— Роскошью все это никак не назовешь, — презрительно произнес он.
— Можно подать жалобу, — предложила ему Бархотка.
— Что у нее с лицом? — дрожащим голосом спросила Сенедра. — Она просто ужасна.
— Таков был обычай в некоторых гролимских храмах в землях Хагги, — ответила Полгара. — Жрицы, владевшие искусством колдовства, покрывали свои лица такими вот шрамами в знак вечной преданности Тораку. Теперь так почти нигде не делают.
— Но ведь она могла бы быть такой красавицей! Почему же она так страшно себя изуродовала?
— Люди в состоянии религиозной истерии порой способны на странные вещи.
— А как получилось, что этот гролим не разглядел меча Гариона? — спросил Шелк у Белгарата.
— Шар обладает властью отводить глаза тех, кому не следует его видеть.
— Это ты велел ему?
— Нет. Порой он принимает решения самостоятельно.
— Ну что ж, дела наши идут неплохо, как вы считаете? — Сади довольно потирал руки. — Говорил же я, что буду вам весьма и весьма полезен.
— Ух, как ты нам полезен, Сади, — насмешливо сказал Шелк. — Сперва ты затащил нас в гущу битвы, потом в самое логово дагашей и вот теперь — прямо в пасть гролимов Хтол-Мургоса. Ну, что ты там дальше задумал для нас, если, разумеется, эта госпожа с экстравагантной внешностью не прирежет тебя до утра?
— Мы непременно сядем на корабль, — заверил его Сади. — Даже Хабат не посмеет оспаривать волю Агахака, как бы ни была уязвлена ее гордость. А путешествие по морю сэкономит нам несколько месяцев.
— Нам с Гарионом надо еще кое-чем здесь заняться, — сказал Белгарат. — Дарник, выгляни в коридор, погляди, не выставили ли стражу.
— Куда вы направляетесь? — спросил Шелк.
— Мне необходимо отыскать библиотеку. Хочу проверить, прав ли был Джахарб, когда утверждал, что книга именно здесь.
— Не лучше ли повременить до ночи — пусть все лягут спать, и тогда…
Старик покачал головой.
— Нам понадобится время, чтобы найти то, что нам надобно. Агахак будет во дворце около полуночи, поэтому именно сейчас самое подходящее время покопаться в его библиотеке. — Он улыбнулся маленькому драснийцу. — Кстати, — прибавил он, — возможно, это для тебя непривычно, но пора тебе знать, что зачастую днем много легче перемещаться, чем ночью, шныряя во тьме и пугливо выглядывая из-за каждого угла.
— Да, мне это более чем странно слышать, Белгарат.
— Коридор пуст, — сообщил возвратившийся Дарник.
— Прекрасно. — Белгарат ушел и вскоре возвратился с грудой черных балахонов. — Вот, — сказал он, протягивая один из них Гариону. — Надевай.
Они стянули зеленые одежды работорговцев и облачились в черные балахоны.
Дарник продолжал наблюдать за дверью.
— Все еще никого, Белгарат, — сказал он, — но вам лучше поторапливаться.
В дальнем конце коридора я слышу шаги.
Старик кивнул, натягивая на глаза капюшон.
— Пошли, — приказал он Гариону.
В коридорах было темно — их освещали лишь дымные факелы, торчащие в кольцах, укрепленных вдоль стен. Изредка им встречались одетые в черное жрецы-гролимы. Они ходили как-то странно, чуть покачиваясь на негнущихся в коленях ногах, спрятав руки в рукава и скрывая капюшонами лица. Гарион догадался, что эта странная походка имела какое-то значение, и пытался подражать гролимам, следуя за дедом вдоль бесконечных коридоров.
Белгарат уверенно шел к цели, ибо знал, где находится то, что ему нужно.
Они вышли в более широкий коридор, и старик остановился, глядя в дальний его конец, где виднелись раскрытые двери. За этими дверями мерцал свет.
— Не туда, — шепнул Гариону старик.
— А что это?
— Это святилище. Тут находится алтарь. — И старик быстро свернул в другой коридор.
— Мы можем потратить долгие часы на поиски, дедушка, — тихо сказал Гарион.
Белгарат покачал головой.
— Архитектура гролимов в высшей степени предсказуема, — возразил он, — мы в нужной нам части храма. Ты погляди, что вон за той дверью, а я пойду туда.
Они пошли по длинному коридору, осторожно заглядывая в каждую дверь.
— Гарион! — вдруг прошептал старик. — Это здесь!
Комната, в которую они вошли, была просторной — тут пахло старым пергаментом и отсыревшими кожаными переплетами. Вдоль стен высились книжные полки, а в углублениях стен стояли столы и скамьи — над каждым столом с потолка свешивалась тусклая лампа.
— Возьми книгу! Любую! — приказал Белгарат. — Теперь сядь вон за тот стол и делай вид, что внимательно ее изучаешь. Глаз не спускай с двери! Я тут осмотрюсь, а ты покашляй, если кто-либо явится.
Гарион кивнул, взял с полки тяжелый фолиант и сел за стол. Минуты тянулись мучительно медленно — он невидящими глазами глядел на страницу, чутким ухом ловя малейший шорох. И тут вдали послышался знакомый уже вопль — долгий и мучительный крик боли, за которым последовал металлический звук — это звенел гонг в святилище, где гролимы справляли свои изуверские ритуалы. Невольно перед внутренним взором Гариона возникло испещренное страшными шрамами лицо Хабат, он словно воочию увидел, как она с наслаждением вонзает нож в тело беспомощной жертвы. Он сжал зубы, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не вскочить и не кинуться на звук.
Раздался тихий свист Белгарата.
— Нашел! — прошептал старик. — Следи за дверью! Я сейчас вернусь.
Гарион, нервничая, сидел за столом, весь превратившись в слух. Он с величайшим трудом справлялся со своей миссией. Волнение его все возрастало по мере того, как текли минуты в ожидании, не войдет ли ненароком кто-нибудь в книгохранилище. Что делать, если сейчас на пороге появится жрец в черной одежде? Заговорить с ним или продолжать сидеть молча, склонившись над книгой?
Таковы ли здешние обычаи? Он перебирал в уме множество вариантов поведения, но когда скрипнули дверные петли, прибег к варианту, которого даже в мыслях не держал, — стремглав кинулся наутек. Он стремительно перепрыгнул через скамью, на которой сидел, и бесшумно бросился в глубь библиотеки, ища среди стеллажей Белгарата.
— Здесь безопасно? Никто не подслушает нас? — раздался чей-то голос.
Другой голос с усмешкой промолвил:
— Сюда больше никто не заходит. Так о чем ты хотел поговорить?
— Разве она тебе еще не осточертела? Ты готов действовать?
— Тише ты, дурак! Если кто-то услышит и донесет ей, твое сердце будет жариться на раскаленных угольях при следующем же ударе гонга!
— Ненавижу эту шлюху со шрамами! — плюнул первый гролим.
— Все ее ненавидят, но от того, узнает она об этом или же нет, зависит наша жизнь. До тех пор, покуда к ней благоволит Агахак, власть ее безгранична.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
