разнеслись по всему свету; люди же, странствуя по земле, пути свои в те дни всегда направляли на Запад. Вновь пришедшие были коренастыми и низкорослыми, с длинными, жилистыми руками; кожа у них была смуглая или желтоватая, а волосы и глаза – темные. Немало родов насчитывал этот народ; и многие охотнее водили компанию с горными гномами, нежели с эльфами. Но Маэдрос, видя, что нолдор и эдайн слабеют, в то время как резервы подземелий Ангбанда казались неистощимыми и постоянно пополнялись, заключил с пришлецами союз и дарил своею дружбой самых могущественных их вождей, Бора и Улфанга. Моргот остался тем весьма доволен: этого он и добивался. Сыновья Бора звались Борлад, Борлах и Бортанд: они служили Маэдросу и Маглору и остались им верны, обманув надежды Моргота. Сыновья Улфанга Черного звались Улфаст, и Улварт, и Улдор проклятый; они служили Карантиру, и присягнули ему в верности, и изменили клятве.
Не было особой любви между эдайн и восточанами; редко встречались они, ибо пришлецы надолго поселились в Восточном Белерианде, народ же Хадора был заперт в Хитлуме, а дом Беора почти истреблен. Северная война поначалу почти не затронула народ Халет, обосновавшийся на юге в лесу Бретиль. Но теперь и халадин сражались с захватчиками-орками, ибо отличались стойкостью и мужеством и не желали так просто уйти из любимых ими лесов. Среди легенд о поражениях этой войны прославляют и помнят подвиги халадин, ибо после того, как захвачен был Минас Тирит, орки прошли через западный перевал и, может статься, опустошили бы земли до самых устьев Сириона – но Халмир, вождь халадин, тотчас же известил Тингола, ибо был в дружбе с эльфами, охраняющими границы Дориата. Тогда Белег Могучий Лук, предводитель приграничной стражи, привел в Бретиль крупные силы синдар, вооруженных секирами; и, появившись вдруг из самой чащи леса, Халмир и Белег захватили врасплох целое воинство орков и уничтожили их. Так в том краю прегражден был путь черному потоку с Севера, и еще много лет орки не отваживались пересечь Тейглин. Народ Халет жил в мире под сенью леса Бретиль, но бдительности не терял; а под защитою его королевство Нарготронд получило передышку и возможность собрать силы.
В ту пору Хурин и Хуор, сыновья Галдора из Дор-ломина, жили среди халадин, родни своей. Еще до Дагор Браголлах породнились два дома эдайн: созван был великий пир, и Галдор и Глорэдель, дети Хадора Златоглавого, сочетались браком с Харет и Халдиром, детьми Халмира, правителя халадин. Потому сыновья Галдора воспитывались в Бретиле у Халдира, своего дяди, по обычаю людей того времени; и оба они отправились на ту битву с орками, – даже Хуор, – ибо невозможно было удержать его, хотя в ту пору едва исполнилось ему тринадцать лет. Но отряд их оказался отрезан от главных сил, и враги преследовали братьев до брода Бритиах; там захватили бы их в плен либо убили, если бы не могущество Улмо, что до поры заключал в себе Сирион. Над рекою поднялся туман и укрыл сыновей Галдора от врагов: они перешли Бритиах и, оказавшись в Димбаре, блуждали среди холмов под сенью отвесных стен Криссаэгрима, пока не заплутали среди мороков той земли, не зная пути ни вперед, ни назад. Но углядел их Торондор и выслал им на помощь двух орлов; и орлы подхватили отроков и перенесли их через Окружные горы в потаенную долину Тумладен, в сокрытый город Гондолин, где не бывал доселе никто из смертных.
Добрый прием оказал гостям король Тургон, узнав о происхождении их, ибо воды Сириона несли к нему с моря, от Улмо, Владыки Вод, послания и вещие сны. Так загодя предупрежден был король о грядущих невзгодах, и присоветовал ему Улмо приветливо обойтись с сыновьями дома Хадора, от коих придет помощь в час нужды. Хурин и Хуор прогостили во дворце Тургона без малого год; и говорится, что за это время Хурин постиг многое из того, что ведомо эльфам, и стал отчасти понимать намерения и замыслы короля. Ибо Тургон очень привязался к сыновьям Галдора; подолгу беседовал он с ними и воистину желал оставить их в Гондолине из любви к ним, а не только потому, что закон гласил: никто чужой, будь то эльф или смертный, отыскав путь в потаенное королевство и увидев город, не покинет Гондолина вновь, до тех пор, пока сам король не откроет ворота и скрытый до времени народ не выйдет на свет.
Но Хурин и Хуор желали вернуться к своему народу, дабы сражаться в войнах и разделить невзгоды, выпавшие на его долю. И сказал Хурин Тургону: «Владыка, мы – всего лишь смертные, не схожи мы с эльдар. Эльфы могут терпеливо выжидать на протяжении долгих лет, пока, в необозримом будущем, не пробьет час великих битв; но наш срок короток, быстро иссякают надежда наша и силы. Не сами нашли мы путь в Гондолин и даже не знаем доподлинно, где находится город; страх и изумление владели нами, пока несли нас Орлы дорогами ветров; и, по счастью, затуманен был наш взор». Тогда Тургон внял их просьбе и ответствовал так: «Тем путем, каким прибыли вы сюда, вольны вы и уйти, ежели согласится Торондор. Горько мне расставаться с вами, однако, может статься, в скором времени, по меркам эльдар, встретимся мы вновь».
Уход их нимало не огорчил Маэглина, сына сестры короля, что пользовался в Гондолине немалой властью; однако недоволен остался Маэглин королевской снисходительностью, ибо не жаловал весь людской род; и сказал он Хурину: «Милость короля больше, нежели ты думаешь, и закону теперь следуют не столь строго, как в былые дни – иначе остаться бы вам здесь до конца жизни».
На это отвечал ему Хурин: «Воистину, велика милость короля; но если нашего слова недостаточно – мы поклянемся». И братья дали клятву вовеки не разглашать замыслов короля и молчать обо всем, что видели во владениях Тургона. И распрощались они; и прилетели орлы, и унесли сыновей Галдора под покровом ночи, и опустили их в Дор-ломине еще до рассвета. Обрадовалась братьям родня их, ибо гонцы из Бретиля уже сообщили, что те сгинули без вести; но даже отцу своему не согласились Хурин с Хуором открыть, где пробыли все это время – сказали только, что в глуши пришли им на помощь орлы и отнесли их домой. На это молвил Галдор: «Стало быть, прожили вы в глуши целый год? Или, может, орлы приютили вас в своих гнездах? Но нет: нашли вы пропитание и богатые одежды, и возвращаетесь разряженные что юные принцы, а отнюдь не оборванными бродягами лесными». На это отвечал Хурин: «Довольствуйся тем, что мы возвратились, ибо дозволено это было только в силу обета молчания». И Галдор не расспрашивал их более; однако и он, и многие другие догадывались об истине; и со временем слухи о необычной судьбе Хурина и Хуора достигли прислужников Моргота.
Когда же Тургон узнал о прорыве осады Ангбанда, не пожелал он, чтобы его подданные отправились на войну, ибо мнилось королю, что Гондолин надежно укреплен и еще не настало время явить его миру. Но полагал Тургон также, что окончание осады может оказаться предвестием гибели нолдор – если не подоспеет помощь. Потому он втайне отсылал отряды гондолиндрим к устьям Сириона и на остров Балар. Там по повелению Тургона возводили они корабли и отплывали на заокраинный Запад в поисках Валинора, чтобы молить Валар о прощении и помощи; и заклинали они морских птиц указать
