мне знать? — я покачал головой и сделал глоток теплого растаявшего льда из стакана, что стоял у меня между ног.
Почти в миле впереди виднелся другой плакат. Где бы оно не было, мы приближались. Я осознал, что мы до сих пор не знаем как называется этот музей, магазин, или ловушка для туристов, зачаровавшая нас своими чудесами. Умный ход.
ПЯТЬ МИЛЬ ДО МЕСТА!
— «Место?» — сказал я. — Так оно называется?
— Откуда я знаю? — улыбнулся мне Рэй.
Впереди мы видели серию знаков, расположенных примерно в миле друг от друга. Знаки отсчитывали расстояние до Места. Четыре мили. Три мили. Две. Одна.
— Давай заглянем, — сказал Рэй, когда мы проехали последний знак.
Я кивнул:
— Конечно.
Я уже мог различить небольшое обветшалое здание на обочине автострады. Прямо возле подъездной дороги стоял последний рекламный щит с указывающей на здание стрелой и напечатанными огромными буквами словами: ВОТ ЭТО МЕСТО!!! Рэй притормозил и остановился.
Мы припарковались на грязной стоянке рядом с запыленным красным пикапом — единственным автомобилем здесь, не считая нашего. Не знаю, чего я ожидал, но конечно не этого. Как минимум я предполагал, что Место будет больше. Я понимал, что дорожка из знаков была предназначена для заманивания лохов, но в уме, в соответствии с знаками, я представлял здание большим и броским. После всех этих рекламных трюков и заманух, ветхая деревянная конструкция перед нами однозначно была не тем, что я ожидал.
Видимо, я был одним из лохов.
Я вышел из машины и и размял ноги. Рэй сделал тоже самое. Мы посмотрели друг на друга поверх машины.
— Все еще хочешь зайти? — спросил я.
— Можно. Раз уж мы здесь. Кроме того, я ссать хочу.
Входная дверь была из зеркального стекла, отражающего шоссе и пустыню за ним. Мы открыли дверь и вошли внутрь.
Внутри было темно: Место освещалось лишь одной люминесцентной лампой и солнечным светом, достаточно сильным, чтобы проникнуть сквозь фильтр пыли на стеклах. Воздух, охлаждаемый древним кондиционером, который я заметил на крыше, был влажный и чуть прохладнее, чем воздух снаружи. Все это выглядело как магазинчик сувениров, что-то вроде захудалой ловушки для туристов, которые обычно находились при автозаправках в городках, располагавшихся на основных автострадах, прежде чем были построены новые, объездные. На полках и на прилавке я заметил распиленные жеоды, поддельные индейские украшения, разные сладости, и всякий новодел, который производят в Азии, но называют по-местному, пытаясь выдать их за оригиналы. За кассой стоял улыбавшийся нам старик, которому наверно было за шестьдесят, но высушенное солнцем лицо заставляло его выглядеть так, словно ему было за восемьдесят.
— Доброго дня, — сказал он. — Добро пожаловать в Место.
— У вас есть туалет? — спросил Рэй.
— Удобства во дворе, по левую сторону.
Рэй вопросительно посмотрел на меня.
— Подожду тебя здесь, — сказал я.
Он вышел, и я повернулся к старику:
— Я думал здесь что-то вроде музея.
— Ах, это, — ответил старик. — Здесь всего лишь магазин. Музей там, за дверью. — Через плечо он указал на проход позади себя. — Доллар за вход.
— Всего лишь?
— Дешевле не бывает. — сказал старик. — Не в этих местах. — Он хрипло засмеялся.
Почему нет? подумал я. Порылся в скомканных купюрах, что лежали у меня в кармане, достал одну и протянул старику.
— Вот.
Он взял деньги, отошёл и щёлкнул выключателем рядом с дверью. В музее за ним зажегся ряд приглушенных светильников. Старик показал на вход.
— Заходите. Экскурсий мы не проводим, но все наши экспонаты подробно подписаны. Если будут вопросы, крикните меня.
Я кивнул и зашел мимо него в музей.
Он был больше, чем я думал. Магазинчик был маленьким, и я полагал, что музей будет таким же небольшим, но он простирался довольно далеко назад, хоть и был узким. В отличии от грубой внешней наружности здания и дешевой отделки магазина, стены музея были совершенно белые, больше подходившие для столичной галереи искусств, чем для этой коллекции китча посреди пустыни.
Я подошел к первому экспонату, большой застекленной витрине, в которой разместилась электрогитара «Гибсон». Неяркий светильник, находившийся на потолке над витриной, был направлен прямо на инструмент, драматически его подсвечивая. Простая табличка сбоку гласила: «Гитара Джона Леннона». Только эти три слова, других описаний и пояснений не было.
Я не знаю, принадлежала ли эта гитара Леннону на самом деле, но я был настроен уже не столь скептически, как раньше. Что-то в этом музее и в его экспозиции говорило о подлинности.
Не зная с чего начать, я огляделся и решил обойти комнату по часовой стрелке. Подошел к следующей витрине по правой стороне и прочитал табличку.
«Трусики Мэрилин Монро.»
Я посмотрел сквозь стекло. На дне витрины лежал серовато-зеленая кучка, похожая на заплесневелый комок ткани. Я вгляделся, моргнул и двинулся дальше. Наверное, эта покрытая подозрительным пушком ткань могла быть заплесневелыми трусиками, но это зрелище было таким неожиданным и странным, настолько расходившимся с моим представлением о Мэрилин Монро, что поразило меня. Я ожидал увидеть эротическое белье: атлас или какие-нибудь вычурные кружева, а не этот отвратительный комок грязи, и я не мог отвести от него глаз. Если это на самом деле были трусики Мэрилин Монро, как они оказались в таком состоянии? Их выбросили на какую-нибудь помойку или в мусорный бак? Они годами лежали рядом с гниющей пищей? Они заплесневели, потому что на них попала влага.
Ее влага?
Эта мысль взбудоражила меня. То, что лежавший в центре витрины заплесневевший комок материи выглядел сгнившим, не имело значения: идея того, что плесень росла на соках Мэрилин Монро, возбудила меня. Я уставился в витрину.
И комок шевельнулся.
Он не пополз, не прыгнул на стекло: он шевельнулся, едва заметно. Но ткань определенно переместилась, почти дернулась.
И в этом было нечто волнующее.
Я почувствовал шевеление в паху.
Еще движение. Я глубоко вздохнул, продолжая их разглядывать Эти трусики приманивают меня?
Я коснулся стекла рукой и иллюзия пропала. Был лишь темный мохнатый комок хлопковой ткани на дне витрины. Он не двигался. Он не мог двигаться.
Но влечение еще не прошло, и с эрекцией, жестко упиравшейся в хлопок моих джинс, я разглядывал трусики.
— Чувак!
В тишине комнаты раздался голос Рэя и я обернулся, чтобы увидеть его позади, по другую сторону прилавка, в магазинчике.
— Там есть на что посмотреть?
Я рискнул в последний раз взглянуть на трусики, затем покачал головой и пошел в сторону входа в музей, незаметно прижав мои штаны спереди.
— Ничего особенного.
— Мы теряем время. Готов ехать
