— Я буду ждать здесь, если ты не возражаешь. Я краснею, когда ты начинаешь болтать всякий бред, и мне не хотелось бы все испортить, — сказал Стерлинг. Сен-Жюст кивнул и отправился в лапы бородатого Лейтона.
— А, Лейтон! — Он вклинился в группу из четырех человек, которые стояли в соседнем проходе. — Готовьтесь к потрясению. Нам назначена еще одна встреча через час. С Уайлдхорном. Никак не могли ее отменить. Слишком уж он настойчив. Но Эргил, кажется, того стоит. Доброе утро, джентльмены, — добавил он быстро, кивнув всем. — Представьте нас, Лейтон, будьте любезны.
Дэвид Лейтон скривился и указал на Сен-Жюста большим пальцем:
— Это тот самый парень, о котором я говорил вам. Блейкли, кажется. Он приволок сюда своего чернявого мальчишку.
— Прошу прощения, — жестко ответил Сен-Жюст. — Я представляю Носоксона. Танцора. Певца. Актера. Это вполне понятно, вы так не находите?
— Да как хотите, — сказал Лейтон, и Сен-Жюст уловил запах алкоголя в его дыхании. Он что, уже с утра приложился? Жаль. Шивли пил, помнится, и это довело его до убийства Куигли. Никогда не поворачивайтесь спиной к человеку, который пьет спиртные напитки до полудня. — Это Джош Нортон и Рик Рэйнс, мы вместе ставим мюзикл «Жаркие ночи в тропиках». А это Фрэнк Форчун. Не нужно уточнять, кто он, так ведь?
— Конечно, нет. Ваша слава, мистер Форчун, опережает вас. Доброе утро, джентльмены, — повторил Сен-Жюст, снова поклонившись. — Очень приятно. Можно приступать к делу, не так ли? Какие у вас будут предложения моему приврат… э-э, моему клиенту? Мы рассмотрим только главные партии.
— Это кастинг в труппу, — ответил ему Фрэнк Форчун. — Никаких имен или звезд. Если вам не нравится — уходите.
— Хорошо, — ласково сказал Сен-Жюст, заглядывая в глаза Фрэнку Форчуну. — Мы уходим. Всего хорошего, джентльмены.
Но едва он сунул под мышку свою трость, Лейтон взял его за руку:
— Ладно вам, Блейкли. Прекратите. Мы знаем, чего вы добиваетесь. Хотите поднять ставки. — Все еще удерживая Сен-Жюста, он посмотрел на сцену, в центре которой стоял Носокс, положив руки на пояс, и оглядывал театр. — Бог мой, если я не ошибаюсь… Да, это он. Вначале мы посмотрим, что он умеет, а потом поговорим. Это все, что я могу сделать. Фрэнк, согласен?
— Нормально, мне главное убраться отсюда до полудня. — Режиссер выдвинул стул в проход и уселся лицом к сцене. — Давайте начинайте.
— Устраивает? — спросил Лейтон Сен-Жюста, который смотрел на свой рукав и на руку продюсера, державшую его. — Ох, простите, — Лейтон отпустил рукав. — Черт, какой-то вы странный. Вы правда хотели умотать?
— Удалиться, — поправил Сен-Жюст. — Я предпочитаю удаляться. А сейчас, если вы не против, я займу место рядом со своим лучшим другом, мистером Болдером. Человек ест, пьет и посещает театры с друзьями.
— Как все прошло? — спросил Стерлинг, когда Сен-Жюст опустился на стул рядом с ним. — Они берут Носокса?
— Пока нет, но возьмут. — Сен-Жюст расстегнул пиджак и откинулся на спинку стула. — Их заинтересовал цвет его кожи. Не уверен, что мне это нравится, но я понимаю. Все дело в Карибах, полагаю. О, уже начинается.
Лейтон прошел к сцене и наклонился к молодой женщине, которая стояла рядом с большим черным ящиком.
— Ты, чернявый. Да, ты. Ты принес с собой музыку?
Носокс обеспокоенно взглянул на Сен-Жюста.
— М-м-м… нет, сэр. Мне не сказали, что надо…
— Ладно, ладно. Мими, что у нас там есть? Что-нибудь из «Вестсайдской истории»? Точно. Врубай. Давай, мальчик, поехали.
Женщина по имени Мими отыскала нужную кассету и вставила ее в черный ящик.
— О, это стереосистема, как у Мэгги, — сказал себе Сен-Жюст. — Что ж, это все меняет. А я думал, где это Лейтон прячет оркестр.
— Тише, — предупредил Стерлинг. — Носокс начинает петь.
— Мои извинения, Стерлинг. — Сен-Жюст сдержал улыбку и скрестил руки на груди, приготовившись наслаждаться представлением. Собой он уже был доволен. Нет ничего приятнее, чем наблюдать, как пресмыкается человек, подобный Лейтону. Если повезет, он вскоре увидит это еще раз.
Носокс пел не больше минуты. Лейтон провел пальцем по шее, показывая Мими, чтобы та выключила музыку.
— Ладно, все нормально. Ты танцуешь?
— Да, сэр, — охотно откликнулся Носокс. — Степ, немного балет. Модерн, джаз. Я играл кое-что из репертуара «Фосси»[29], когда учился в колледже.
— Хорошо. — Лейтон отвернулся от сцены. Сен-Жюст напрягся. И это все? Все получилось?
— Ах да, еще кое-что, Джексон, — сказал Лейтон, глядя на Сен-Жюста. Улыбаясь ему. — Разденься. Сними с себя все.
Стерлинг схватил Сен-Жюста за руку.
— Что он сказал? Сен-Жюст! Господи, ты посмотри! Нет, не смотри. Останови их, Сен-Жюст. Скажи, что он никогда не станет… о боже. Мальчик раздевается.
Сен-Жюст не сводил взгляда с Лейтона, который направлялся к нему с гаденькой улыбочкой на лице.
— Лейтон, — произнес он, когда продюсер сел рядом с ним. — Не хотите ничего мне объяснить?
— Что? У вас за океаном не знают «О Калькутта!»[30] и подобные мюзиклы? А Николь Кидман? Нагота продается. И еще, мы же ставим жаркие ночи в тропиках, помните? У вашего мальчика все на месте, так что я надеюсь… Ладно, черт с вами. Возможно, у нас теперь есть звезда.
— Боже правый, — с благоговением выдохнул Стерлинг, подавшись вперед и глядя на сцену широко раскрытыми глазами. — В жизни не видел ничего подобного…
Сен-Жюст перевел взгляд на сцену, где стоял Носокс. Такой же голый, каким появился на этот свет, и оснащенный весьма грандиозным достоинством. Выдающимся. В буквальном смысле.
Затем повернулся к Лейтону, удивленный собственным хладнокровием перед лицом столь громадного… сюрприза.
— Я не знаю, сколько вы намеревались заплатить Эргилу, Лейтон, но теперь ставки, как вы их называете, выросли.
Глава 15
Что делать, что делать? Писать? Ну конечно. С ее-то замороженной фантазией. Вряд ли.
Можно прибраться в доме, вымыть холодильник, разложить белье в шкафу, убрать зимнюю одежду. Конечно, конечно.
Пройтись по магазинам. Принять ванну с пеной.
Разобрать все папки в шкафах, упорядочить свои наработки, пронумеровать карточки. Еще лучше.
Ну так что же делать-то?
Можно доесть остатки еды и позвонить в доставку пиццы.
Надо чем-то заняться, иначе она сделает кое-что другое, а она приняла твердое решение этого не делать.
Она сильная. Она женщина. Она непреклонна, трепещите.
Мэгги включила музыкальный центр, закивала в такт песне Гарта Брукса и упорхнула на ковер, подвывая королю кантри.
Это уже что-то. Хоть какое-то занятие. Прищелкивая пальцами, встряхивая головой, она притопывала вместе со своим невидимым партнером. Растворилась в музыке, в ритме, в словах песни. Замедлила шаг вместе с музыкой… соблазнительно двигая бедрами… улыбнулась, когда вступила гитара, немного твиста, немного свинга и чуть-чуть ламбады.
