Тонкая нервная система Спикера действительно охотно откликалась на молоденьких проституток и на французские коньяки. Еще на хорошую жратву она откликалась.
«Мы, Моисеич, классную тачку тебе подарим, ты заработал, – подогревал страсти Ксюша, попыхивая своей неизменной трубкой. Он только что просмотрел цифровые данные, снятые Лазарем и Лехой с заводской бухгалтерии. – Мы тебе такую тачку подарим, что она горючего тратить не будет».
«Сломанную, что ли?» – удивился Спикер.
«Экономичную».
«Люблю!»
«Правда, Моисеич, ты хорошие деньги заработал, – кивнул Ксюша. – Считай, бедность тебе не грозит, если в какую-нибудь аферу не вляпаешься. – И спросил: – В какой банк пойдешь?»
«В банк? Да ты что? – высоким голосом удивился Спикер. – Я сам даю банкирам конфиденциальные консультации, как им понадежнее украсть денежки вкладчиков и понадежнее затаиться, а ты говоришь – в банк!»
«Ты прав, конечно, но я могу подсказать надежное местечко, – понимающе кивнул Ксюша, возвращаясь к компьютеру. – Какие-то неполные у вас отчеты. Вроде цифры на месте, а убедительности нет».
«А когда это, собственно, в отчетах отражалось все?»
«Это верно, отчеты и не могут быть полными. – В общем, Ксюша не осуждал жадность Спикера. Если сразу раскололся, если заговорил сразу, значит, не может больше терпеть, наболело, страдает за людей, готов вскрывать назревшие нарывы. – Но ты сам посмотри, Моисеич. Мы неназойливо прошлись по территории завода и что увидели? Заборы частично повалены, частично разобраны, выноси с территории, что хочешь. И выносят, мешками выносят, мы сами видели. Жирный вахтер на входе приторговывает казенными мелочами. Я в упрек ставлю не жирность, сам понимаешь, а неприкрытую торговлю. Впрочем, Моисеич, даже это все мелочи. До каких-то пор на такие мелочи можно закрывать глаза. Главное в том, что прячется за цифрами отчетности, особенно за теми цифрами, которые в отчетность не попали. Как-то запутано все. Поверить не могу, чтобы всей этой хитроумной механикой заправлял директор. Я его видел. Вашему директору общение с иностранцами нравится, не зря отстроил такой поместительный коттедж с бассейном. Нет у директора никакой возможности держать под контролем все цифры, а, значит, должен существовать на заводе человек, который построил собственную систему контроля и управления. Страна наша богата талантами, в том числе криминальными. Какими им, кстати, быть, если законы никак не начнут работать, правда? Сдается мне, кто-то командует заводом без директора. А мы, Моисеич, очень интересуемся такими талантами. Есть ведь на заводе такой человек?»
«В самую точку!»
«Назовешь?»
«А для чего мы встретились? Назову. Есть у нас один человечек, – глаза Спикера хищно поблескивали, он с волнением ждал девочек. – Сам понимаешь, распоряжения этого человечка в бумагах не отражаются, но достаточно его устного приказа, чтобы поменять трактор на горючку, а горючку превратить в наличные. Даже отпускную цену на продукцию он определяет. – Спикер остро глянул на Ксюшу: – Ты в Энске присмотри за моей племянницей, как договорились. Ее, шалаву, дважды уже отчисляли из института. Хочу, чтобы получила твердое образование, я ведь не бессмертен».
«Мое слово твердое, присмотрю».
«Ну, а что касается нашего директора…»
«Нет, погоди, Моисеич. Про директора потом. Ты мне про незаметного человечка расскажи».
«На самом деле его все знают, – блеснул глазами Спикер. – И все боятся. Он всего лишь второй зам, но ты не смотри на то, что он якобы второй. Делами именно он вертит. Исторически сложилось, что он сперва под обкомом ходил, а потом остался под коммунистами, уже с поддержкой нашего активного большинства. Пояс-то у нас красный. Этого человечка в Москве знают. Ты удивишься, но он и в кремлевскую администрацию вхож. Простой, приветливый, звезды двигают его словом. Директору коттедж построил, профсоюз развратил подачками. Специально занижает квартплату, чтобы люди не пыхтели, а их полугодовую зарплату дважды, а то и трижды прокручивает в надежных банках. Короче, умелый человечек, заслуженным авторитетом пользуется. – недовольно пошлепал губами Моисеич. – Я, Авксентий, так и быть, сдам его вам. Только не знаю, хватит ума твоему Семину правильно обращаться с таким человечком? Я ведь тоже рискую. И, кстати, сдаю не по злобе, а потому, что это заводу поможет».
Наверное, Спикер действительно так думал.
Ксюша и не собирался его разочаровывать. Конечно, не по злобе, усмехнулся он про себя. Самые громкие дела всегда построены не на злобе. Тебя девочки, например, не любят, а в дом проститутку заказать страшно. Мало ли что? А тут интересные люди сваливаются с неба. С их помощью сразу целый блок проблем решить можно: от отношений с начальством до девочек. Надо быть полным идиотом, чтобы не воспользоваться такой возможностью. А главное, гарантии есть, тратиться не надо, перспектива появляется на старости лет. Старость, конечно, пока условна, но в наше время старость заработать совсем не трудно. Она ведь нынче определяется не возрастом.
– Ты пей, Моисеич, – благосклонно кивнул Ксюша. – Вот икорку глотай, тебе скоро понадобится. Матушка-природа понадежней «Виагры», но я и «Виагру» могу предложить.
– Ну?
– А вот и ну! – удовлетворенно кивнул Ксюша в сторону компьютера и вынул погасшую трубку изо рта. – Ты только посмотри, как мы хорошо с тобой поработали! – И быстро спросил: – Вчера тебе из Москвы звонили?
– Я уже тебе говорил.
– Ты все понял?
– Конечно.
– Ну, значит, пруха тебе кругом, значит, и в Москве будут тобой довольны, – кивнул Ксюша. Он действительно был доволен результатами состоявшегося разговора. – А племянницу твою мы поддержим, обязательно поддержим, это я обещаю. И девочки прибудут вот-вот. Видишь, сколько хорошего в один день?
Спикер усмехнулся.
Он тоже был не дурак. Он понимал свои преимущества.
– Из Москвы-то мне звонили и просили вам всячески помочь, это точно, – усмехнулся он. – Только, Авксентий, ты тоже играй в открытую.
– Ты о чем?
– Я о Минце.
– А что Минц? Что тебе Минц? – Ксюша ощутил явственную тревогу. Ни о каком Минце он не знал, никогда не слышал, не намекали ни на какого Минца ни Семин, ни Якушев. Но выдать свое незнание Ксюша не хотел. – Чем тебе помешал Минц?
– Ну, как? – взглянул на часы Спикер (ожидание девочек притупило его осторожность). – Если вы тут, зачем Минц роет ту же канаву? Или вы специально подпустили его к директору?
– Да плюнь ты! – Ксюша с облегчением откликнулся на стук в дверь: – открыто!
6
Ксюша любил и умел поговорить. Девочек, заказанных Лазарем, он сразу пригласил в комнату и весело указал пальцем на вдруг притихшего Спикера:
«Любите и жалуйте! Большой человек!»
«А он не генеральный прокурор? – притворно испугалась одна из девочек, пухленькая, маленькая, улыбчивая, явно еще не пообтесавшаяся. Ксюша так и решил: она еще не пообтесалась. – А то двери-окна запрут, а потом по телику все подробности показывают!»
«Помолчи, подруга, – сказала вторая, высокая, белокурая. – Дай я тебя пожалею. – Она ласково прижалась животом к Спикеру и погладила рукой его редкую, но вставшую дыбом шевелюру. – Если ты прокурор, все равно повеселимся, правда? – И, не отрываясь от Спикера, деловито спросила: – Чем угощаешь, папуля? Чем радовать будешь? Учти, у нас город коммунистический, красный, значит, никакого секса в нем нет. Понимаешь, папуля? Чтобы доказать обратное, хорошо поесть надо».
«Секса, говоришь, нет? – посочувствовал Ксюша. – А с кем же вы работаете?»
«Ну, клиенты всегда найдутся. Клиенты не зависят от секса, – отмахнулась белокурая, все еще ласково прижимая к горячему животу задыхающегося от волнения Спикера. Звали ее, конечно, Наташка, а ее пухленькую подружку – Маринка. – Только скупые очень, с ума сойдешь».
«А зачем тебе деньги?» – заинтересовался Спикер. Он, наконец, проявил первые признаки жизни – активной и порочной. Делано отбиваясь от его жадных рук, Наташка рассмеялась:
«Ну, ты даешь, прокурор! Если не понимаешь, зачем мне деньги, значит, ты совсем уже старенький. Скоро, наверное, умрешь».
«Ты что такое несешь, дура?» – остолбенел Спикер.
«Шучу я, папуля. Ванная где у вас?»
«Почище отмойся, дура! – сердито крикнул вслед Наташке Спикер и спросил Маринку, жадно подтаскивая ее к себе длинными, вдруг отросшими, как у спрута, щупальцами: – Она всегда такая дура?»
«Она умная».
«А чего по рукам пошла, если умная?»
«А сколько можно жить в долг? – притворно рассердилась Маринка. – Ты же видишь, папуля, у Наташки все при себе, она классная девка, только с мужьями ей не везло. Первые двое чуть не со свадьбы сразу в тюрьму ушли. У нас заработать негде, вот мужики и уходят – сперва в бандиты, потом в тюрьму. Ты же сам их туда отправляешь, папуля, – она, видимо, окончательно определила Спикера в прокуроры. – Мы в красном поясе живем. Мы бедные, папуля, отсюда наша грубость. Вот вы все кричите, руками машете: где сексуальное белье, почему белье не соответствует? А где взять деньги на сексуальное белье? Мы бедные. Да еще настроение надо поддерживать. На это нужны средства, а ты спрашиваешь. Вот как с вами работать без настроения? Ведь всякое бывает. Наташку как-то один вызвал. Только легли, а он вытащил Макара, положил на стол и весело так говорит: сейчас тебя оттрахаю и застрелюсь. Наташка подумала, что он так прикалывается с Макаром, а он оттрахал ее и застрелился. А еще было, – вдруг увлеклась Маринка, – вызвал Наташку один козел, лежит на диване и плачет. Наташка спрашивает: чего, мол, плачешь? Если не можешь, поможем, не хочешь, заставим. А козел говорит: ах, жена у меня умерла! Страдает».
