продолжил:
— В день свадебной церемонии невеста может общаться только со своей прислужницей. Её внутренняя энергия должна быть максимально чистой, не запятнанной чужой энергией, чтобы тело полностью смогло принять энергию мужа и его семя. Ты подходишь на роль прислужницы лучше любой вайрини, так как твоя внутренняя энергия настолько слаба, что её с трудом может ощутить даже сойлар.
Я горько вздохнула, а в голове вдруг всплыло дурацкое слово из забытого человеческого слэнга — непруха. Знаю, некрасивое слово, но оно так подходит ко всей той чертовщине, которая творится со мной последние три года, что я даже решилась произнести его вслух — с наслаждением, на выдохе:
— Ну, что за непрух-ха.
Фая недоумённо посмотрел на меня, а я поспешила сказать:
— В два часа я приду в комнаты лорнессы Изалай. Спасибо, Фая. Можешь идти. У тебя, наверно, куча дел.
Фая подтвердил мои слова и вышел, закрыв за собой дверь.
А я посмотрела на настольные часы — без четверти двенадцать. У меня в запасе два часа, достаточно для побега. Я спокойно допила травяной чай, стараясь не думать о том, что рассказал мне Фая, подошла к зеркалу, у которого стояла стойка с платьем "подружки невесты" и поняла, что оно мне нравится. Недолго думая, я натянула его на себя и осталась довольна: оказывается, барвинковый цвет мне к лицу. Повернувшись к зеркалу лицом, я внимательно оглядела своё отражение: платье большими складками из полупрозрачной, будто немного мятой, вуали не доходило до пола на пару сантиметров, тонкий поясок под грудью, визуально удлинял силуэт, а русые кудрявые волосы придавали моему лицу детскости. Я порылась по шкафам, и в одном из ящиков нашла украшения. Чтобы волосы не лезли в глаза, я заплела их на висках в косы, вплела васильковые ленты и скрепила сзади бантиком. Надела на запястья толстые серебряные браслеты с непонятными, но красивыми рунами, на шею повесила серебряную цепочку с аметистом-капелькой и осталась довольна.
— К побегу готова, — отрапортовала я собственному отражению и направилась на выход.
Как сбежать из переполненного тварями дворца, спросите вы? А я отвечу: спокойно и не таясь. Я прошла по пустым коридорам, не встретив ни души. Наверно, твари ещё спят, а если представить, что они весь вечер и всю ночь будут праздновать свадьбу сына своего любимого сойлара, то становится понятно, почему никого нет.
Я дошла до главного зала, в котором несколько дней назад проходил Совет, и посмотрела в окно. Лайр Нира стоял на своём месте, поэтому я шагнула на подоконник и спрыгнула на землю. Пара минут, и я сижу в кресле пилота лайра. Активировав систему, я открыла рот, чтобы на вайри поприветствовать Эн, но обычно молчавшая интуиция взвыла раненым зверем, и я медленно повернулась — во втором кресле, вальяжно развалившись, сидел сойлар. Сердце пропустило колкий удар, а я, перепугавшись до одури и нервно улыбаясь, спросила:
— Со мной решили прокатиться, ваше величество?
Мысленно стукнув себя по лбу и некрасиво выругавшись — тоже мысленно, я во все глаза смотрела на абсолютно расслабленного сойлара, запрокинувшего руки за голову, по пояс обнажённого, полностью открытого для удара, да ещё и с закрытыми глазами.
"Совсем не боится", — с какой-то детской досадой подумала я, продолжая наблюдать за вайром и подсознательно сравнивать его с Ниари. Сравнение, как всегда, было не в пользу Нира. Наверно, во мне сейчас проснулась гордость брошенной женщины. Я мысленно посмеялась над своими мыслями, ведь чтобы стать брошенной, нужно иметь мужчину, который бы меня бросил, а Ниари не мужчина, он вайр. От бессмысленных рассуждений меня отвлёк глубокий, но тихий голос:
— Величеством меня ещё не называли. Звучит странно, но удивительно приятно.
Я осторожно выдохнула, а Кайрана добавил:
— Давай прокатимся, девочка.
Не растерявшись, я включила режим ручного управления, открыла карту местности, быстро просмотрела и тыкнула в первый попавшийся кусок суши. На экране появился маршрут, я плавно подняла лайр над землёй и, набрав нужную скорость, легла на курс.
— Ниари научил тебя управлять лайром? — спросил сойлар, продолжая расслабленно полулежать с закрытыми глазами.
— Да.
— Зачем?
— Мы играли. В прятки. В догонялки. А потом Ниру стало скучно играть на земле.
Я замолчала, а сойлар снова спросил:
— И кто победил?
— Я.
Кайрана, наконец, открыл глаза, и повернулся ко мне. Я же улыбнулась и продолжила:
— Нир проиграл, сойлар. Он сказал мне: "Я сдаюсь, Саша". И я приняла его поражение.
Я отвернулась, но успела заметить, как сойлар горько улыбнулся. Возможно, он догадывался, что нас с Ниром связывает больше, чем просто охота, но то, что его единственный сын, осознанно или по недопониманию, провёл и завершил церемонию сочетания со мной, человеческой женщиной, а потом привёл меня в свой дом, заставил прислуживать своей новой невесте, ещё и присутствовать во время их первой брачной ночи, стало для него неприятным откровением. Как ни посмотри, ситуация смехотворная.
Кайрана некрасиво выругался, с силой потёр лицо руками и снова закрыл глаза.
Мы молчали вплоть до приземления. Я плавно посадила лайр, встала из пилотского кресла и вышла на прохладный среднеземноморский воздух.
Место, которое я выбрала в случайном порядке, оказалось какими-то античными руинами, расположившимися на ровной поверхности высокого берегового утёса. Пройдя вдоль поломанных колонн, я плюхнулась на разбитые ступени в паре метров от края утёса. Вид был замечательный: ещё не набравшее силу весеннее солнце золотило мерно накатывающие на камни волны, море плавно меняло свой цвет от аквамаринового до небесно-голубого, а частые пушистые облака играли с ветром, периодически пряча солнышко от человеческих глаз.
