В заключение рапорта указывалось, что удачная вербовка Богомольца могла бы дать такой оперативный эффект, который обеспечил бы дальнейшее еще более результативное проведение операции «Тарантелла», а также разработку интересующих ОГПУ объектов под флагом английской разведки.
Руководство с доводами согласилось. Решение принято. В парижскую резидентуру дано указание провести необходимую подготовительную работу: выяснить обстановку по месту жительства Богомольца, подобрать проверочный маршрут для выхода на личный контакт с ним, организовать не менее чем в двух точках контрнаблюдение на предмет выявления возможного наружного наблюдения за оперработником, наметить пути его отхода в случае возникновения непредвиденных обстоятельств, задействовать А/243 и другие возможности загранаппарата для отслеживания поведения и действий Богомольца после его встречи с советским разведчиком. Для проведения вербовочной беседы с Богомольцем в Париж будет командирован сотрудник центрального аппарата разведки, с которым на месте надлежит тщательно отработать все вопросы проведения операции и оперативного информирования Центра о ее результатах.
Колонель Молль, 13
Ближе к полудню от особняка на улице Гренель — полпредства СССР отъехал небольшой «рено» с водителем и пассажиром. В это время посольские работники разъезжались и расходились, чтобы перекусить, кто дома, кто в одном из многочисленных парижских бистро. Вначале автомобиль остановился около магазина канцелярских товаров, где были заказаны визитные карточки, а затем по замысловатому маршруту проследовал к одному из книжных развалов на набережной Сены. Там можно было увидеть что угодно: старые французские фолианты, книги из библиотек бывших камергеров и тайных советников, облигации царских займов и ассигнации Временного правительства и даже подшивки «Нивы» за какой-нибудь дореволюционный год. Не нарушая правил поведения, здесь можно было заговорить с любителем старины. А если к этому времени обнаруживался «хвост», как в просторечии называют наружное наблюдение, то вполне нормально выглядела даже и копеечная покупка, например, деникинской купюры с девизом «Единая и неделимая», литографии с изображением императора или взятия Бастилии либо старой почтовой марки с минимальными потерями для личного бюджета.
Выйдя из машины, пассажир заинтересовался весьма оригинальным сувениром: в деревянной рамочке под стеклом был напечатан старинной вязью взятый из какого-то дипломатического документа полный титул царя. Он прочел:
«Божиею поспешествующую милостию, Мы, Александр И, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новогородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсонеса Таврического; Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский; Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Карельский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новогорода-Низовские земли, Черниговский, Рязанский, Полоцкий, Ростовский; Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский; всея северные страны Повелитель и Государь Иверской, Карталинской, Грузинской, Кабардинской земли и области армянской; Черкасских и горских князей и иных Наследный Государь и обладатель; наследник Норвежский, герцог Шлезвиг-Голстинский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский, и прочая, и прочая, и прочая».
Прочитал, но не купил, свои могут не понять. После посещения букиниста разведчик в машину уже не вернулся. Убедившись в отсутствии наружного наблюдения, он проследовал на городском транспорте, а потом пешком в район, где проживал Богомолец. Ему предстояло войти в дом Богомольца и, вступив в разговор с хозяином, изложить в соответствии с разработанным планом аргументацию, которая, как предполагалось, могла бы убедить Богомольца согласиться на сотрудничество с советской разведкой.
Выполнение задачи поручено сотруднику ИНО Штейнбергу, к тому времени помощнику начальника этого отдела.
Матус Озарьевич Штейнберг был родом из Бессарабии, в 20-х годах уехал в Бельгию, работал там на металлургическом заводе, вступил в местную компартию и в конце концов был выслан во Францию, откуда выехал в СССР. В Иностранном отделе работал уже несколько лет. Знает обстановку во Франции, владеет французским, энергичный, беспрерывно тормошит начальство предложениями — ему, как говорится, и карты в руки. Очень важно вступить с Богомольцем в диалог, не дать ему оборвать себя с самого начала, позвать консьержа или, хуже того, позвонить в полицию. Поэтому лучше начать разговор на французском. В оперативной переписке Центра с загранаппаратом Штейнберг именовался «Максом».
Богомолец снимал квартиру в доме 13 по улице Колонель Молль. Жена отсутствовала: только позавчера уехала на Лазурный берег и пробудет там несколько дней. Подходя к подъезду, разведчик готовился объяснить консьержу необходимость незамедлительно увидеться с месье Виктором по неотложному делу, хотя тот, надо сказать, привык к тому, что время от времени квартиранта посещают господа со славянским выговором. Но все оказалось проще. Консьерж отошел купить себе сигарет, а его жена, которая в таких важных случаях всегда подменяла мужа, немного замешкалась, готовя любимый луковый суп для супруга. Старомодный ручной звонок звякнул несколько раз, и дверь приоткрылась.
Начальнику ИНО доложена телеграмма из Парижа с пометкой «вне очереди». Сообщалось о встрече «Макса» с Богомольцем:
Пришлось выйти на контакт с Богомольцем не 3 марта, как намечалось, а на следующий день по той причине, что в тот день Богомолец пригласил Лаго к себе домой, и если бы последний отказался от приглашения, то впоследствии это обстоятельство могло бы вызвать подозрение. Все остальное происходило в соответствии с утвержденным планом.
В квартиру Богомольца «Макс» позвонил в десять утра. Хозяин, вероятно, только что позавтракал, был в халате и домашних туфлях. По внешнему виду — гончаровский Обломов. Обмен фразами в передней приводится дословно.
— Месье Богомолец?
— Да.
— Необходимо переговорить с вами по срочному делу.
— По делу? Какому делу? С кем имею честь говорить?
В этот момент «Макс» переходит с французского на русский:
— Виктор Васильевич, дело касается вас и вашей работы, нам обязательно нужно переговорить.
— Ну что же, милостивый государь, дело есть дело, давайте назначим время и место для разговора. В квартире беспорядок, и я не могу, к сожалению, пригласить вас в кабинет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
