Мы продолжали пить кофе. Я молча ждала: это была явно не вся история.
— Чарльз сказал, что я лишаю себя будущего, что наркотики и драки не для меня. Сказал, что мама все видит, и спросил, хочу ли я, чтобы она мною гордилась или чтобы ей за меня было стыдно. Потом пообещал помочь мне поступить в университет: он, мол, подключит все связи, сделает все возможное, если только я возьмусь за ум. Он знал, что я бы хотел начать жить по-другому, и дал мне такой шанс.
При последних словах у меня по спине пробежали мурашки.
— Доктор Хеллер и мне дал шанс. Хороший он человек.
Лукас чуть заметно улыбнулся:
— Да. Очень хороший. Так вот. Я воспользовался своим шансом и последний год учился в школе вполне пристойно, хотя до этого плевал на свой средний балл с высокой башни. Не знаю, как Чарльзу удалось устроить так, что меня приняли — хотя бы условно. Отцу, конечно, мое обучение не по карману, поэтому я и хватаюсь за любую работу. Я плачу Хеллерам за квартиру, но за то, что они с меня берут, у других людей я не снял бы и койку в гараже.
— Он прямо твой ангел-хранитель — столько для тебя сделал…
— Ты даже не представляешь себе сколько, — сказал Лукас, поднимая на меня нестерпимо светлые глаза.
ГЛАВА 20
Я моргнула и в замешательстве уставилась на Эрин:
— Что значит «может быть, передумает давать показания»?
Моя соседка шваркнула телефон об стол, хлопнула дверцей холодильника (предварительно выхватив из него бутылку воды) и бросила на стол туфли таким энергичным движением, что они срикошетили о стену над кроватью.
— Они добрались до нее. Кеннеди, Ди-Джей и декан. Принялись ее убеждать — и уже почти убедили, — что сами займутся Баком. А если, мол, она даст против него показания, пострадает все их студенческое общество и вообще репутация университета.
— Что?!
— Они пытаются заставить Минди чувствовать себя виноватой в том, что ее изнасиловали! — Я никогда еще не видела подругу такой взбешенной. — Дерьмо хреново! Звоню Кэти.
Я встала и, подойдя к Эрин, предостерегающе дотронулась до ее руки:
— Не нужно никуда звонить, раз Минди этого не хочет.
Эрин пристально посмотрела на меня:
— Джей, ты же знаешь этих «братишек». Всем известно, как они умеют уговаривать.
— Да уж. Ладно, звони.
Эрин набрала номер, и я стала слушать, как она выкладывает председательнице их общества все, что думает об этой ситуации.
— Договорились. Буду через час. С Минди. — Положив трубку, она села ко мне на кровать и взяла меня за руку. Теперь ее лицо было более спокойным и сосредоточенным. — Джей, нужно, чтобы ты поехала с нами. Ты должна им рассказать, что он сделал с тобой.
Почему-то перспектива свидетельствовать перед «сестрами» из женского студенческого союза радовала меня еще меньше, чем предстоящий допрос в полиции и беседа с окружным прокурором.
— З-зачем? — пролепетала я. — Я же не член вашего общества. Так какое им дело…
— Не важно. Прецедент есть прецедент.
Сколько раз я слышала от Кеннеди подобные юридические словечки! Он обожал ими козырять.
— Думаешь, мой рассказ что-то изменит? Ведь со мной у Бака не вышло, да и случаев было, включая мой, всего два…
Глаза Эрин сверкнули.
— Жаклин!
— Ну хорошо, хорошо… Боже мой, что я говорю! — бормотала я, теребя лицо трясущимися пальцами.
Эрин взяла мои руки в свои и мягко сказала:
— Мы должны сделать все возможное, чтобы это не повторилось.
Я кивнула. Она была права. Отослав эсэмэску Минди, мы вышли из общаги и уже собирались садиться в машину, как вдруг меня окликнули: к нам трусцой подбежал Кеннеди:
— Привет, Жаклин, Эрин. — В ответ на его сухую натянутую улыбку моя подруга нахмурилась. Он повернулся ко мне. — Нам нужно поговорить.
Я негодующе посмотрела на него:
— О чем? Уж не о том ли, чтобы я помогла отговорить Минди давать показания? Ты попросишь меня об этом, зная, что он со мной сделал?
Кеннеди устало вздохнул:
— Все не совсем так…
— Правда? Тогда в чем же дело?
— Давай поговорим наедине. Пожалуйста.
Я взглянула на Эрин. Она поджала губы, бросила на моего бывшего уничтожающий взгляд и сказала, обращаясь ко мне:
— Поеду за Минди. Мы будем ждать тебя на месте.
Она опасалась, что, поскольку я была настроена и без того не очень решительно, Муру удастся сбить меня с толку. Я внимательно посмотрела на него и убедилась: что бы он там ни плел, он пришел именно затем, чтобы отговорить меня заявлять на Бака.
— Отвези меня на собрание женского общества. Прямо сейчас. Только так я согласна тебя выслушать.
Мой резкий ответ разочаровал и озадачил Кеннеди, и все-таки он согласился:
— Хорошо. Я подвезу тебя, если по дороге мы поговорим.
Я посмотрела на Эрин поверх крыши ее седана:
— Увидимся там.
Она с надеждой кивнула, а я пошла за Кеннеди к его машине. Включив стереосистему на небольшую громкость, он медленно тронулся с места, небрежно положив одну руку на обтянутый кожей руль.
— Спасибо, что согласилась поговорить. — Он бросил на меня взгляд и тут же перевел его на дорогу. — Не сомневайся, я на сто процентов верю всему, что ты мне рассказала в субботу вечером. Бак — подонок, я всегда это знал, только не представлял себе, до какой степени. Он будет исключен: мы уже этим занимаемся.
— Исключен? Из общества? Вот так наказание!
Я закрыла глаза и мотнула головой, как бы пытаясь вытряхнуть из нее то, что услышала.
— Бак приехал в университет в полной уверенности, что возглавит сначала группу кандидатов в члены клуба, потом весь клуб, а к последнему курсу, может, и студенческий совет. Теперь он получит пинка под зад, и никакой папочка ему не поможет. Поверь, для Бака это наказание!
Я разинула рот, не веря собственным ушам:
— Кеннеди, он изнасиловал девушку!
Мур содрогнулся:
— Я понимаю, но…
— Какое еще, на хрен, «но»?! — У меня внутри все дрожало, и я изо всех сил прижала руки к коленям, чтобы не вмазать Кеннеди по лощеной физиономии. — Такие, как он, должны сидеть в тюрьме, и я сделаю все, чтобы он туда отправился.
Послав Мура на переговоры со мной, ребята из их общества поступили недальновидно: эта беседа не только им не помогла, но даже возымела обратный эффект. Кеннеди остановился и припарковал машину.
— Жаклин, тебе нужно понять одну вещь, — начал он, вцепившись в руль обеими руками. — Бак уже несколько недель несет про вас с ним всякий бред. Это все слышали, а кое-кто даже подтверждает. Кроме меня, никто не купится на твою историю о том, как он тебя тоже пытался изнасиловать. Теперь уже поздно это ворошить.
