Совместив красную точку с центром мишени, задержал вдох и выстрелил.
- Ты смотри, - воскликнул Доннерман, глядя в большую подзорную трубу, - Мастерство не пропьёшь! Однако, семёрка. Один совет: смотри обоими глазами сразу.
Я снова прицелился и выстрелил, но, по привычке, снова прикрыв левый глаз.
- Уже лучше - восемь.
Я плюнул на выпендреж, и занял позицию лёжа.
Сотворил из своего тела упорный "станок", как учили, поставил карабин на упор, который тут был из чем-то набитого кожаного мешка. Снова прицелился, на этот раз оба глаза держа открытыми. Задержал дыхание, выбрал слабину спускового крючка и выстрелил.
- Есть! - прокомментировал Борис, - Есть девятка.
Я встал, отдал Борису его карабин, и отнял ствол у Билла. Без новомодных электронных штучек.
Лег на мат и снова спросил.
- Свободная мишень?
- Третья слева, - ответил сержант.
Краем глаза посмотрел на столпившихся в сторонке девчонок, которые даже шуметь перестали и во все глаза пялились на меня.
Прицелился, нажал на спуск.
Сухой щелчок бойка. Выстрела не было.
Я оглянулся.
Билли с виноватой мордой, нагнувшись, протягивал мне снаряженный магазин.
- Извини, парень, не успел тебе сказать, что тот я полностью расстрелял.
Я поменял магазин.
Передёрнул затвор.
Успокоил дыхание.
И не торопясь сделал подряд три выстрела.
- Девять. Десять. Граница девятки и десятки, - комментировал Борис, не отрываясь от зрительной трубы.
Я встал с манна, наверное с очень довольной рожей.
Девчонки завизжали, и азартно аплодировали, подпрыгивая на месте.
Я им показал два пальца в международном приветствии "виктория".
Билли развёл руками, типа, сдаюсь.
Борис, покачал головой.
- Знатно. Вот если бы у меня в Патруле все бойцы так стреляли. Небось, регулярно тренируешься?
- Нет, - скромно ответил я, и честно добавил, - Пятнадцать лет оружия в руки не брал. Просто у меня глазомер хороший с детства. Художественная школа при Третьяковке как-никак.
Я посмотрел на веселящихся девчат. А они ведь за меня болели, лапочки, как на соревнованиях. Приятно, черт побери.
- Кто хуже всех отстрелялся? - спросил Доннермана.
- Лупу, - моментально ответил он.
- Катя, двигай ко мне, - крикнул я, и рукой помахал, как водичку подгрёбывая, - И кто-нибудь... Её мишень притащите сюда.
Подошла Лупу и виновато спросила, опустив глаза.
- Ругать будешь за плохую стрельбу?
- Что ты, девочка моя, - сказал, как можно ласковее, даже приобнял и поцеловал в щёку, - Первый раз почти все плохо стреляют. Не бери в голову, - обнадежил я её, - Просто ты сейчас будешь стрелять вот из этой винтовки, - я показал на карабин, который держал в руках Борис, - С новым прицелом. А Борис тебе объяснит, как им пользоваться.
Повернулся к сержанту.
- Давай, Боря. Три мишени по три выстрела на сто метров. Одиночными.
Лупу легла на мат. С двух сторон её обсели на корточках Билл и Борис, объясняя, как надо стрелять теперь.
Со стороны стайки девчат послышался приглушенный голос.
- Лежа. Ноги на ширине плеч. Одним патроном - заряжай! - и смех, естественно.
Но Лупу - молодец, на провокацию не повелась.
Поменяли мишени.
Мне принесли листок, помеченный "Лупу". Он был девственен. Разве что с одного края его, как бы зубом надкусили.
Я только головой покачал. Как всё запущено.
Отдали команду: "На рубеж".
Но стреляла только Катя. Остальных я загнал за свою спину, чтобы не мешали.
Она сделала, немного торопливо, первую серию выстрелов.
Доннерман от подзорной трубы прокомментировал.
- Пять, четыре, два, - совсем неплохо. Можешь же, когда хочешь!
- Не торопись, - посоветовал Билл, нависая над тонкой Катей своей большой тушей, - Мишень от тебя никуда не убежит. И дыши ровнее, не волнуйся.
Билл положил свою лапу на катины лопатки.
- Вот так, ещё ровнее. И не забывай, когда нажимаешь на спусковой крючок, задерживать дыхание. Только ненадолго.
Дали команду Кате стрелять дальше, после того, как Билл, что-то ей ещё сказал, склонившись к уху. А что, я не расслышал.
- Четыре, четыре, один, - это Борис отметил, продолжа на мишень пялиться в трубу.
Катя отстреляла третью серию.
- Торопишься, - прикрикнул сержант на Катю, - Зачем торопишься? Вот и результат: три двойки в полный разброс.
И, повернувшись ко мне, спросил.
- Ну, как, Жора, впечатляет? После сплошного молока? Это ещё не учили никого, как следует.
-Уговорили, - сказал я, - Билли, поставишь всем такой же прицел, когда обедать будем. Деньги возьмешь от продажи карабина, потом сочтемся. Устроит так?
- Не проблема, - ответил он довольно, лучась просто.
Повернулся к срежанту.
- Как учить будешь?
- До обеда классически, чтоб поняли, что к чему. Потом - с полоской. А после обеда с холосайтом и только в движении. Я уже Тактический полигон заказал. Так что даже без нового прицела им побегать бы пришлось.
Всё же отвел сержанта в сторонку и спросил.
- А что Билл такой довольный? На чём он меня наколол?
- Ни на чём, - ответил Доннерман, - Просто это охотничьи прицелы. На боевое оружие обычно другие ставят. Вот они у него и подзалежались малёхо. А тут, как срослось у вас. Эта винтовка тоже охотничьей считается. Так что вряд ли он больше пятёрки экю на тебе нажил с прицела.
- Ну, хорошо, коли так, - покачал головой.
Потом я пострелял из своих "наганов". Остался собой очень недовольным. Тугой спуск требовал большого усилия пальца, а большое усилие сдвигало револьвер с прицельной линии. Расстреляв семьдесят патронов, я успокоился, поняв, что с "наганом" мне надо ещё долго тренироваться. Что же тогда про девчонок говорить? Вот сука Майлз!
Вычистил наганы, посмотрев минут с пятнадцать, как Боря ласково хлопает моих девчат по попам, заставляя принять правильную для стрельбы позу, и поехал к Олегу, "путанабус" инспектировать.
Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.
22 год, 27 число 5 месяца, суббота, 13.08
В ангаре у Олега было неожиданное для меня столпотворение. И всё вокруг моего автобуса, который стоял ровно по центру пустого гаража.
Впрочем, уже не автобуса, а некоей монстры, которая на первоначальный школьный автобус была похожа только канареечной раскраской и надписью по борту. Во всём остальном это было что-то с чем-то.
Сзади появился выступающий бампер-ступенька, по центру него отверстие в котором ничего ещё не было.
Выше, на стенке, нашли себе место две запаски, которые уже были забраны чехлами. Но не пластиковыми, как на Старой Земле, а пошитыми из брезента. Между ними торчала лестница на крышу. Как и обещал Олег - торцом к стене.
На самой крыше стоял солидный багажник с бортиками из труб в треть метра. Верхний багажник с кенгурятком соединяло два натянутых троса, такой же толщины, как на лебёдках (сразу закралось подозрение, а не от моей ли лебёдки эти троса Олег откусил?). А на тросах - я даже названий их не знаю, скажем, так, приспособления для их натягивания.
Ну, и сам кенгурятник, мощный, толстой трубы. Прямо скотосбрасыватель на паровозе. Таким даже грузовик в кювет столкнуть не проблема. На нём по центру ещё одна запаска было привинчена, только без чехла. За кенгурятником фары дополнительно взяты в мелкую сетку.
На радиаторе появились толстые жалюзи.
Над ветровым стеклом, на крыше, стояла мощная фара, скорее небольшой танковый прожектор, судя по цилиндрическому корпусу, а вокруг неё что-то ещё вертели.
Народ, количеством с пяток тел, с ходу, и не посчитаешь точно, крутился и вокруг автобуса и на нем и внутри него. И что-то крутил руками.
Меня никто не замечал вообще. Пришел чел и пришел.
А вообще, если положить руку на сердце, работали ребятки красиво и слаженно. Чувствовалось, что им не первый раз пахать артелью.
Первым меня заметил Олег.
- О, Жорик, - улыбнулся обрадовано и протянул мне чумазую лапу, - А мы тебе радио монтируем. Пока только крепления под него и антенны. А вот что ставить и по каким ценам ты это сам со спецом перетри.
Олег повернулся и крикнул в глубину ангара.
