Было решено привлечь на съезд не только коммунистов, но и представителей национальных революционных организаций и беспартийных, антиимпериалистически настроенных деятелей стран Востока.
На съезд прибыл 1891 делегат, в том числе 1273 коммуниста.
В качестве гостей приехали представители ряда коммунистических партий из Европы и США: из Венгрии – Бела Кун, из Англии – Квелч, из Франции – Россмер, из Америки – Джон Рид и др. Китай был представлен на съезде восемью делегатами, из них Ван был избран в члены созданного Совета действия и пропаганды на Востоке.
Съезд происходил в исторический момент. Страна только что пережила громадную волну иностранной интервенции. Англия начала вступать с нами в мирные переговоры. Это был как раз тот период, когда Красная армия потерпела неудачу в Польше, что вновь окрылило капиталистов. Но именно в этот момент они неожиданно встали перед фактом, что волна антиимпериалистической борьбы перекинулась из России на Восток.
Съезд начал свою работу 1 сентября 1920 г. Накануне собрался Бакинский Совет, на котором было доложено о проведенной работе по подготовке к съезду. Так как ожидалось прибытие поезда с представителями Коминтерна и делегациями компартий ряда стран, депутаты решили организованно встретить гостей. Поезд пришел ночью. Все депутаты Совета, многочисленные рабочие делегации отправились его встречать. Прямо с вокзала гостей привезли в театр, где возобновилось заседание Совета. Закончилось оно в пятом часу утра. Слушали приветственные выступления представителей Коминтерна. Один за другим выступали с пламенными речами ораторы.
Джон Рид в своей яркой речи сказал, в частности:
«Я представляю здесь революционных рабочих одной из великих империалистических держав, Соединенных Штатов Америки, которая эксплуатирует и угнетает народы колоний.
Вы, народы Востока, народы Азии, еще не испытали на себе власти Америки. Вы знаете и ненавидите английских, французских и итальянских империалистов и, вероятно, думаете, что «свободная Америка» будет лучше управлять, освободит народы колоний, будет их кормить и защищать.
Нет. Рабочие и крестьяне Филиппин, народы Центральной Америки, островов Карибского моря – они знают, что значит жить под властью «свободной Америки».
Он говорил об участи Филиппин, Кубы. О последней он сказал: «Куба была освобождена от испанского господства при помощи американцев. И сейчас она является независимой республикой; но американские миллионеры владеют всеми сахарными плантациями, за исключением маленьких участков, которые они предоставляют капиталистам Кубы, которые и управляют страной. И как только рабочие Кубы пытаются избрать правительство, которое не в интересах американских капиталистов, Соединенные Штаты Америки посылают солдат на Кубу, чтобы заставить народ голосовать за своих угнетателей».
Это выступление Джона Рида было последним на коммунистических форумах. Он умер в том же 1920 г. в России, заболев тифом. Отдавая дань американскому революционеру, советские люди похоронили его в Москве на Красной площади, у Кремлевской стены. Написанная им книга «10 дней, которые потрясли мир» издана миллионами экземпляров.
Незабываемое впечатление производили и речи выступавших на съезде, и сам зал. Делегаты, охваченные одним общим порывом, встали, и некоторые, потрясая имевшимся оружием, клялись рука об руку с европейскими рабочими бороться против угнетателей.
Летом 1920 г., когда страна приступала к мирному строительству, появилась новая военная угроза советской власти: войска белогвардейского генерала Врангеля, перевооруженные Антантой, перешли в наступление. Вновь вспыхнул этот опасный очаг Гражданской войны.
Имея решение Центрального комитета партии о направлении на работу в президиум Нижегородского губкома партии, я попросил ЦК изменить это решение и направить меня на врангелевский фронт. Однако Центральный комитет оставил свое решение в силе.
В конце сентября 1920 г. я переехал в Нижний Новгород. Период моей жизни в Закавказье закончился.
Глава 9
В Нижнем Новгороде
Решение ЦК о переводе в Нижний Новгород было как гром среди ясного неба. Надо было ехать в новый, незнакомый край, о котором я имел тогда лишь самые общие понятия, не выходящие за пределы школьного учебника по географии.
Уезжал я из Баку с большим сожалением – не хотелось покидать бакинских друзей, вместе с которыми было пережито много трудных испытаний, сроднивших нас как братьев по общей борьбе.
На пути к Москве нашему поезду, в котором ехали и возвращавшиеся со съезда народов Востока делегаты Коминтерна Бела Кун, Джон Рид и другие, давали «зеленую улицу». И тем не менее двигались мы очень медленно, и объяснялось это не только тогдашними скоростями на железных дорогах. В ряде районов, через которые приходилось проезжать, еще действовали остатки белогвардейских банд, обстреливавших поезда и надолго прерывавших их движение. Узнав о наших путевых трудностях, Серго Орджоникидзе, находившийся тогда временно на Кубани, выслал для сопровождения бронепоезд.
Приехав в Москву, я уже не стал просить приема у Ленина, считая это неуместным и нетактичным. С выпиской из решения оргбюро ЦК направился в Секретариат ЦК к Крестинскому, чтобы получить у него необходимую информацию и указания. Пришел я в приемную, попросил доложить, чтобы меня принял. Я полагал, что, раз доложили, что прибыл, сразу же меня Крестинский и примет. Но секретарь, доложив ему, вышла. Заходит к нему один работник аппарата, другой – я молчу, не возмущаюсь.
Крестинский знал, что ЦК назначил меня председателем Нижегородского губкома. Около получаса я ждал, потом начал возмущаться про себя: почему меня заставляют ждать, что это такое – демонстрация? У меня все кипело внутри, молодой был, не привык к таким вещам. Смотрел злыми глазами на тех, кто заходил к Крестинскому. Вдруг через полчаса Крестинский сам выходит из кабинета: «А, товарищ Микоян, вы приехали из Баку, очень рад». Под руку ввел меня в кабинет. Это еще больше меня возмутило. Я был с ним официален, спросил только, что нужно делать. Он сказал, что нужно ехать в Нижний. Ничего конкретного сказать не мог. Минут пять был у него. Я высказал желание ознакомиться с некоторыми материалами. Он порекомендовал: «Зайдите к заведующим отделами, поговорите с ними». Кроме того, Крестинский предложил мне задержаться в Москве, чтобы присутствовать на IX Всероссийской партийной конференции, которая должна была открыться на следующий день. «Перед отъездом в Нижний это, пожалуй, будет для вас очень полезно», – сказал он.
Это предложение меня очень обрадовало. Хотелось вновь увидеть и услышать Ленина. Уж он-то, конечно, будет говорить о самом главном.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
