– Хорошо, Илья, сделаю, как ты говоришь, – без колебаний ответил Милясин.
Ведь это Дозвон однажды заметил его в толпе безголосых, но наглых, разбитных и смазливых существ обоего пола, с какого-то бодуна решивших, что украсят собой российскую эстраду. И кое-кто из них действительно угодил на сцену всем известным маршрутом через постель продюсера. Но век таких исполнителей короток – до тех пор, пока не угаснет интерес к ним их покровителя. А Милясин, обладая хорошим голосом и некоторым артистическим талантом, сумел удержаться. Но чтобы удержаться, надо сначала всплыть, а этого Шандору никогда бы не удалось без замолвленного Дозвоном словечка. Поэтому он всегда старался отблагодарить своего благодетеля, если подворачивалась такая возможность.
Отключившись, Милясин протянул руку, однако вместо девушки нащупал пустое место. Катя успела встать и даже одеться.
«Ей бы в армии служить, выполнять команды „отбой“ и „подъем“», – с раздражением от слишком быстро завершившегося действа подумал Милясин.
– А кто такой Илья? – спросила Катя.
– Дозвон, – отрывисто бросил Шандор.
– Ого! И такие люди тебя о чем-то просят? Я удивлена.
Катины слова, польстив самолюбию Милясина, немного улучшили настроение, и он спросил:
– Как ты вернешься домой? Уже ночь на дворе.
– А мне никуда не надо ехать. Я остановилась в этой же гостинице, – ответила девушка.
Когда она вышла, пунктуальный Шандор достал тетрадочку, в которой отмечал свои сексуальные победы, и занес туда Катино имя. Он был бы сильно уязвлен, увидев, как девушка, вернувшись к себе в номер, достала блокнот, в котором были выписаны имена эстрадных артистов, и напротив фамилии Милясина поставила крестик. Таких крестиков в блокноте набралось уже больше десятка.
Глава 19
Банкет заканчивался. Некоторым его участникам алкоголь развязал языки, и они повели слишком откровенные разговоры. И нет чтобы о своих тайных любовницах, в связях с которыми они замечены не были. А то о делах, необходимости кардинальных перемен в отношениях с властями. Большинство пьяных людей хотят выглядеть значительнее или лучше, чем на самом деле. Поэтому некоторые участники банкета били себя в грудь, заявляя:
– Да, стоимость жилья одна из самых высоких в мире. Но разве мы в этом виноваты? Чиновники совершенно обнаглели, беспредельничают хуже уголовников. Пусть новый мэр поумерит их аппетиты, увидите, насколько уменьшится цена квадратного метра.
Более трезвые и рассудительные строители хладнокровно отвечали:
– Мэры приходят и уходят, а откаты остаются. Мы сами построили систему, которая должна кормить массу посторонних людей, и никуда от этого не денешься.
– Почему «сами»? – громко возразил грузный седой мужчина в расстегнутом пиджаке и галстуке с распущенным узлом. – Мы строители, а не Рембо с Бэтменом. Если бы менты работали хотя бы, как мы, все было бы иначе. Тут есть люди, которые ни разу не отстегивали бандитам или чиновникам? Молчите? То-то. Когда бандит грозится убить тебя и твоих близких, геройствовать станет только идиот. А нормальный человек отдаст деньги и спросит: «Отчего наша доблестная милиция позволила уголовникам набрать такую силу? Почему бандиты нагло вламываются к бизнесменам и вымогают у них деньги, не опасаясь ареста?» Менты в лучшем случае могут предложить нам пометить купюры, чтобы взять преступников с поличным. Но для нас это тоже риск. А я хочу работать, а не рисковать. Бандиты вообще не должны доходить до моего офиса. Они должны сидеть в тюрьме. Раньше я бы согласился метить деньги, когда их требует чиновник. Но после истории с Тру-хановым откажусь категорически.
Историю с Трухановым знали все участники банкета. Он после выступления бывшего Президента, затеявшего очередную войну с коррупцией, сдуру проникся чувством гражданской сознательности и решил внести в эту войну свою лепту. Тем более что момент оказался подходящим. Перед обедом Труханов общался с чиновником, давшим понять, какая именно сумма требуется от строителя для получения подряда, а после обеда выступил Президент. Вот Труханов сгоряча и сунулся на тропу войны с бюрократией. А ведь еще знаменитый физиолог Павлов заявлял, что рискованно принимать важные решения после еды. На ее переваривание нужна энергия, кровь отливает от головы, и человек тупеет.
В милиции деньги благополучно пометили, однако этим успехи Труханова исчерпались. Увидев толстый пакет, чиновник удивленно поднял брови:
– Что это?
– Вот, принес, как мы договаривались, – тихо пролепетал сбитый с толку Труханов.
– О чем мы договаривались? Вы что-то путаете. Уберите немедленно! – чиновник сделал паузу, будто обдумывая действия строителя, и назидательно изрек: – Я все понял. Вы хотите всучить мне деньги, чтобы я вместо достойного человека отдал вам подряд на строительство. Не выйдет!
Труханов подряд не получил. Ни этот, ни какой-либо еще. Помыкавшись, он был вынужден продать свою фирму.
– Как видите, слишком мало от нас зависит, – махнул рукой седой, потянулся за бутылкой, случайно остановился взглядом на Забродском и кривенько улыбнулся: – Давай, Иваныч, выпьем. Тебе поперла халява, выгорел доходный заказ, а когда жену мэра уберут окончательно, будешь вообще как сыр в масле кататься. Ну, за твою удачу!
– И на посошок, – добавил Забродский, который уже начал тяготиться обществом коллег.
Он вышел из ресторана, прикидывая, куда же ему отправиться: в коттедж или городскую квартиру? В коттедже хорошо, чистый воздух, природа. Но там сейчас жена. Олег Иванович за последнее время устал, ему хотелось временно отключиться от проблем, а у супруги к нему серьезный разговор. Их сын, единственный ребенок, устроил им головную боль.
Забродский, как и большинство состоятельных предпринимателей, отправил его учиться за границу. Поначалу сын усердно занимался, освоил язык, на хорошо и отлично сдал первую сессию. А потом связался с дурной компанией. У них на курсе было еще несколько российских студентов, двое из них чрезмерно разбалованные родителями. Эта парочка вела себя так, будто университет и находившийся рядом город отдали им на разграбление. Учеба являлась для них второстепенным делом, основное время они уделяли развлечениям: торчали в барах и ночных клубах, знакомились с девушками, в том числе легкого поведения. Пытались сделать третьим сына Олега Ивановича, однако тот держался стойко, думая стать настоящим специалистом. Но у мальчика была одна страсть – хорошие машины, а Забродский не торопился удовлетворять его желание, пообещав, что цена и престижность новенькой иномарки будет зависеть от того, насколько успешно сын закончит учебу. У
