— Тебе они не понадобятся, но — никакой магии, деретесь до потери сознания.
Сильно, никакой тебе первой крови. М-да. Здесь вам не там, это, демоны ее задери, Академия.
Кивнув, я качнул в руках сабли, привыкая к их весу и балансу. Левая идеально подходит для рубки, потому как мала и широка. А вот правой, то есть длинной, будет удобнее делать молниеносные выпады. Правда, есть маленькое «но»: такое оружие подразумевает волчий стиль. Нанести серию быстрых точных ударов — и тут же уйти в защиту. Оружие кочевников, эльфов, но не Добряка, а следовательно, и не мое. Наставник так действовал на задании, с кинжалами в руках. Напал, ударил — и скрылся во тьме, а сабли он использовал для боя, когда ты не отступаешь, лишь уворачиваешься и уклоняешься, но ни на миг не останавливаешь нападения. То, чему меня обучали, и то, что я придумал сам, будет сложно совместить с этими малышками. Но ничего, прорвемся.
В очередной раз качнув саблями, я занял привычную стойку. Левая, в обратном хвате, отведена за спину. Правая выставлена чуть вперед и вниз. Эльф, смерив взглядом мои приготовления, тоже принял позу. Он согнул ноги и, выставив свое оружие вперед, скрестил его так, чтобы кончики чуть ли не касались земли.
Я задышал чаще. Звуки смолкли, все лишние мысли развеялись неощутимой дымкой. Сердце ускорило свой бег. Давно, давно я уже не встречал столь опасного противника. И от этого я испытывал почти детский восторг, меня захлестывала волна предвкушения. Все же нет в этом бренном мире ничего более захватывающего, чем схватка с сильным противником. Момент, когда ты достигаешь пика напряжения сил, когда Темный Жнец прикладывает свою косу к еще пока живому горлу, мир насыщается столь яркими красками, что простому человеку и не снилось. В этот момент небо, если у тебя, конечно, будет возможность взглянуть на него после победы, покажется столь близким, словно надо всего лишь руку протянуть. И все по плечу, и нет ни одной преграды, что ты не сможешь преодолеть. И только на этом краю, когда смерть уже занесла руку, дабы оборвать тонкую нить твоей жизни, ты понимаешь, как бесценен был тот миг, когда горячая от рубки сталь знаменовала твое превосходство над судьбой и целым миром.
Эльф рванул в скоростном выпаде. Его клинки рассекали воздух и ножницами летели в сторону моей глотки. Горло в этот момент сдавило такое напряжение, что я был вынужден не просто уйти в перекат, но и тут же выставить левую саблю, создавая блок для следующей атаки. И темный не стал медлить. Развернувшись на одних пятках и используя инерцию выпада, он разделил свои ножницы на две смертоносных змеи. Старшая устремилась мне промеж глаз, а младшая осталась ждать того момента, когда я уклонюсь и потеряю время, — и тогда она со всей яростью вопьется мне в живот. Разгадав хитроумный план, я не заставил противника ждать. Оторвав ноги от земли, юлой крутанулся в воздухе. Когда поверхность оказалась перед самым лицом, согнул ноги в коленях и запустил себя в рывке. Из-под ступней вырывался песок, а плечо вошло в грудь эльфа. Я ожидал услышать хруст или хрип, но соперник был столь быстр, что за доли секунды успел отпрыгнуть назад и уйти в перекат.
И снова мы на ногах. Волосы темного чуть растрепались, а у меня по щеке текла тонкая теплая струйка. Он успел меня задеть, и дерево с жадностью поглотило кусочек теплой плоти. Хотелось затормозить ход сражения, но я не стал медлить. Оттолкнувшись, закрутил свой любимый прием «змеиный шаг». Широкая сабля по изломанной дуге устремилась в левое предплечье эльфа. Тот недолго думая парировал выпад. Темный намеревался контратаковать, но я, сделав полушаг назад и чуть в сторону, не дал ему такой возможности. Разворачиваясь на одних лишь пятках, я взмахнул длинной саблей, целя в шею противника. И тогда эльф меня удивил. Он был быстрее всех, с кем я когда-либо сражался. Любой нормальный человек заблокировал бы этот выпад, но эльф, серой дымкой размазавшись в пространстве, присел и наотмашь рубанул меня по голени. Лишь в последний миг я успел подставить вторую саблю, но тут же получил сокрушающий удар в область сердца. Раздался деревянный стук, а я оказался на земле. Перекатом уйдя в сторону, вскочил на ноги и вновь бросился вперед.
И мы стали, подобно диким баранам, бросаться друг на друга. Выпад следовал за выпадом. Пробив защиту врага, я сумел рассечь его рубаху. Кто думает, что дерево не может сечь, никогда не сможет удержать в руках меч. Эльф не оставил этот жест без ответа. Разгадав мою хитрую комбинацию с двумя ложными выпадами, он рассек мне запястье. На холодный песок закапала кровь. Маленькие, красные вишенки, падая на землю, собирали золотистые песчинки в бурые комки, но те спустя мгновение разлетались под нашими ступнями.
От наших тел поднимались клубы пара, деревянные сабли покрылись трещинами.
Снова присев, эльф устремился в бешеном по скорости выпаде. Люди неспособны на такое. Подобное усилие разрывает связки и мнет кости. Но эльф справился. Оставались мгновения до того, как он сломает мне ребра. Пришлось выложить козырь. Применив ускорение, я буквально взорвался серией ударов. Сперва метил в печень, но, приметив там блок, не довел удар до конца и тут же направил острие атаки в колено противника. Эльф отскочил. В его глазах не было ни удивления, ни тем более страха — лишь азарт, азарт, что светится у волка, который, охотясь, наткнулся на столь же свирепого соперника.
Оскалившись, эльф крутанул саблями и, сплетая вокруг себя коричневый узор, рванул в атаку. Это был поистине ужасающий прием. Совершенная комбинация из стремительного нападения и крепкой защиты. Я пропускал удар за ударом. Песок уже стал вязким от крови, а я все еще пытался найти брешь в этом коконе. Но тщетно. Сколько бы я ни уворачивался, сколько бы ни рвал ритм боя, ни уходил в бесчисленные перекаты и ни ставил обманки, но вражеский клинок все равно находил свою цель, и тогда новый цветок боли подсказывал мне, что я теряю кровь.
На миг что-то во мне сказало: «Остановись, этого достаточно». И сколь ни было стыдно, но на долю секунды я поддался этому наваждению, но потом решил, что просто обязан выиграть эту схватку. Почему? Потому что мне хочется победить столь сильного соперника.
Отскочив в сторону, я сделал первый вдох. По телу заструился кислород, мышцы стали эластичней и подвижней. В легких еще было место, и второй вдох создал в суставных сумках воздушные пузырьки. Это принесло боль, но вместе с тем и нарастающее чувство свободы. Взвинтив темп до максимума, я, стелясь по самой земле, метнулся к сопернику. Он сделал то же самое. Мы неслись друг на друга, как две гоночные машины, решившие проверить, кто из водителей трусливее. Но ни один из нас не был трусом. Мы столкнулись на середине. Мои руки, в тот миг больше похожие на кнуты, взвились в хлестком, изломанном выпаде — я целил во вражеское сердце. Сабли эльфа молниями устремились к моему. Раздался стук. И я услышал треск. Это кости, не выдержав симбиоза скорости и силы удара противника, поддались сабле темного. И когда жадная до душ бездна уже готова была накинуть на мое тело могильный саван, я услышал второй треск. Это эльф отправлялся следом за мной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
