Джесси искренне сочувствовала ему и все больше проникалась симпатией. В силу своей природы она всегда тянулась к тем, кому многое пришлось пережить, к тем, кто страдает, даже несмотря на то, что зачастую ей самой это приносило беды. «Я помогу ему. Я справлюсь с этим».
— Грегор. — Она сжала его руку.
Повернувшись, он сначала смотрел на нее невидящим взглядом, словно не узнавая. Когда, наконец, он пришел в себя и сосредоточился, зрачки его сузились.
— Ну вот, ты все знаешь, теперь ты довольна?
Он был в ярости.
Она посмотрела на него с тревогой и настороженностью.
— Мне нужно было понять, отчего вы так жаждете расплаты. Я и сама нередко задумывалась об этом после того, что случилось с моей матерью. Вот только, даже отомстив своему врагу, вы не измените ход истории и не вернете своего отца.
Это было определенно не то, что он хотел услышать, и буквально обжег ее взглядом. Никогда еще Джесси не приходилось переживать такое, принимать такой вызов. Она попыталась взять его за руку, чтобы успокоить, помочь ему собраться с мыслями.
— Ты хотела знать, — огрызнулся он и резко отдернул руку. — Теперь ты сделаешь то, что обещала. Завоюешь его доверие и будешь сообщать мне, какие из земель он собирается продать, а я буду их скупать. Как только я верну себе то, что было нашим, все будет кончено.
В это мгновение Джесси показалось, что прямо перед ней захлопнулась дверь.
— Грегор, подождите.
Но он уже отвернулся, вышел из дома и поспешно удалялся за пределы угодий к своей лошади, стремительно вскочил в седло и, хлопнув ладонью, пустил ее галопом. Джесси с разочарованием смотрела, как проворное животное уносит его в том направлении, откуда они приехали. Подобрав подол платья и нижние юбки, она последовала за ним, проклиная себя за то, что стала его расспрашивать. Он не хотел приходить сюда, и все же она должна была знать, несмотря на то что это повергло его в столь мрачное, гадкое настроение. И вот теперь ей предстояло взобраться на свою лошадь без всякой посторонней помощи.
Она была чрезвычайно взволнована и пыталась повторить то заклинание, которое использовала раньше, чтобы оставаться в седле при любых обстоятельствах. Это был единственный способ оседлать лошадь и ехать верхом, ибо страх упасть был слишком велик. Она знала, что для большинства людей это расстояние до земли казалось совершенно ничтожным, но ее оно неизбежно возвращало в один мучительный момент из ее прошлого. Это был тот день, когда ее заставляли стоять на краю каменной стены, ограждавшей деревенскую церковь, и наблюдать казнь ее матери.
Джесси хотелось скорее догнать своего спутника. Взглянув вперед, она обнаружила, что Грегор вот-вот скроется за вершиной холма, и ее охватила паника. Она испугалась, что ей придется самой искать дорогу, если он не придержит коня и не дождется ее.
— Я не упаду, — монотонным шепотом повторяла она, закрыв глаза и прижавшись лбом к холке лошади. — И я клянусь, что не подведу и не оставлю Грегора, каким бы ужасным ни было его настроение, что я сама испортила своим проклятым любопытством.
Глава 16
Всю обратную дорогу Грегор ехал впереди Джесси, и делал это нарочно, демонстрируя свое нежелание говорить с ней. В гостинице он также продолжал хранить суровое молчание и сидел устремив взор в окно. Мысли его были где-то очень далеко.
Она думала о его переживаниях. Если бы ей пришлось вернуться на место гибели матери, ее бы тоже очень больно ранили впечатления и явственные воспоминания. Ей было непонятно лишь одно: почему он был рассержен на нее, словно это была ее вина. Они уже начинали приходить к некоторому взаимопониманию, по крайней мере, ей так казалось, и все же он продолжал бросать на нее сердитые взгляды и избегал, когда она пыталась к нему обратиться. Ей было больно терпеть это. Она старалась скрывать свои чувства и оправдывать его реакцию и тем не менее предпочла уединиться на некоторое время в комнате для прислуги.
После ужина он отодвинул тарелку и приказал ей вернуться в свою комнату.
— Грегор, пожалуйста! — Она решительно встала.
Все было напрасно. Эту ночь он велел ей провести в собственной постели.
Следующим утром она обнаружила его сидящим, так же как и накануне вечером. Он держался из последних сил, но по-прежнему не спал.
Весь следующий день он тоже провел в молчании и лишь смотрел в бесконечную даль, в одной руке сжав бутылку портвейна, в другой зеркало. В конце концов Джесси стала сомневаться в его здравомыслии.
Он сконцентрировался на своем задании и отстранился от нее. Так ему было легче. Но было ли легче ей? Отнюдь. Вот его поддержка могла бы помочь. Он же, напротив, стал холоден и перестал с ней разговаривать. Ради него она готова была на все. Это казалось ей глупым, но теперь было важно, что он думает о ней, а сейчас он вел себя так, будто все это для него не более чем сделка. Ее предупреждали, что привязанность к мужчине может таить в себе большую опасность, и все же она была открыта новым чувствам.
Да, глупо было на что-то надеяться. Такого мужчину, как он, никогда не заинтересует такая женщина, как она, обыкновенная шлюха. Несколько дней она обманывала, тешила себя напрасными надеждами, позволяя верить в то, что они были вместе, понимали и были нужны друг другу, хотя бы несколько дней. Очень скоро она и вовсе исчезнет из его жизни, и Джесси с жадностью проживала каждую оставшуюся минуту рядом с ним и страдала оттого, что он оттолкнул ее и замкнулся в себе.
Время шло, и наступил закат. К тому времени она тоже окончательно погрузилась в свои эмоции. Обиженная его молчанием, она думала о том, что он бы очень пожалел, если бы понял, как сильно недооценивал ее, и если бы узнал, что она заглядывала в его драгоценный саквояж и без труда открывала все замки, на которые он запирал ее. Если бы только он слушал, что говорили люди в Данди, то побоялся бы, что она найдет другого покровителя и уйдет, оставив его со своей всепоглощающей жаждой мести.
Она надела свои новые кожаные туфли, расчесала волосы и вышла к нему.
— Если вы по-прежнему не будете со мной говорить, но продолжите готовить меня к предстоящему делу, то я пойду вниз и сама найду себе развлечение.
Грегор взглянул на нее, глаза его горели, и в какой-то момент она надеялась, что он запретит и схватит ее за руку и заключит в объятия.
— Поступай как знаешь. — Он встал, отвернулся от нее и ушел.
Она замерла в потрясении и не могла оторвать от него глаз. Своими дерзкими словами она надеялась заставить его заговорить с ней, вывести его из оцепенения. Но казалось, теперь ему было уже безразлично, куда и зачем она отправится.
