что высказывание адмирала есть не что иное, как «язык моряка, чьи поступки стоят больше, чем слова»[407]. В письме же самому Рикорду от 6 (18) сентября 1831 г. вице-канцлер настоятельно рекомендовал ему соблюдать сдержанность во взаимоотношениях с командующими английской и французской эскадрами[408]. В то же время император одобрил действия русских моряков у Пороса. На докладе Меншикова об этих событиях Николай I написал: «Кажется, А. Рикорд исполнил свой долг, а что наши моряки храбро дерутся, это нам не новое»[409]. В декабре 1831 г. Рикорд был произведен в чин вице-адмирала, а российская эскадра в Греции была подкреплена еще тремя кораблями.
После событий на Поросе Рикорд продолжал поддерживать национальное правительство Каподистрии и бороться против идриотов и их союзников. При этом силовым методам он предпочитал переговоры с целью смягчения противоречий между властью и оппозицией. Так, он установил (с согласия Каподистрии) контакты с двумя главными очагами оппозиции: островом Идра и горной областью Майна. Вступить в переговоры с мятежниками Идры Рикорд пытался еще до поросских событий. 12 (24) мая 1831 г. он с этой целью отправил на остров генерального консула в Морее И. И. Власопуло на фрегате «Елисавета». Но экспедиция эта не дала каких-либо результатов. Как доносил 1 (13) июня Рикорд Меншикову, его представитель, «употребя все средства убеждения, не мог склонить старшин сего острова к покорности греческому правительству и они остаются в том неповиновении»[410].
Более успешными были контакты, которые осуществил сам Рикорд с Петробеем Мавромихалисом, вождем майнотов. 22 сентября (4 октября) 1831 г. он пригласил Петробея, находившегося под арестом в Навплии, на обед на борт своего корабля. По мнению адмирала, глава мятежников Майны был настроен весьма примирительно: «На убеждения мои Петро Бей уверял меня, что все сии беспорядки вскоре кончатся, и изъявлял большое желание покориться законному правительству». Со своей стороны, писал Рикорд, «президент намерен был непременно оказать ему милость и отпустить в свое отечество. Сие средство ему казалось надежнейшим к возстановлению спокойствия в Майне». Была достигнута договоренность о встрече предводителя мятежных горцев с президентом Греции: она была намечена на 26 сентября (8 октября) 1831 г. Встреча эта, к организации которой Рикорд приложил большие усилия, если бы она состоялась, могла бы спасти жизнь президенту. Но в последний момент Каподистрия отменил ее, как утверждают, из-за раздражения, которое вызвала у него полученная в тот день с утренней почтой английская газета с грубыми нападками на него и на Грецию. А на следующий день, 27 сентября (9 октября) 1831 г., президент был злодейски убит сыном и братом Петробея.
Рикорд тяжело переживал гибель этого выдающегося государственного деятеля, с которым его связывали дружеские отношения. В своем донесении К.В, Нессельроде от 8 (20) октября он писал о том неподдельном горе, которое вызвала эта весть в сердцах греков: «Убийство президента погрузило Грецию в глубокий траур. Нация чувствует большую потерю, которую она понесла, и слезы, проливаемые греками, являются настолько же доказательствами, опровергающими утверждения о непопулярности графа Каподистрии и о ненависти, которую к нему испытывали»[411].
Гибель Каподистрии была не только большой человеческой трагедией. Она во многом определила те бедствия и тяготы, которые Греция испытала после убийства президента. Если бы не это трагическое событие, то в Греции, весьма вероятно, произошла бы мирная передача власти новому правителю, уже намеченному державами-покровительницами: баварскому принцу Оттону. В действительности же период от убийства Каподистрии до прибытия в страну баварского короля (октябрь 1831 г. – январь 1833 г.) стал для греческого народа периодом тяжелейших испытаний.
Н. Драгумис, видный политик того времени, ярко описал в своих воспоминаниях ту пору смуты: «Та мешанина страстей, раздоров, бунтов, отмщений, междоусобиц, незаконных властей, еще более незаконных собраний, иностранного вмешательства, покушений на национальное достоинство, упадка общественных и частных нравов, лишения народа его прав, расхищения государственного имущества – в общем, весь этот беспорядок после смерти Президента, скажу вам, был таким, какой Греция никогда, даже при самых тяжелых обстоятельствах, не видела до этого»[412].
Правда, попытки сохранить политическую стабильность в стране предпринимались и в этот период. Такой попыткой был созыв 5го Национального собрания 5 (17) декабря 1831 г. в Аргосе. Собрание избрало брата Иоанна Каподистрии Августиноса сначала председателем греческого правительства, а затем временным президентом Греции. Российское правительство признало передачу власти А. Каподистрии и обещало новому главе Греции всяческую поддержку.
Хотя формально Англия и Франция также установили отношения с А. Каподистрией, но фактически они все более неприкрыто поддерживали прежде всего мятежников Идры. К. В. Нессельроде писал 22 декабря 1831 г. (3 января 1832 г.) послу в Лондоне Х. А. Ливену о позиции дипломатических представителей этих держав в Греции: «Резиденты Франции и Англии упорно продолжают оказывать покровительство зачинщикам мятежа на Идре и в то же время используют любую возможность, чтобы очернить и дискредитировать деятелей и действия администрации, пришедшей на смену той, которую возглавлял покойный президент»[413]. Здесь следует добавить, что командующие эскадрами Англии и Франции были еще более ярыми защитниками мятежников Идры, чем резиденты. Под их давлением Рикорд должен был отказаться от блокады бунтующего острова. Но он не подписал предложенную ему декларацию, разрешавшую идриотским судам выходить в море без документов, выданных им греческим правительством, и сохранил тем самым за собой право такие суда задерживать[414].
Взвешенная позиция Рикорда в политической борьбе, его уважение к памяти Каподистрии снискали ему большой авторитет в греческом политическом мире. Это нашло отражение в решении 5го Национального собрания от 4 (16) марта 1832 г. предоставить адмиралу греческое гражданство. В решении говорилось: «Г. адмирал, чувства благосклонности, которые В.П. постоянно питали к Греции, и отличные и полезные услуги, оказанные Вами ей…, снискали Вам, г. адмирал, признательность означенного собрания, которое для того, чтобы показать Вам, как оно умеет ценить Вашу благородную деятельность, желает считать Вас в числе граждан Греции»[415].
15 (27) марта 1832 г. собрание в Аргосе прекратило свою деятельность, а вскоре на политической сцене Греции снова произошла большая перемена. Правление временного правителя Греции А. Каподистрии оказалось действительно временным по определению и продолжалось лишь две недели: не будучи в состоянии утвердить свою власть, в ночь на 31 марта (12 апреля) 1832 г. он покинул Навплию и отправился на свою родину Керкиру (Корфу). Среди немногих лиц, которые знали о его отъезде, был Рикорд. Он предоставил в распоряжение А. Каподистрии бриг «Парис», на котором тот вывез прах своего брата и перезахоронил его на Керкире. Так российский адмирал отдал долг памяти первому президенту Греции.
В начале марта 1832 г. в Греции стало известно об избрании державами баварского принца Оттона греческим королем.
