член.
Моя рука переместилась к его руке на моем бедре, и, как он сделал со мной, я показала ему путь, отведя ее назад, сжимая его пальцы, пока кончик среднего не коснулся моего ануса.
Он зарычал мне в киску, а потом я оказалась на четвереньках рядом с ним на кровати.
Но только на полсекунды.
Он притянул меня обратно к своему лицу, но развернул в другую сторону, положив руку мне между лопаток и толкая вниз.
Его член все еще был твердым.
Я глубоко втянула его в рот.
Он зарычал в мою киску, притянул к своему рту, и я почувствовала, как влажный палец мягко надавливает на задний проход.
Его член покинул мой рот, когда я выгнула шею назад и вскрикнула, а затем выдохнула: «Боже, да», — и когда он начал вытаскивать палец, вернулась к его члену и снова глубоко всосала.
Он с жадности поедал мою киску, нежно трахая мою задницу, а я сильно сосала его член, обхватив яички, сжимая, слыша и чувствуя его рычание, принимая его толчки, когда он начал трахать мой рот.
У меня хватило хладнокровия обхватить его член, когда я всем телом выгнулась назад, накрывая киской его лицо.
Я застонала, громко, протяжно и низко, когда он, засунув палец мне в задницу, ел меня во время ошеломляющей кульминации, которая потрясла меня с головы до ног, оставив ослепленной, задыхающейся, напряженной, потерянной.
Я смутно осознала, что его рука снова обхватила мою на его члене, и он начал двигать ими, и мне повезло, что я смутно осознала это вовремя, чтобы увидеть, как он снова кончает себе на живот.
Рывки ослабевали, обеими нашими руками он выжимал себя досуха, и тогда я рухнула на него, прижавшись щекой к месту соединения его бедра и тазовой кости, мои волосы рассыпались вокруг, лицо уткнулось в его ствол и яички, с моих губ сорвался мягкий звук, когда палец нежно вышел из моей задницы.
Джонни убрал волосы с моей щеки и продолжал пробегать по ним пальцами, пока покрывал поцелуями внутреннюю сторону моего бедра.
Я дрожала на нем.
Он впился зубами во внутреннюю сторону моего бедра.
Я вздрогнула, а затем растворилась в нем.
— Из?
Я сдвинулась ровно настолько, чтобы уткнуться носом в область между членом и яичками.
— Из, — прозвучало грубовато, но в то же время весело.
— Ммм?
— Ты там уснула? — спросил он скорее удивленно, чем резко.
— Ммм.
— Как бы мне ни нравилась твоя хорошенькая киска и мысль о том, что ты можешь заснуть так на моем лице, может, перекатишься?
Это потребовало усилий, но я перекатилась.
Он перевернул меня лицом к себе и перекатился на меня.
Я посмотрела на его красивое, довольное, удивительное лицо.
Он улыбался.
— Ладно. Приятно знать, что ты можешь быть горячее, чем когда запрыгнула на мое хозяйство в конюшне, — заявил он.
— Я не запрыгивала на твое хозяйство, — пробормотала я, физически неспособная на большее, чем бормотание.
— Детка, ты подскочила и чуть не села мне на член.
— Как скажешь, — пробормотала я, обнаружив, что у меня есть энергия, чтобы провести кончиками пальцев вверх и вниз по его спине.
Его веселье не исчезло, но стало теплее и слаще.
Его голос тоже звучал теплее и слаще, когда он спросил:
— Хочешь знать, что мне нравится?
— Могу я угадать? — переспросила я в ответ.
— Валяй, — предложил он, все еще улыбаясь.
Я приложила усилие, чтобы поднять голову и коснуться его губ, и обнаружила, что это отняло у меня все силы, поэтому я откинулась на подушки и обняла его.
— Тебе нравится кончать для меня.
— О, да, мне это нравится, — согласился он.
— Мне тоже, — поделилась я.
— Я заметил.
— Очень… сильно, — добавила я.
Я почувствовала, как он усмехнулся.
— Да. Я заметил.
— Очень, очень, очень, — излишне подтвердила я.
Он снова улыбнулся.
— Хочешь знать, что еще мне нравится?
— Когда я верхом на твоем лице.
Его улыбка стала шире.
— Да, детка. Определенно. Когда ты полностью теряешь самообладание и становишься сексуальным котенком, это потрясает мой мир.
— Хорошо, — пробормотала я.
— Из, — позвал он.
— Да?
— Ты вся в моей сперме, детка, — прошептал он.
— Хм, — промурлыкала я, решив приложить больше усилий, и сделала это, подняв голову и проведя носом по его шее.
Затем откинулась назад.
Его большой палец начал описывать круги на моем виске.
— Ты не угадала, spätzchen, — сказал он мне.
— Что не угадала?
— То, что мне нравится.
— Я думала, тебе нравится кончать для меня.
— Да.
— И я на твоем лице.
Его голос дрожал от смеха.
— И это тоже. Но еще не все.
— Тебе нравится мой гуакамоле.
— Да, — прошептал он, и то, как он это сделал, заставило мой сексуальный туман рассеяться.
Я посмотрела в его глаза и увидела там, несомненно, веселье, и, определенно, теплоту и нежность.
Но что-то большее.
Нет.
Всё.
— Что еще тебе нравится? — тихо спросила я.
— Ты, — просто сказал он.
Я.
— Джонни, — выдохнула я.
Его лицо исчезло у меня на шее, и он сказал там:
— Ты — сексуальный котенок, который утыкается носом в мой член после того, как я дважды кончил на себя, а я не делал этого дерьма, может, лет с тринадцати. Ты — деловая женщина. Ты, заботящаяся о своей сестре. Ты, скучающая по маме. Ты, считающая Марго милой, а не властной командиршей. Ты, любящая своих собак, мою собаку, своих кошек, лошадей и позволяющая птицам прыгать вокруг тебя. Ты во вчерашнем голубом платье, ты в джинсах, в которых я тебя встретил, ты в том белом платье в «Звезде», и ты в моей футболке в конюшне.
Его большой палец все еще рисовал круги на моем виске, а его лицо по-прежнему утыкалось мне в шею, поэтому я повернула голову и поцеловала его запястье.
Он поднял голову, и я повернулась к нему.
— Детка, я не против сменить памперс, — прошептал он.
— Я рада, — прошептала я в ответ.
— Но я возражаю против того, чтобы моя сперма высыхала на тебе.
— Все в порядке.
— Нет.
Я сжала его в объятиях.
— Я, правда, не возражаю.
— А я возражаю, потому что, получу повод смыть ее с тебя в душе.
Мои глаза расширились.
Его стали еще горячее.
А потом он оторвался от меня и потащил по матрасу, ставя на ноги, после чего быстро повел по коридору в душ.
***
Я чистила зубы в ванной комнате у раковины, которой Джонни не пользовался, в футболке, без трусиков (я попыталась их надеть, но Джонни стоял слишком близко и вырвал их у
