ленину о том, что партийные организации Закавказья успешно готовятся к вооруженному восстанию и ждут указаний ЦК о времени его проведения. Мы хотели бы приурочить восстание к моменту приближения Красной армии к Кавказу.
Я сказал далее, что в Азербайджане сейчас кроме РКП(б) существуют две коммунистические организации: «Гуммет» и «Адалет». Представители всех коммунистических организаций после некоторых споров пришли к выводу о том, что теперь надо иметь единую коммунистическую организацию для всех, независимо от национальной принадлежности. Но это единодушное мнение коммунистов Азербайджана находится в противоречии с принятым в июле этого года в Москве решением ЦК, согласно которому «Гуммет» признается самостоятельной Коммунистической партией Азербайджана с правами областного комитета партии. Коммунисты Армении и Кавказский крайком РКП(б) не признают и возглавляемый Айкуни ЦК Компартии Армении. Он и его группа не имеют никакой связи с местными парторганизациями Армении.
По наивности я думал, что Ленин прямо в ходе беседы или сразу по ее окончании даст мне определенные ответы на поставленные вопросы, выскажет свое мнение и соображения по ним. Но Ленин сказал, что все эти вопросы надо изучить и обсудить в ЦК, а потом уже принимать по ним решения. Для этого надо, чтобы я все изложил в письменном виде, что я позже и сделал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
