Я пожал плечами:
- Её уже нет. Продана!
Кто б знал, как мне надоело врать и изворачиваться! Но тут мне никто не виноват: сам затеял весь спектакль. Благодетель!
- Ну-ка, пойдёмте, - Санька поманил меня и Настю за собой. - Пока тут едьба поспеет, я кой-чего покажу.
Я охотно последовал за ним, но Настя изрядно меня удивила:
"Я тут помогу, - услышал я, встретившись с нею глазами. - Надо налаживать отношения".
"Вот и умница!" - похвалил я и скрылся в Санькиной комнате.
Собственно, она являлась не только его комнатой. По совместительству она ещё была и спальней для супругов, Но в данный момент она превратилась в музыкальный салон, где Санька с увлечением поведал мне все перипетии приобретения той записи, которую безотлагательно и принялся мне демонстрировать. Я слушал, мотал на ус, дабы потом не канителиться с перезаписью, а просто приобрести пластинку, как это эффектно проделала Настя. Теперь это не составляло труда. Но вследствие этого обстоятельства как бы терялся ореол романтичности, придаваемый самому занятию, как комплексу невероятных ухищрений ради предмета вожделения. Я, конечно, не спешил сообщать Саньке о своих ощущениях, видя, как любовно перебирал он подаренные мною пластинки. При этом он время от времени как-то со значением поглядывал в мою сторону. Очевидно, на языке у него вертелась тысяча вопросов, но, памятуя о нашей договорённости, он героически помалкивал. Однако, в паузе между вещами он всё же не выдержал:
- Ну а пластинки-то откуда?
- От того же дяди, что и деньги, - парировал я невозмутимо.
- Продал душу дьяволу?
- Когда это дьявол занимался благотворительностью?
- Бывали случаи...
- И везде проглядывала явная корысть...
Едва начавшуюся дискуссию прервала Санькина жена:
- Мужчины! К столу!
Упрашивали нас недолго.
Настя моя, подвязавшись фартуком, орудовала над столом, помогая хозяйке. Я встретился с ней глазами и послал мысленный поцелуй:
"Люблю тебя!"
"Аналогично!" - последовал игривый ответ, сопровождённый очаровательной улыбкой.
Половину стола занимал старенький чёрно-белый телевизор. Там какой-то мужик в тяжёлых с виду очках старательно втирал что-то рыхлому оппоненту, занимавшему чуть ли не весь экран и слушавшего доводы очкарика с кислым выражением на обрюзглой физиономии.
- Чем богаты! - суетилась хозяйка, усаживая нас к столу.
- Да будет прибедняться-то! - насмешливо прогудел супруг, выключая звук телевизора. - По столам миллионы валяются!
- Другов! - не приняла шутки Нина. - Ты мне на нервы действуешь!
Она сбегала на кухню за чайником и стала разливать чай по чашкам от сервиза, по такому случаю специально извлечённого из неприкосновенного запаса.
- Может, покрепче чего? - ехидно осведомился Санька, заранее зная ответ.
- Ради Бога! - передёрнуло меня.
- А вы, сударыня?
- Что-то не хочется... - слегка покраснела моя "сударыня".
- Как знаете, - разочарованно прогрохотал Санька стулом, выдвигая его из-под стола.
Наконец все расселись, исключая бабушку, работавшую пастухом у Юлечки, и Нина взяла на себя роль тамады.
- Ну, гости дорогие... - начала она.
- Что дорогие, это точно! - ввернул Санька и лихо подмигнул мне.
- За знакомство, - посмотрела Нина в глаза Насте, не обратив на реплику мужа внимания. - Ну и... за всё остальное.
- Сильно сказано! - хохотнул было Санька, но поперхнулся, встретив взгляд жены.
Некоторое время мы попивали чаёк, обмениваясь незначительными репликами, относящимися, в основном, ко вкусовым качествам сладостей, приготовленных хозяйкой к чаю. И беседу эту вела преимущественно наша прекрасная половина, делясь кулинарными познаниями. Я же, растворясь в музыке, свободно доносившейся из Санькиной комнаты, оценивал её достоинства, наличие которых было несомненным. Сам он развалился на стуле, закинув одну руку за его спинку, а в другой держа чашку с чаем, искоса поглядывал на меня, желая знать, какое впечатление оказывает на меня его новое приобретение. Оно, это впечатление, видимо, отражалось на моей блаженной физиономии, и сие обстоятельство вызывало у него благодушный настрой с легкой примесью иронии. Как потом выяснилось, ирония эта относилась вовсе не ко мне, а к его благоверной. Она раздражала его отсутствием должной реакции на появление в доме невиданной суммы. Но тут он был не прав. Я выяснил это, слегка "коснувшись" её воспалённого сознания, где в такт сердцу билась паническая мысль:
"Не может быть... Не может быть... Чтобы столько?... И за здорово живёшь?... Не может быть... Уйдут и всё кончится... Как и не бывало... Боже, как я устала!.".
И всё в таком духе, не отличаясь особым разнообразием. Короче, это был шок. Чувства находились в расстроенном состоянии, и только внешнее благообразие ничем не выдавало той бури, что бушевала в её смущённой душе.
"Тебе не кажется, что нам давно уже пора?" - услышал я Настину мысль, встретившись с нею глазами. Она выразительно посмотрела в сторону склонившейся над чаем Нины.
"Ты права" - выпрямился я, ставя недопитую чашку на блюдечко.
Но Санька враз усёк неладное.
- Ты пей, пей! - подбодрил он меня. - На нас не обращай внимания!
- Нет, Сань, спасибо вам большое за угощение... - начал было выползать я из-за стола, но встретил неожиданное сопротивление с его стороны.
- Ну нет, граф ты наш Монте-Кристо, - возразил он, усаживая меня на место. - Потешь нас все же рассказом о своих небывалых приключениях!
- Нет, Сань, как-нибудь в другой раз, - я указал ему на супругу. - Пожалей её. Ей и так сегодня...
- А что я? - встрепенулась та и выделанная улыбка исказила её лицо. - Я ничего!..
- Нет-нет, - я встал и подал руку Насте. Мы пойдём. Ещё сегодня столько дел!.. Кстати! - Я выразительно глянул на часы: - Кому-то скоро на работу?
Это соображение мигом поубавило напор хлебосольного хозяина.
- Н-да... - Он в замешательстве почесал в затылке и встал, чтоб сопроводить нас к выходу. - Ты прав. Миллионерам тоже надо иногда... в офисе показываться.
Нина фыркнула:
- Миллионер!
Но тот не обратил на колкость внимания.
- Ну что ж, - сказа он с усмешкой, - будете у нас на Колыме - милости просим!
- Уж лучше вы к нам! - подыграл я и добавил: - На нашу свадьбу!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
