каменным крошевом и основательно посекло - до крови. Хорошо, что еще глаза уцелели, и я с облегчением успел заметить, что никто из моих попутчиков особо не пострадал – так, несколько неглубоких царапин не в счет.
Но самое печальное зрелище на данный момент представлял мой «ударный инструмент» - накачанный Силой кулак, которым я сдуру саданул по каменной плите. Он словно побывал в чудовищно мощной мясорубке или камнедробилке, либо его долго и упорно жевала какая-то зубастая тварь, но отчего-то не проглотила, а выплюнула обратно. Темная, до черноты, вязкая кровь била маленькими фонтанчиками из разорванных вен и артерий, во все стороны торчали, пробив кожу и вылезши наружу, острые обломки тонких пястных костей.
- Млять, Хоттабыч, совсем сбрендил? – заорал на меня командир, отирая ладонью струйку крови – через всю его щеку тянулся длинный, но неглубокий порез. Однако кровил он со всем положенным прилежанием.
- А я говорил, - невозмутимо заявил Кощей, - что это несовершенное тело пока еще не сможет перенести запредельных для него нагрузок. Но, тем не менее, препятствие удалено. Дальнейшая дорога открыта, пусть и таким дурным способом.
- Дурное дело нехитрое, - проворчал командир, с удивлением наблюдая за стремительной трансформацией моей поврежденной кисти: сначала перестала брызгать кровь из разорванных сосудов, после чего сухожилия и мышцы с хрустом самостоятельно вернули обломки костей на свои места, прорехи в коже затягивались коричневой «коростой».
Через несколько мгновений коросты осыпались на «останки» плиты, и я уже щеголял абсолютно целой и невредимой рукой, которая спокойно и без всякой боли вновь сжималась и разжималась в мой разрушительный и сметающий все со своего пути «ударный» кулак.
Глава 22
Если о том, что легко могу разбить свой кулак в кровавые сопли, я как-то не подумал (прав командир – дурное дело-то нехитрое), то о своей поистине чудесной регенерации я просто забыл. И сейчас я, едва не впав в ступор, наблюдал за стремительным процессом восстановления раздробленных костей и порванных тканей. Из-за чрезмерного перевозбуждения я даже боли не почувствовал – рука просто «отнялась», как будто стала совсем чужой. Но это не могло не радовать, поскольку мне никак не улыбалось словить болевой шок.
- Ты видел это, командир? – помахав перед самым носом князя Головина восстановленной кистью, радостно похвалился я. – Не свистел Атойгах – регенерация просто огонь!
- Можно было и без этой дурости обойтись, - недовольно проворчал командир.
- Извини, дружище, - повинился я перед ним, - нет худа без добра! А то когда бы еще мои возможности проверили? Слушай, твое бессмертие, а если мне руку, допустим, по локоть отмахнуть, сколько она обратно вырастать будет? – Я пристал к Кощею, так и не сумев привести нервишки в порядок: неожиданная эйфория захлестнула меня с головой - еще мощнее и ярче, чем во время поглощения Живой Водички.
- Ты прямо сейчас хочешь это проверить? – Накинулся на меня оснаб. – Хоттабыч, приди в себя!
- Это естественная реакция, - усмехаясь, пояснил Кощей. – Стремительное восстановление организма всегда шибает в голову почище любого выдержанного хмельного меда!
- То-то я гляжу, он совсем с головой перестал дружить, - согласился с Асуром командир.
- Командир, я в норме! – шуточно приложив раскрытую ладонь к голове, отрапортовал я. – Да еще в какой! – Меня просто распирало от неумного желания сотворить что-нибудь полезное… Ну… хоть что-нибудь! Я не мог просто так стоять на одном месте – ноги сами «просились в пляс». – Нет худа без добра! - Язык тоже молол всякую чушь, лишь не простаивать «без дела».
Не придумав ничего лучшего, я в три захода сдвинул в одиночку несколько крупных осколков каменной плиты, освободив проход в подземелье Кощея. – Господа-товарищи, - пока командир с Хартманом удивленно пучили глаза, громогласно объявил я, - проход открыт!
- Ну… ты… блин… - Командир даже заикаться начал, наблюдая за моей нездоровой суетой.
А вот чего там «блин», узнать мне было так и не суждено, поскольку именно в этот самый момент какая-то неведомая, но мощная тварь нанесла по нашей «дружной» и уже спаянной совместный трудом (для моей пользы) компании неожиданный и стремительный удар. Да еще такой Силы, что современная ядерная боеголовка показалась бы детским лепетом и баловством по сравнению с этим «потрясением» всего и вся.
В первый момент я даже и не понял, что вообще происходит: полыхнуло таким ярким и чудовищным жаром, что зрение махом отказало. На каких-то запредельных инстинктах я вслепую умудрился развернуть над собой Магический Защитный Полог, не скупясь плеснув в него Силы. Уже потом, раздумывая «на досуге» о своей слепоте, я понял, что мне попросту напрочь выжгло глаза. Однако, картинка, успевшая отпечататься на сетчатке глаз, вмиг утраченной вместе с самими органами зрения, успела отравиться прямиком мне в башку.
- Нет! – Попытался заорать я, когда мозг, наконец, успел обработать последние запечатленные мгновения.
Но сожжённая в хлам гортань и выгоревшие легкие не позволили мне этого сделать. Лишь Ментальный крик, полный отчаяния и боли, отнюдь не физической, заполонил собою весь Эфир. Ибо от того, что я успел осознать, впору было не только отчаяться, но и вовсе пасть духом: последнее, что я увидел, это как рассыпаются невесомым пеплом тела командира и оберштурмбаннфюрера Хартмана. Один лишь Кощей, заключенный в теле азиата, каким-то чудом не сгорел дотла в этом огненном аду, хоть и обгорел до самых костей, тоже лишившись глаз. Но он, по крайней мере, был еще жив на тот момент. Земля вокруг нас спеклась в единый черный и блестящий монолит, а каменные развалины плакали и растекались лужами, словно таявшее на солнцепеке масло.
Кто, или что напало на нас в тот злополучный момент, мне было абсолютно наплевать. Ненависть на это чудовищное создание, уничтожившее в один миг самого дорого мне человека на земле, едва не свела меня с ума, поглотив без остатка. Я едва сумел удержаться на краю «пропасти безумия», ибо еще не знал, кого мне надо растерзать в отместку за гибель командира… Ну, и Роберта тоже –я успел привязаться к этому, в общем-то, неплохому фрицу, просто родившемуся не в том месте и не в то время и связавшемуся с «плохой компанией». Нет, сука, я обязательно выживу во всей этой огненной заварухе, а затем найду и, для
