– Что-то случилось? – спросил он меня.
Высокий толстый рыжий мужик с бородой, одетый в мешковатые джинсы и растянутую выцветшую майку.
– Ничего, у меня просто вопрос. – Я подбежал к машине, новенькому «колорадо», и остановился. – Сейчас, когда тряхануло, двигатель заглох?
– Да. Заново завел, но без всяких проблем.
Когда я вернулся, Настя уже успела связаться с аэродромом. Поэтому сказала мне, когда я стоял еще на пороге:
– Пилот разбился, из молодых, на «сессне». Заходил на посадку как раз, и тут накрыло. В кабине был еще человек, тот выжил, но поломался.
Плохо, что кто-то погиб. Но радует то, что я в этот момент не летел на вертолете. Эгоистично, но объяснимо.
– Ты ничего заранее не чувствовала?
– Как в тот раз? – уточнила она. – Нет. А ты?
– Тоже.
Тогда я уже за сутки или даже раньше как-то чувствовал себя не очень. А сейчас… нет, вроде бы все как обычно. Прошло две недели… и что? Да ничего. Понять бы, что произошло на самом деле. И когда снова подобное случится, если случится? И что это, в конце-то концов, было?
Пиццу мы все же съели. Я под нее четыре бутылки пива употребил, а дамы вышли за пределы бутылки вина, ополовинив и вторую. Досидели до вечера, болтая, потом Настя предложила:
– Пошли в боулинг!
– Боулинг? – переспросила Лена.
– Боулинг. Тут рядом.
До боулинга рукой подать от нас, практически как до «Кларкз», просто на соседнюю улицу. Место было популярным, вечером так еще и ждать дорожки иногда приходилось. За счет того, что Колд-Лэйк был заселен почти полностью, в нем и кабаки все работали полноценно, посетителей хватало, а место бывших владельцев заняли новые. Анклав вообще уже создавал иллюзию практически нормальной, обычной жизни. А может, черт его знает, она просто нормальной и становилась.
В Углегорске была жизнь нормальной? Скудной, холодной, но все равно большинство людей, в отличие от нас, никуда не бегало, ни в кого не стреляло и ни от кого не скрывалось. В общем-то нормальная была. «Нормальная» не синоним «хорошая», а скорей «обычная», или даже «рутинная». А здесь так и комфорту побольше, и все такое, чего ей не быть нормальной? Разве что дети. Странно видеть целый город без единого ребенка. Так вроде об этом забываешь, но подсознание услужливо напоминает, подсказывает, намекает на то, что на этой благостной картинке все же что-то очень не так, как надо.
Мы пришли достаточно рано, да и со всеобщим авралом посетителей было меньше, так что дорожка нам досталась сразу. Но в зале все равно было шумно, с гулом катились тяжелые шары по ламинату, с грохотом сыпались кегли, гудели голоса, было накурено – все старые законы пошли побоку. Я заказал в баре пива и вина дамам, блюдо с мини-бургерами, потому как опять жрать захотелось. За собой такое знаю, если вот долго на нервах – и потом вдруг расслабляешься. Тогда и пьешь не пьянея слишком, и все время аппетит зверский. Вот прямо как сейчас.
Играли, понятное дело, без особых достижений, зато с удовольствием. Даже не помню, когда так весело выходил, хоть нас всего и трое было. Кстати, давно заметил, что самые удачные посиделки бывают, когда не планируешь ничего, экспромты эдакие. А вот как запланируешь повеселиться – никогда такого эффекта не добьешься. Может, я и не прав, но вот так мне кажется.
Потом к нам неожиданно подошел Пикетт.
– Ты что, играешь? – удивился я.
Вообще-то удивляться нечему, почему бы ему не играть, но образ вечно одинокого Пикетта с этим не очень вязался.
– Поесть зашел, – покачал он головой. – Не возражаете? – спросил он дам, подразумевая, что подсядет за столик.
– Нет, конечно, – ответила за всех Настя. – Играете?
– Следующий круг за мной, – еще больше удивил он меня.
– Как твои дела? – спросил я его.
– Нормально. Уже на работе. Отправляют начальником полиции в Боннивиль. Пока. И одновременно ответственным за все подряд.
– Там неплохо, – сказал я вполне честно. – Не хуже, чем здесь. Только людей пока меньше.
– Знаю, на меня свалили и расселение новых. Сегодня ночую в «Доксайд Инн», а завтра с утра еду туда.
– Аванс выдали?
– Да, все нормально, так что угощаю, если ты об этом, – усмехнулся он.
– Невероятно благородно с вашей стороны, – вмешалась вдруг Лена, засмеявшись. – Это вы у меня теперь главным полицейским будете?
– Лена из новых, из Флориды, – пояснил я. – Она тоже в Боннивиль.
– Туда, похоже, пока всех новых, – кивнул Пикетт.
– В Лак-Ла-Биш тоже, просто он меньше. Да и заселен плотней.
Лак-Ла-Биш даже не город, а по статусу hamlet, что-то вроде деревни, хотя городок очень симпатичный, похож на наш берег. До Всего-Этого-Дерьма там чуть больше двух тысяч жило, насколько я помню, а в Боннивиле почти семь.
– В любом случае заезжай в гости, – добавил он.
– С Уорреном виделся?
– Да, поговорили. Кстати, моя машина ждет меня в Боннивиле, как туда добраться? Автобусы у вас не запустили еще?
– Со мной, – сказала Лена. – Если завтра, сегодня я напьюсь и буду ночевать у них.
– Завтра.
– Договорились.
Я опять же поймал себя на некоем удивлении – никогда раньше я не видел Пикетта веселым. Всегда спокойным, но веселым – никогда. И никогда не задавал ему лишних вопросов, потому что, как я понял, Эпидемия не дала ему поводов оставаться веселым. И вот сегодня я увидел его другим. По крайней мере, он улыбался, разговаривая с Леной. Как-то ей удалось его втащить в общем-то глупый и бессмысленный разговор, и он втянулся, разговорился, даже шутил. И да, похоже, что они друг другу понравились.
17
Утром следующего дня Пикетт зашел к нам, по моему приглашению, на завтрак. В отличие от несколько похмельной Лены, которая и встала-то с трудом, он выглядел… обычно. Выглядел Пикеттом. Пришел он с уже знакомыми сумками и рюкзаком, к которому был притянут автомат, съел яичницу с беконом, попил кофе, после чего Лена собралась, и они вдвоем уехали на ее «Гранд Вагонере». А я чуть-чуть задумался над тем, что связывало Уоррена и Пикетта. Пикетт все же чуть другими делами занимался, как я понял, не переговорами по статусу анклава. Профиль другой. Вот это немного странно. Но ладно.
А вообще и сам перебрал вчера, как-то это все ощущается. Так что сегодня хозяйственный день, хотя бы лужайку надо постричь, а то газон как-то сомнительно выглядит. Лодку проверить, да. А что проверить? Ну так, вообще. Мало ли чего?
Планы нарушило сообщение сразу на мой и Настин планшеты. Джинни Дайк. Как прочитал, так и настроение упало. Пропал выходной, можно делать ставки. Разгубастился.
«Через час экстренное совещание в штабе, в бриф-зале. Вас ждут обоих».
Вот так, даже Настю. И ведь наверняка из-за вчерашнего трясуна. Нашли экспертов.
«Понял, будем», – осталось мне ответить.
– Дорогая! Собирайся, нам все решили обгадить!
Она еще и в душе оказалась. Ну да ладно, у нас час, времени хватит. Я могу себе еще и кофе позволить. И позволил.
Приехали вовремя, даже на пять минут раньше. Вызвали всех, похоже, от кого хоть как-то зависело функционирование анклава. Думаю, что и Пикетт был бы здесь, но его не перехватишь сейчас. А может, и перехватили уже, я на часы глянул.
Из вояк только Роналд на месте, я заметил его неприязненный взгляд. Вот убогий, ей-богу. Тогда влез со своим дурацким рейдом, наворотил проблем и теперь на меня в вечных обидках, типа из-за меня все отменили. Ну да, из-за меня, а не из-за того, что нас там вскоре твари массой бы задавили. Вот почему Митч, а не он, шпионом оказался? С Митчем работать легко было, к слову.
А вот и Уоррен с неразлучным Фицпатриком. Уоррен все же прятаться перестал, берет вожжи в руки сам, не то что раньше вместо него говорящие головы были. Вроде как видимая часть демократии, хотя дураку было понятно, кто здесь всем управляет. Вот пусть он и управляет в открытую, тем более что люди его уважают.
Расселись. Первый вопрос прямо ко мне, от Уоррена:
– Что это было вчера?
– Не знаю, – ответил я совершенно честно. – Сам с таким никогда не сталкивался. Могу только предположить.
– Предположите.
– Наша действительность продолжает отрываться от той. Основной отрыв произошел две недели назад, трясло куда сильней. Сейчас что-то остаточное.
– Вчера погиб пилот и искалечился пассажир. Это как-то предсказывать можно?
– Разрешите? – поднял руку Рашид, тот самый, что летал с нами в Ниагара-Фоллз.
– Да?
Он встал, оправил кособоко сидящую на нем форменную рубашку. На нем вообще все кособоко, он даже с виду натуральный ботан, но специалист очень толковый, какими ботаны зачастую и бывают.
– Мы продолжаем слушать радио, на всякий случай. Точнее – записывать, слушать там уже нечего. Примерно минут за двадцать до инцидента на всех частотах, на которых шла запись, появился шум, постепенно нарастающий. Разрешите? – Он подошел к столу, на котором стоял открытый лэптоп.
