широкие, приземистые и вытянутые, выдутые причудливо. Травы. Кости. Какие-то камни. Корзинки и корзиночки, даже шляпная коробка.
Сиу сидела на шкурах, скрестив ноги и слегка покачиваясь. Алое платье ее валялось на полу, там же обнаружился и чепец, и ворох юбок, такой неестественно белый в этой темноте.
– Оставь нас, – сказала сиу и нехотя выдавила: – Сестра.
Салли упрашивать не пришлось, она мышью выскользнула за дверь. А на меня уставились яркие зеленые глаза.
– Подойди. – Это был приказ.
А я что? Я подошла.
И главное, дальше-то как? Платок, измазанный кровью, у меня на руке. И…
– Ты ранена? – Ноздри сиу дрогнули. – Или у тебя женские дни начались?
– Поцарапалась, – сказала я, стараясь глядеть исключительно под ноги. – А кровь все идет.
Царапалась я старательно, чтобы не затянулась царапина за пару минут.
– Покажи. – Сиу легким движением поднялась навстречу. И ведь голая, а воспринимается это как-то… иначе чем у людей, что ли?
Я протянула руку, перехваченную платком. Его дала Салли, она же и перевязывала, кривясь от вида крови. Сиу оттянула платок и склонилась над раной.
Она смотрела.
А я думала. Вот… как ее напоить кровью? Схватить? Она пусть и истощенная, но сиу. Сильнее меня. А если вывернется? Если…
Тонкий язык скользнул по ране.
И я выдохнула.
– Твоя кровь… такая сладкая, – задумчиво произнесла сиу. – Как вода из нашего ручья…
Ее глаза затуманились, а в следующее мгновенье она рухнула на пол. Блин, надо как-то приноровиться, что ли? Чтобы хватать их. Я села рядом, раздумывая, как долго она проваляется. Время-то к вечеру, а мне еще напутствие получать. И вообще, на бал собираться. Или это не совсем бал? Один хрен, собираться.
Но сиу почти сразу открыла глаза. Несколько мгновений она просто лежала, пялясь в потолок. Грудь ее вздымалась, а стук сердца я и на расстоянии слышала.
– Я… – Голос ее прозвучал глухо. – Ты…
– Ты – Звенящий Ручей. Так? Я видела твою сестру. Ее зовут Звенящий Поток. И еще мать.
Она закрыла глаза.
– Эй, не вздумай умирать!
– Убью тварь.
– Надеюсь, ты не про меня.
А то мало ли, я покосилась на дверь, прикидывая, успею ли добежать, если вдруг убить захотят все-таки меня.
– Его.
– Не спеши. – Я подала руку и сиу осторожно коснулась ее. На меня она смотрела с подозрением. – Точнее, убивать не спеши, а с остальным надо поторопиться.
– Это ты?
Вот странный вопрос.
– Я – это определенно я.
– Ты сделала? Вернула мне разум. Я снова себя помню. Раньше. И ту, что здесь. – Она поднялась-таки. Цепкие пальцы обвили мое запястье. И притянули к себе. Язык снова скользнул по ране.
– Зачем?
– Больше не сладкая. Жжется, – пожаловалась сиу.
– Аккуратней. – Руку я забрала. – А то еще сожжет.
Кто нас, драконов, знает.
– Я… – Она вдруг побледнела.
Помрачнела.
– Тихо. – Я решилась обнять ее, сдавив сильно. – Убить всегда успеешь. Но сперва надо со всем этим разобраться. Ты ведь понимаешь в зельях?
Она кивнула.
– И сможешь сделать такое, чтобы все очнулись? Не знаю… я не знаю вообще, сколько этих девочек, которым он головы задурил.
– Много, – серьезно сказала сиу.
– Вот. И я не могу бегать от одной к другой.
В зеленых глазах плескалась ярость.
– Ты сиу. Вы умеете ждать. Вы славитесь этим умением. – Я говорила, глядя в эти почти безумные глаза, пытаясь удержать ускользающий разум. – Если ты бросишься сейчас, тебя убьют. Он ведь трусоват, верно?
– Д-да.
– Вот. И без охраны не ходит. Будет обидно, если ты до него не доберешься.
Ярость не утихла. Она просто спряталась.
– А вот если сделать так, чтобы все, кого он заморочил, тоже очнулись. И чтобы он увидел это.
Губы сиу растянулись в улыбке, а ярость сменилась предвкушением.
– Ты знаешь толк в мести.
Я промолчала.
– Отпусти.
– Не убьешь?
– Не сразу.
Ответ меня вполне устроил.
– Моя сестра…
– Жива. И здорова. У нее все хорошо. А твоя мать просила тебя убить.
Вот все-таки надо мне поработать над чувством такта. Правда, сиу, похоже, не слишком расстроилась.
– Она права. – Звенящий Ручей тряхнула головой, и белые волосы рассыпались. – Я заслуживаю смерти.
– Э! Погоди, сначала дело!
– Не бойся, человек с огненной кровью. Я помню. Я не уйду раньше моего врага.
Лучше вообще не уходить, но тут уж кому как. Я промолчу. Про врага.
– Та вещь, которую ты забрала из племени. Ее можно вернуть.
Сиу склонила голову, показывая, что слушает меня и внимательно.
– Твоей вины нет. У тебя не было выбора.
– Был. Если бы я помнила, что люди – враги.
– Я не враг. Ни тебе. Ни твоей сестре. Ни вам. Зачем ему артефакты?
Она задумалась.
– Он их изменял? Что-то пытался сделать?
– Хотел. Но не смог. Он думал, что если примет их, то Силы станет больше, что он сможет влиять на всех.
Только не получилось.
– Знаешь, где он их хранит?
Она склонила голову.
– Сможешь забрать?
Молчание.
– Ты ведь пойдешь на бал, так?
– Вечер.
– Один хрен, – отмахнулась я. – Смотри, если сделать так, что они очнутся там, на балу, то поднимется суматоха. Людей будет много, и, как понимаю, не все рады этому ублюдку. А пока он разбираться станет, что не так, можно потихоньку смыться.
И пришить ублюдка.
Но это я так, тихонечко подумала.
– У тебя сиу в роду были? – спросила Звенящий Ручей.
– Не знаю.
– Точно были. – Она поманила меня к себе. – Я сделаю зелье, которое усиливает действие другого. Любого. И добавлю в пунш. Пунш разрешено пить всем. Но пунша будет много, и крови понадобится немало.
Я молча протянула руку.
Для такого дела не жалко. Хотя была тень сомнения. Вдруг да паника начнется или еще чего. И… и пострадать кто-то может. А с другой стороны? Оставить как есть?
Нет уж.
Кровь стекала в прозрачную чашу. И показалось вдруг, что она блеснула ярким драконьим золотом.
Показалось.
Получасом позже, облаченная в белоснежное платье, которое, подозреваю, сидело на мне примерно как на корове седло, я стояла пред Учителем и с обожанием пялилась, представляя, какой сюрприз его ждет.
К счастью, он был не один.
Змееныш восседал на высоком кресле, и венец, украшавший его дурную голову, радостно поблескивал. Камешки крупные, даже, я бы сказала, подозрительно крупные. Фальшивка? Не знаю. Рядом стояло второе креслице, попроще, и на нем с прямою спиной застыла Августа.
Я подавила вздох.
Вот… не нравится она мне, и все тут. Вроде и знаю, что не виновата она, что вообще сейчас не понимает толком, где находится и чего делает. Но нет, не нравится.
Узкое
