Гилплэйн откинулся на спинку стула.
– Какую бы игру вы ни затеяли, вам лучше прекратить ее.
– Это вовсе не игра, я вообще-то называю это работой.
– И какое же отношение это имеет к Хлое Роуз?
– А я не говорил, что это имеет отношение к Хлое Роуз.
– Значит, вы пришли не для того, чтобы расспрашивать меня о смерти Мэнди Эрхардт?
– Я больше не занимаюсь делом Роуз, а Мэнди Эрхардт это вообще нечто другое.
– А, то есть вы просто нашли тело.
На это я ничего не ответил – ведь я же не спрашивал у него, откуда он это узнал. Такие люди, как Гилплэйн, имели много возможностей для получения информации. Дружба с полицейскими, домашние чаепития с ними.
– Эдвардс сказал, вы расспрашивали его о Мэнди, – пояснил он.
– Да, а еще он сказал, что вас здесь нет сейчас. Так что я не верил бы ему на слово. Вы лучше мне верьте.
Он развернул часы обратно циферблатом к себе.
– Ваше время истекло, друг мой.
– Я бы хотел спросить у вашего бармена, был ли Тэйлор здесь вчера вечером или нет.
– Полиция уже отняла у него час рабочего времени. Это то же самое, что отнять час времени у меня.
– Вот как? Здесь была полиция? Вы что же, забыли внести своевременно плату, или их крышевание не распространяется на убийства, совершенные на территории Харбор-Сити?
Он прищелкнул пальцами и сказал:
– Митч!
Амбал оторвался от стены и шагнул ко мне.
Я предусмотрительно отступил назад.
– Хорошо, хорошо, ухожу!
Гилплэйн наблюдал, как я пятился к выходу, уже взявшись рукой за дверную ручку. Выражением лица он сейчас напоминал тигра в зоопарке, испытывающего тоскливое разочарование оттого, что клетка не позволяет ему разорвать вас на мелкие кусочки.
Стоило чуть глубже копнуть с вопросами, и он не дал мне ничего, поэтому возвращаться к тому, с чего я начал, уже стоя одной ногой на пороге, не имело смысла. И я, просто на всякий случай, сказал:
– Просто так, из любопытства – что вы можете сказать мне по поводу Дженис Стоунмэн?
Он прищурился и выставил вперед нижнюю челюсть. То есть моя уловка сработала – я ведь тоже, знаете ли, люблю подкидывать арахисовые орешки в клетку этим тиграм.
– По поводу кого? – спросил он.
– Я подумал, может быть, она тоже работала у вас, как и Мэнди. Я еще пока не расспрашивал у вашего персонала, но если она работала здесь, то люди, я уверен, охотно…
На лице его было теперь задумчивое выражение.
– Как вы сказали? Дженис? – Он подарил мне очаровательную улыбку. – Да, у нас тут работала одна Дженис некоторое время назад. Но я не видел ее уже несколько месяцев, по меньшей мере с декабря. Ей срочно пришлось уехать домой к семье куда-то в Канзас или Оклахому… или куда-то там еще, откуда обычно приезжают все эти девушки. Мы остались ей должны. Хотели как-то передать ей эти деньги, но безуспешно. А это имеет какое-то отношение к вашим поискам Тэйлора? Я бы вообще-то обрадовался возможности передать Дженис ее деньги.
Я не ожидал, что такая моя стрельба наугад в потемках попадет в цель и сделает его таким разговорчивым. И я продолжал ориентироваться на слух:
– Когда, вы говорите, видели ее в последний раз? Дело в том, что с датой ее отъезда возникла некоторая путаница. Одни говорят, что это было в начале декабря, другие – что в начале января. Полиция тоже ничего не знает.
– А с кем в полиции вы разговаривали? – поинтересовался он, улыбаясь, но уже не так широко.
– Вы, конечно же, понимаете, что я не могу вам этого сказать?
– По-моему, это было перед самым Рождеством, – сказал он. – Да, я, кажется, припоминаю, что она поехала домой на праздники. – Он пожал плечами и нахмурился. – И не вернулась.
Я многозначительно кивнул.
– А вы знаете, это выглядит забавно – две женщины работали у вас, и теперь одна из них мертва, а другая исчезла.
И без того натужная улыбка стерлась с его лица.
– А кто сказал, что она исчезла? С чего вы это взяли? Только потому, что я не смог найти ее?
– Я думаю, вы при желании могли бы найти кого угодно.
Он покачал головой.
– Эти крошки здесь долго не задерживаются. Работают несколько недель, месяц и все. Если парочка из них исчезнет, влипнет в какую-то нехорошую ситуацию, ну что ж, значит, так тому и быть. Это же Сан-Анжело.
– Да, это Сан-Анжело, – согласился я. Тема, похоже, была исчерпана, к тому же Митч явно был готов пройти все девять кругов ада. Я повернулся, чтобы уйти.
– А этот Тэйлор… – вдруг проговорил Гилплэйн, медленно, словно только-только вспоминая. – Это тот наркоман, который все время ошивается возле Джона Старка?
Я ничего не ответил.
Улыбка вернулась к нему – на этот раз это была утешительная улыбка Чеширского кота.
– Вы знаете, в моих клубах может происходить многое, но никак не те вещи, о которых вы подумали. Никак не то, что интересовало этого парнишку Тэйлора. Я советую вам проехаться на Маркет-стрит в Харбор-Сити. Может быть, там вам повезет что-нибудь нарыть.
– А я так понял, вы его не знаете.
Он неопределенно покачал головой, одновременно как бы соглашаясь и возражая.
– Я знаю очень многих людей, не всегда всех могу упомнить.
– Ну да, у вас память как у рыбки гуппи.
Я кивнул им обоим и вышел, закрыв за собой дверь.
У стойки метрдотеля я спросил у Эдвардса:
– Вы вчера вечером были здесь?
Он принялся переминаться с ноги на ногу.
– Да вы не волнуйтесь, говорите! Я же ведь могу узнать это и у других.
Он как-то воровато оглянулся, хотя не был ни вором, ни бандитом, а просто расфуфыренным официантом.
– Послушайте, я не шучу, я только что разговаривал с вашим боссом.
– Да, я был здесь вчера.
– А вы не видели здесь молодого человека, блондина, среднего роста, худощавого телосложения, возможно, в состоянии наркотического опьянения?
– Нет, не видел, – ответил он, явно сожалея о том, что говорит это, и не собираясь больше ничего добавить.
– Спасибо, – сказал я и вышел на улицу.
Я не сразу завел машину и какое-то время просто сидел за рулем, размышляя. Гилплэйн откровенно не хотел уделять мне время, когда думал, что я интересуюсь убийством Мэнди Эрхардт, а Тэйлор значил для него еще меньше, хотя он и знал, кто это такой. Но стоило мне упомянуть Дженис Стоунмэн, как он быстренько нашел для меня ответ, который, по его мнению, должен был удовлетворить и увлечь в другом направлении. Я сидел так минут пять или, может быть, десять. По поводу Тэйлора не стоило дергаться раньше того, как на Маркет-стрит начнется ночная жизнь. Придя к такому заключению, я завел двигатель. Отъезжая от обочины, заметил, как за мной пристроился песочного цвета двухместный автомобильчик, стоявший в боковом проулке за клубом. «Привет от Гилплэйна», – подумал я.
Глава 17
Городская публичная библиотека Сан-Анжело располагалась в красивом здании, выстроенном в стиле ар-деко, чей фасад явно претендовал на пышность, а внутреннее убранство походило скорее на складское помещение. Песочный автомобильчик-купе припарковался в половине квартала от меня, но я не слишком озаботился, что приставленный ко мне Гилплэйном чувак сунется в библиотеку.
Я сразу направился в отдел периодики и взял подшивку «Сан-Анжело таймс» за прошлый декабрь. Я вдоль и поперек проштудировал первые три выпуска начиная с 20 декабря, не пропуская даже рекламных объявлений и предложений работы, но не нашел ничего, что могло бы меня заинтересовать. Наконец в выпуске за 23-е число кое-что нашлось на третьей полосе, в самом низу. Они, видимо, не хотели портить людям праздничную рождественскую атмосферу, иначе поместили бы этот материал на первой полосе. В заметке рассказывалось о трупе неизвестной женщины, найденном на пляже в Харбор-Сити. У женщины было перерезано горло и распорот низ живота. Я внимательно изучил выпуски за следующие дни и обнаружил заметку об этом же происшествии на шестой полосе за 24-е число, но после этого о найденном трупе женщины больше не упоминалось нигде. На момент наступления сочельника тело женщины так и не было опознано. И Гилплэйн, конечно же, имел в виду, что это и была Дженис Стоунмэн.
Придерживая рукой раскрытую подшивку, я огляделся, убедился, что все малочисленные посетители читального зала погружены в чтение и, громко покашляв для прикрытия, вырвал из газеты страницу с интересующей меня заметкой. Вернув подшивку библиотекарю, я направился к выходу, но в последний момент передумал, решив воспользоваться удобным случаем и попытаться еще кое-что выяснить.
Я направился к справочному столу, где меня встретила приветливой улыбкой пухленькая библиотекарша в юбке с узором из лилий и розовой шелковой блузке. Ее преждевременно тронутые сединой волосы были заплетены в косу, уложенную вокруг головы наподобие короны, крепящейся при помощи, наверное, целой коробки шпилек. На шее у нее висели очки на шнурке, но она не воспользовалась ими, выискивая что-то в раскрытом толстом издании, выглядевшем как словарь.
