размером с небоскребы – не просто так. Но почему-то эти простые слова ее напугали. Однако за последнее время с ней случилось столько всякого, что девушка быстро взяла себя в руки, выдохнула и ответила:
– А ты уверен, что тебе нужна такая жена, как я, Лирам? Я слышала, Мэгги нашла механизм образования вашей связи и пообещала через несколько недель помочь разорвать ее любому из вас!
Мужчина размышлял ровно один удар сердца:
– Уверен. Я не откажусь от тебя, – мотнул он головой. – Но буду счастлив, если остальные братья откажутся от связи.
– Еще одна проблема, – вздохнула Лена, – вас много. Вы ревнуете – и тем причиняете мне боль. А еще… я не смогу подарить детей вам всем. Это слишком сложно и опасно… Я еще раз спрошу, Лирам, ты точно хочешь взять в жены именно меня? Я не знаю ваших обычаев и традиций, я никогда не смогу так же красиво двигаться и слышать растения…
– Я не откажусь от тебя… Все, что ты перечислила – не недостатки. У тебя любящее сердце и чувствительная душа, а это важнее ловкости и умения слышать деревья.
Лена слушала слегка недоверчиво. У нее перед глазами стояла Мэгги – утонченная, изящная, сильная духом. Такая женщина подошла бы Лираму больше, но в такой момент вспоминать о потенциальной сопернице не хотелось. Видимо, альфинеанин почувствовал ее сомнения, он горько улыбнулся и спросил:
– Думаешь, как я попал в Академию Альянса? Я изгнанник. После отказа подчиниться воле старейшин меня вышвырнули с родной планеты, я довольно долго скитался по станциям, подрабатывая в оранжереях, пока не ухватился за возможность поступления. Команда «Парящей стрекозы» стала моей семьей. Без них я бы пропал.
– А Мэгги? – тихо спросила Лена, поворачиваясь к взволнованному мужчине. – Она тоже изгнанница?
– И она. Мы из разных кланов, и причины изгнания у нас разные. До той стажировки даже не знали друг друга. Да и поверь, Мэгги счастлива с Тэрхом и никогда не променяет его на соотечественника. У нее есть на это причины.
– Но вдруг тебя простят, позволят вернуться на Альфинею? Я буду тебе мешать…
– Если мне позволят вернуться, во что я лично не верю, моей жене и побратимам дадут разрешение на въезд, – пожал плечами Лирам, отступая. – Я снова прошу тебя, Лена, стать моей женой, цветком моего сердца, хранительницей памяти предков.
Он низко склонил голову, ожидая ее решения.
Девушка глубоко вздохнула и протянула мужчине обе руки:
– Я согласна!
Лирам тут же обнял ее, прижал к себе и зашептал на ухо, как он счастлив. Он и мечтать не смел, только надеялся… Потом прижал Лену спиной к высокому дереву с теплой шершавой корой и громко сказал:
– Под кровом священного дерева предков беру тебя, Елена, в законные жены! Да станет мне в том свидетелем Вечный лес!
Огромный лист упал откуда-то сверху им на головы, царапнул по лицу, затерялся в складках одежд.
– Лес принял наш брак! – просиял Лирам, нежно касаясь губами губ Лены. Потом отстранился и сказал: – Первая брачная ночь традиционно проходит под сенью священного дерева… Я не знал, но на всякий случай… Там…
Лена молча вернула поцелуй, понимая, что ее отказ сейчас нанесет альфинеанцу тяжелую рану. К тому же ей вдруг стало интересно – Лирам так же нежен и внимательный в постели, как в быту?
Получив согласие, мужчина увлек ее за собой в обход дерева. Чуть ниже того места, где они приземлились, стояли еще два огромных дерева. Вот между ними тремя расположилась палатка. В нее они и вошли. Внутри ничего не было, кроме фляги воды, корзинки с едой и огромного – на всю палатку – матраса. Стоять внутри было невозможно, так что Лена вынужденно села на матрас, Лирам опустился рядом и спросил:
– Хочешь есть или пить?
– Нет…
– Тогда позволь помочь тебе…
Его руки опустились к полу, он приподнял одну ногу Лены и снял с нее туфельку, коснувшись поцелуем изящного изгиба стопы. Положил поцелованную ножку себе на колени и взял вторую. Туфельки оставил у тщательно закрытого входа, быстро скинул свои мягкие полусапожки и так же медленно, почти торжественно начал развязывать пояс одеяния, поясняя для Лены:
– Женщина позволяет развязать пояс только тому мужчине, которому доверяет себя, мужчина же снимает пояс сам и вручает его женщине.
В голове девушки пролетели шаловливые мысли насчет того, как можно этот пояс использовать, но она постаралась сохранить серьезность. Дальше все случилось быстро – нежный и трепетный альфинеанец исчез! На нее напал ураган, в доли секунды сорвавший все пышные одеяния, распластавший ее на упругом матрасе и зацеловавший до исступления.
Он крутил ее на матрасе так, как ему хотелось, а у Лены не было желания сопротивляться. Осталось лишь слабое удивление – вот это Лирам? Эти крепкие руки, жаркие губы, неистовый темперамент и благоговение перед ее удовольствием – это точно холодноватый и сдержанный блондин с чопорным выражением лица?
Когда Лена охрипла от криков и утомилась так, что ресницы поднимались с трудом, она решила на секундочку закрыть глаза, а проснулась неожиданно, от встревоженного голоса свежеиспеченного мужа:
– Лена! Лена!
– Что? – прохрипела она, пытаясь разлепить ресницы и с трудом собирая в пространстве ноги и руки.
– Эгги, с тобой все хорошо? Ты вдруг замолчала и лежала тихо-тихо! Я тебя напугал? Утомил? Сделал что-то не так?
– Ты сделал меня счастливой, – хрипло ответила она.
Лирам выдохнул и прижался к ней с явным намерением повторить все сначала. Но Лена уже снова спала, уткнувшись ему в плечо. И как бы ни хотелось дорвавшемуся до женского тела мужчине продолжить, он мягко приобнял жену, накинул на них смятую накидку – не для тепла, скорее для уюта, и задремал, чутко прислушиваясь к шепоту крохотного кусочка Великого леса, посаженного когда-то его предком.
Глава 43
Деревья-великаны хранили их сон, а на рассвете Лирам помог своей жене освежить тело водой, одел и вывел из палатки:
– Первый рассвет нашей семьи, – сказал он, наблюдая за тем, как розовая полоска скользит по стволу дерева где-то в вышине.
Лена молча стояла рядом. Она была переполнена всем – ощущениями, эмоциям, довольством. Ей не хотелось говорить, поэтому она просто молча сжала ладонь своего супруга, и он понял ее без слов.
Они дождались целого пучка солнечных лучей, потом вынули из корзинки хлеб, зерна, завернутые в бумагу тушки мелких птиц вроде перепелов – и все это сложили к подножию деревьев. Лирам при этом что-то шептал, а Лена просто гладила теплую
