— Разницу между «хочешь» и «надо» чуешь? — ответ получился не таким резким, как хотелось бы — голос снова дал слабину… и этот факт был мгновенно принят Джейком.
— Ты же понимаешь, что будет, если кто-нибудь узнает.
Он не спрашивал. Потому что оба это прекрасно знали.
— Можешь валить отсюда — я пойду одна! — свистящим от гнева шепотом прошипела девушка: нерешительность и постоянные опасения варга начинали ей надоедать. — Но я хочу наконец все выяснить!..
Какое-то время Джейк смотрел на нее немигающим взглядом, словно пытался проникнуть в самое подсознание, прочитать ее мысли, понять смысл ее действий и постоянных планов. На узком, неестественно бледном лице, с резкими, словно вырезанными в куске гранита, чертами плясали неясные оранжево-желтые отсветы пламени.
Длинные языки огня полыхали, извивались и вздрагивали, подобно живым, в то время, как взгляд варга, горящий затаенным внутренним огнем, казался все таким же жестким и холодным. И от этого становилось жутко.
— Ладно, — наконец бесцветно произнес Джейк, непонятно: соглашаясь с ее словами или больше со своими собственными мыслями.
Молча пошел вперед и, остановившись через десяток шагов, кивнул на слабо выделявшуюся в тусклом свете факела старую рассохшуюся дверь. — Это здесь… То, что ты ищешь, — внутри…
* * *
— Ты вернулась?.. Честно, не ожидал, — встретил их знакомый прохладный голос.
У широких, чуть приоткрытых дверей, пропускающих в коридор тонкую полоску желтоватого света, стоял, привалившись спиной к стене и скрестив руки на груди, Грегори.
Увидев Мэреш, он не двинулся с места и даже не пошевелился. Лишь нехотя повернул голову, окидывая Кэрен и Хранительницу равнодушным взглядом.
— Да, как видишь, — ответила Мэреш, останавливаясь в нескольких шагах от него.
В пустом, безлюдном коридоре, окутанным плотным коконом тишины, ее слова прозвучал особенно громко.
— Не ожидал… — выдержав паузу, снова, словно какое-то заклинание, негромко повторил наставник Хранителей. Его голос казался бесцветными и каким-то неживым. Не выражавшим никаких чувств или эмоций, он словно не принадлежал этому человеку. И Мэреш это испугало. Сейчас, в полумраке темного коридора, Грегори, одетый как всегда в черное, выглядел больше похожим на потерянную тень, чем на самого себя.
— Ну и зачем?.. Зачем через столько лет?..
Мэреш вздрогнула: именно этого она и боялась услышать больше всего.
Вопрос Грегори, заданный равнодушно-холодным тоном, еще несколько секунд отдавался в голове гулким эхом: «Зачем… Зачем?..»
Она попыталась различить в нем хоть частицу понимания или сопереживания, но наткнулась лишь на безразличную пустоту.
— Это пока и мой мир тоже. Я вернулась, потому что не могу оставаться в стороне… потому что мне не все равно… — она старалась говорить спокойно и твердо, хотя внутри клокотали обида и разочарование. Нет, Мэреш не рассчитывала на теплую встречу. Она прекрасно знала, что ее тут не ждут, что прошлые обиды ей простят еще очень не скоро, если и вообще простят. Но от самых близких ей людей такого не ожидала.
Мэреш осторожно, словно каждый шаг мог сейчас повлиять на ее судьбу, подошла чуть ближе, стараясь в полумраке различить лицо Грегори, понять, о чем он думает. Но не смогла, потому что холодный взгляд темно-серых глаз не выражал ничего, кроме равнодушия.
— Я пришла, потому что не могу оставаться в стороне, потому что… — ее взгляд упал на раскрытую дверь, ведущую в Главный зал — любимое место сборищ всех Хранителей.
За резными створками виднелся высокий, расписанный узорами потолок и часть массивной железной люстры, подвешенной к нему на толстых цепях. Все свечи ярко горели, и создавалось ощущение, что там, наверху, зависло под сводчатым потолком большое огненное солнце.
Мэреш нервно сглотнула подступивший к горлу комок. За столько лет жизни на Земле она совершенно отвыкла, что в ее мире о солнце есть лишь смутные напоминания в виде иллюстраций из Книги Мира, и теперь страшная реальность полоснула ее сознание раскаленным лезвием, напоминая: «Ты забыла, но все и было так, все эти годы…»
По спине прошла холодная волна, заставив резко содрогнуться всем телом и сделать шаг назад — подальше от дверей и непривычно тихого, молчаливо зала.
— Ты еще не знаешь, но у нас тут… случилось… — тихо начал Грегори, но замолчал, оборвав так и не законченную фразу.
Эти короткие, обрывистые слова сказали Мэреш больше, чем мог бы самый подробный и четкий рассказ, потому что именно в ней было все волнение, боль и страх, которые он чувствовал… Которые старался скрыть от нее наигранным равнодушием, принятым сначала за неприязнь.
— Я… Я знаю, — осторожно шепнула Мэреш, мысленно кляня себя за невнимательность и непонимание. — Кэрен уже все рассказала… И про Избранного, и… про них.
— И что ты теперь собираешься делать?.. — в голосе была безнадежность.
— У меня есть план, но…
— Он не станет слушать даже тебя — ему все равно!.. Рохен…
— Рохен ничего не сможет сделать, — покачала головой Мэреш и, заглянув в бездонные темно-серые глаза, наполненные тревогой, осторожно потянула за видневшуюся из-под края блузки цепочку.
На тонком золотом шнурке, покачиваясь из стороны в сторону, неярко блестело кольцо с парой изящных черных крыльев.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. Сердце зла
«Ну и?.. Есть какие-то новости?» — должен был спросить он, но почему-то все не спрашивал. Только стоял, замерев, на месте и, сверля Приму холодным угрожающим взглядом, ждал, пока она первой начнет разговор. И, судя по яростным искрам во глазах и недовольно нахмуренным бровям, терпение варга подходило к концу.
— Все… Все получилось… Все сделано, как надо, — стараясь, чтобы голос оставался спокойным и твердым, негромко проговорила девушка, опасливо поднимая взгляд на гневно горящие глаза Рохена. — Хранители ничего не заметили, все прошло удачно, — невпопад бормотала она, стараясь хоть чем-то нарушить гнетущую тишину и в тайне мечтая провалиться сквозь шершавый каменный пол. Куда угодно, хоть на самый нижний ярус «Разлома», лишь бы перестать чувствовать на себе этот жуткий, льдисто-холодный неживой взгляд узких неподвижных зрачков в окружении сияющей радужки.
Что-то изменилось — вокруг или в ней самой, — но Прима чувствовала, как в душе начинает пробуждаться, казалось, забытое уже очень давно тревожное чувство страха и опасности.
— И что теперь ты попросишь?..
Низкий голос Рохена прозвучал как-то странно: громкий и гулкий, он отскакивал от стен и подхваченный пещерным эхо, рассыпался где-то под высоким потолком. Его словно голос слышался сразу отовсюду, и, поняв в чем дело, Прима испуганно вздрогнула — это была мысленная связь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
