слышат, что он их боится, а это их только раззадорит”.
– Слышь, Себа, а чё мы ваще будем? – спросил первый, с неумелой татуировкой на руке.
– Кебаб давай.
– Очень жаль, но в нашем меню такого блюда нет.
– Чё, бля?
– Мне очень жаль, – ответил Михал, опуская взгляд, – но у нас нет такого блюда…
– Рот закрой, узкоглазый, и давай сюда кебаб, бля!
– У нас нет.
– Чё, бля, значит, нет? Чего, бля, у вас нет, ты, мудила узкоглазый?
Мартына потянулась к сумке. Янек поймал ее руку.
– Я сам, – прошептал он.
– Но…
– Никаких но. Ты беременна. Сиди.
Янек медленно встал из-за стола, расстегнул куртку.
– Если я те, сука, говорю, сделай мне гребаный кебаб, – продолжал гопник, – значит, ты, сука, сделаешь мне этот гребаный кебаб, ясно?
– Я…
– Рот закрой, педрила китаёзная!
– Вон отсюда, – сказал Янек. Громко, но не переходя на крик. Лысые чуваки обернулись в его сторону. Они не были в бешенстве, не были в ярости. В их глазах бегали веселые искорки.
– А ты чего, сука, лезешь? А?
– А мы ему свиданьице портим. Гляди, блядину какую-то притащил, живот ей надул.
– Что, сучка, надоели тебе белые мужики, а? Желтенького хера захотелось? Чё, не знаешь, что у нас-то побольше? Может, тебе, сука, показать, а?
– Считаю до пяти, – произнес Янек.
– О, смотри, он считать умеет. Интересно как. Может, так: у, у, у, у, у! – Гопник завыл, как обезьяна, а потом заржал.
– Раз…
– И что ты нам сделаешь, а? Кун-фу панда покажешь? Кийя-я-я! – Себа разрубил воздух выпрямленной рукой. – Ха, ха, ха!
– Два…
– Я тебе, сука, покажу два, погоди у меня…
Себа выхватил из кармана складной нож и раскрыл его одним ловким движением. Лезвие было небольшое, четыре-пять сантиметров. Но его длины было достаточно, чтобы пройти сквозь ребра. Достаточно, чтобы убить.
– Три… – продолжал считать Янек, ни на секунду быстрее, ни на децибел громче. Он отодвинул полу куртки, обнажив кобуру с пистолетом.
– Ебать, Себа, у него там пушка!
– Да я сам вижу!
– Четыре… – Янек достал пистолет, медленно, театральным жестом снял его с предохранителя.
Гопники выбежали из бара. Было слышно гудение клаксона, неразборчивый крик, топот. А потом стало тихо, даже Mỹ Tâm перестала петь. Янек убрал пистолет в кобуру; рукоять проскальзывала во вспотевшей ладони. Он надеялся, что никто не видит, как у него дрожит рука.
– Михал… Ты ведь застраховал заведение, правда? – спросил он.
– Да. – Михал опустился на стул. Он побледнел, его грудь резко вздымалась и опадала, словно он только что пробежал марафон.
– Вот и отлично. Береги себя, лады?
– Ага. Спасибо.
Мартына встала, подняла сумку с пола.
– Не знаю, был ли это умный поступок, Янек.
– Что-то нужно было сделать.
– Я могла просто показать жетон.
– Могла, – кивнул он. – Но я бы предпочел, чтобы ты его не доставала. Лучше… Лучше, если никто не узнает, что ты была здесь.
Мартына помолчала. Наконец достала из сумки пластиковую коробочку с CD-диском.
– Вот.
– Ключ?
– Все тот же.
– Спасибо, – сказал он, пряча диск во внутренний карман. – Правда.
– Слушай, Янек… Не испорть себе жизнь из-за этого дела, хорошо?
– Постараюсь.
Мартына печально улыбнулась, словно уже знала, какой будет конец у этой истории. Молча оделась и вышла. Янек наблюдал за ней, пока не закрылась дверь, видел, как она сплевывает густую слюну на тротуар, а потом она растворилась за запотевшим окном. “Жаль, – подумал Янек, – жаль, что мне так и не хватило смелости ей признаться”.
– Янек? – раздался голос Михала. Тот все еще нервничал.
– Что?
– А что бы случилось, если бы ты досчитал до пяти?
– Я знал, что не досчитаю, – ответил Янек, надевая куртку.
Окрестности площади Дашинского стремительно менялись. Еще несколько лет назад здесь стояли в основном заброшенные фабрики и ветшающие дома: дыры от немецких пуль под отваливающейся штукатуркой, горшки с засохшими цветами на растрескавшихся подоконниках, деревянные ворота и вонь плесени из темных подворотен. Теперь же везде тянулись вверх стеклянные башни, бетонные зиккураты, элегантные апартмент-хаусы. Корпорации, устав от пробок в центре Мордора, нашли здесь новое пристанище.
Юлита стояла перед входом в офисное здание с фасадом, напоминающим медовые соты. Архитектор наверняка просто добивался природных ассоциаций, хотел соригинальничать и отказаться от простых углов, но заодно получилось социальное высказывание: внутри сутки напролет трудились рабочие пчелки, а плоды их труда пожинал кто-то другой.
Юлита бросила окурок в урну и сразу достала из пачки следующую сигарету. “Ты справишься, – убеждала она саму себя, чтобы подавить нарастающий страх, – справишься. Ты подготовилась, ты уже проделывала такое раньше. А даже если спалишься, что они с тобой сделают? Застрелят, побьют? В худшем случае посидишь в обезьяннике, ничего, не развалишься”. Она взглянула на свое отражение в стеклянной стене. Магдины шмотки прибавляли ей лет, солидности – и уверенности в себе.
Юлита углядела его в толпе. Станислав Добош, помощник юриста. Он выглядел в точности как на аватарке: двухдневная щетина, очки в толстой черной оправе, светлые волосы, старательно зачесанные набок. Шел быстрым шагом, сжимая под мышкой черную папку. Идеальная жертва: Добош устроился в канцелярию всего три месяца назад (LinkedIn, раздел опыт работы: Добровольский, Кухчик и партнеры, сентябрь 2018 – настоящее время), он постоянно стрессовал и перерабатывал (Facebook, ответ на приглашение на день рождения: “Привет, Каська, извини, пожалуйста, но я не смогу прийти, в субботу снова торчу в офисе. Но когда меня уволят, пойдем на кофе:/”), а к тому же производил впечатление симпатичного молодого человека (на фото играл со знакомыми в настольные игры, пил пиво на летних верандах, корчил глупые рожи в фотокабине на какой-то вечеринке).
Юлита бросила наполовину выкуренную сигарету и зашла в здание, опередив Добоша на пару шагов. Минималистичный интерьер в серых тонах, пол из натурального камня, точечные светильники. Огромное пустое пространство, заполненное лишь двумя диванами, на которых никто никогда не сидел, растениями в горшках и ресепшен. Рядом с ресепшен стояли турникеты, а за ними лифт. Юлита подошла к турникету и открыла сумочку, убедившись, что из нее торчат бумаги с логотипом фирмы, которые она подготовила и распечатала дома. Как только Станислав Добош оказался рядом, она начала судорожно рыться в сумочке.
– Вот черт… – ворчала она себе под нос.
Он остановился, взглянул в ее сторону. Уже хорошо.
– Да куда она… – сказала она и подняла голову. – О, подожди… Станислав? Новый сотрудник?
– Ну да… – в его голосе звучала неуверенность и легкая подозрительность. Придется действовать быстро, прежде чем он успеет задуматься, что вообще происходит.
– Привет, мы еще не успели познакомиться. Моника Желинская, старший юрист.
– Очень приятно.
– Слушай, я никак не могу найти свою карту. Ты не можешь меня впустить?
– Конечно. – Станислав приложил пропуск
