им в глаза, терся о ноги и мурчал, показывая свою доброжелательность и надежду на более близкое знакомство. Пару раз меня довольно грубо пнули, один раз погладили, но в основном совершенно не обращали внимания. Я, захлебываясь эмоциями, пытался вкратце рассказать им свою непростую историю, но они не понимали моей речи, отворачивались и уходили обратно в жилища. Тогда я начинал мяукать и показывать им свои обрезанные когти, намекая, что было бы неплохо хотя бы покормить случайного гостя, если вы не готовы дать ему постоянное пристанище в своей вместительной, теплой норе. Ведь понятно, что сам я не способен сейчас охотиться! Когти отрастают и затачиваются довольно долго, а в моем желудке совсем пусто…
Люди равнодушно смотрели на меня и уходили…
Тогда я решился зайти на их территорию, заметив, что в одном из дворов перед Серой Тенью, люди называли их Псами, человек выставил миску с чем-то съедобным. Пес подбежал к ней, понюхал и жадно, с хлюпаньем начал лакать. В животе у меня громко заурчало.
Как хочется есть! Как же хочется есть!..
Я накручивал круги, не в состоянии оторвать глаз от чужой миски, мой нос улавливал запах мяса, но как я мог его получить, не рискуя своей жизнью? Это было совершенно невозможно. Пес просто оторвал бы мне голову, если бы я посмел приблизиться…
…Голод был почти невыносим, и я попробовал поймать хотя бы нескольких жуков. Эта еда конечно сильно отличалась от вкусных хрустиков, которыми меня кормили последнее время, и тем более от котлет, которые мне тоже частенько перепадали от Ма открыто и от Ники тайно под столом, но делать было нечего. Я терял силы, а они как никогда были мне нужны.
Порыскав в высокой траве, я позавтракал парочкой знакомых по виду съедобных жуков, в последний раз бросил взгляд на миску с едой и давящегося от жадности Пса, и легкой рысью побежал прочь от этих мест. Здесь никто не стремился подружиться со мной. У здешних людей уже были свои звери, которых они кормили. Нужно было искать другое селение.
Я бежал через лес, завистливо глядя на перепархивающих с дерева на дерево птиц, которых я не в состоянии был поймать, слыша шуршащих в траве мышей, которых я не имел возможности съесть…
Как же не вовремя меня лишили главного оружия — острых когтей! Конечно, питаясь жуками, я не умру с голоду, но как беден был этот рацион! Мне так не хватало настоящего мяса! Глотая голодную слюну воспоминаний, я бежал, бежал…
…Мне еще не раз попадались на пути селения, подобные первому, состоящие из многих не слишком больших наземных людских нор. Я встречался с такими же, как я — бездомными, дикими котами, которые бродили вокруг этих селений, в попытке найти пропитание, которое люди, бывало, просто выбрасывали. Коты были мне совсем не рады. Я становился конкурентом за скудную еду. Это была их территория, тщательно ими помеченная. Я был чужаком и должен был уважать наши традиции. Коты бросались на меня, прогоняя, а я даже ответить не мог достойно. Тупые когти — плохое оружие! Я встречал и домашних котов, которым повезло жить с людьми. Они ходили задрав нос, важно переступая чистыми, пушистыми лапами с нежными подушечками, привыкшими к мягким коврам и диванам. Их было видно сразу, по повадкам. Я пытался заговорить с ними, но они на меня только презрительно фыркали и не удостаивали ни единым мявком.
Много было и Псов. Часто они сидели на привязи возле своих маленьких домиков, но бывало и ходили свободно. Меня мучил вопрос: как людям и Псам-убийцам удается жить на одной территории? И не только не драться до смерти, но и дружить. Ведь раз человек кормил Пса, то считал его своим другом?
Псам я тоже не нравился, они облаивали меня и гнали сколько могли или сколько им хотелось, если встреча случалась за оградой и Пес был непристегнут…
Так я бродил несколько дней, обходя селение за селением, пытаясь поесть из чужих мисок. Никто не стал слушать мои рассказы. Никто не покормил меня. Даже дети, бывало, бросали в меня камни и палки, просто так, ради развлечения, хотя я не нападал на них, а только молча сидел в сторонке, глядя, как они играют и вспоминая свою Нику…
…Я исхудал. Питаясь почти одними жуками не особенно потолстеешь…
Хорошо, что на моем пути несколько раз встречались водоемы. Хоть жажда меня особо не мучила…
Почти потеряв надежду на успех, я брел по очередному селению, в котором повторялось снова одно и то же: меня облаивали и гоняли местные Псы, пытались драть и преследовать многочисленные дикие коты, надменно прищуриваясь оглядывали и отворачивались коты домашние. Люди выходили из жилищ, но я им был не нужен… Равнодушно глянув на меня и сказав: "Брысь отсюда!", а то и топнув ногой или запустив в меня палкой, они отворачивались и занимались своими делами…
Я сильно ослабел и решил, что дальше пойду только утром. Наступил вечер. Быстро темнело. Мне нужно было отдохнуть хоть немного. И попытаться хоть что-то поймать и съесть. В голове уже мутилось от голода. Начался сильный ливень, и вся добыча спряталась по норкам. Я намок и озяб. Потеряв надежду хоть на какой-то ужин, я забрался под куст и попытался уснуть…
…Дождь шел всю ночь, с куста непрерывно капало, а потом и потекло. Еле дождавшись утра, отчаянно завидуя псам и котам, которых люди вечером запустили в свои тёплые жилища, где никогда не капает тебе на холку, где всегда есть еда и мягкие лежанки, завидуя даже тем псам, которые жили в своих маленьких домиках во дворах, я огляделся и увидел двор, окруженный странной загородкой. Она вроде была, а вроде и нет. Через нее прекрасно был видна трава, деревья и жилища людей. За загородкой никого не было — видно все еще спали. Сразу за оградой я увидел большой, странный предмет. Он был круглым, но мог стоять. Предмет накрывал лист чего-то серого, жесткого и волнистого. Путешествуя, я замечал, что в таких предметах люди обычно разводили огонь и жгли мелкие ветки и сухие листья.
Я подлез под загородкой, проникнув на чужой двор. Пахло котом и псом. Я обошел предмет вокруг, понюхал его. Дымом он не пах и был холоден, наверное в нем давно не разводили огня. Вдруг раскрылась дверь одного из жилищ и оттуда чинно вышли Пес и Кот. Их выпустила женщина.
— Гуляйте! — сказала она. И дверь
