Усталый и раздраженный, он не спеша шел по узкой, обсаженной невысокими деревьями аллее следом за своим старым приятелем Аргарло, который важно вышагивал впереди, провожая гостя до крыльца своего дома. Этот худой темнокожий человек знал едва ли не каждого жителя города. В любой момент он мог отыскать что угодно и кого угодно в этом забытом Богом краю. И Тони ничуть не сомневался, что поступил совершенно правильно, сразу же обратившись именно к нему.
Они прошли мимо деревянных, крытых широкими пальмовыми листьями хижин, от которых густо и терпко пахло смолою. У некоторых из них на крыше красовались большие неровные листы железа, и тонкие желтоватые подтеки ржавчины тут и там покрывали их стены. Другие, более ветхие, сочетанием дыр, испещривших деревянные полусгнившие каркасы, напоминали шахматные доски, на которых по ночам играют подземные духи. Отвратительное зловоние размытых дождями нечистот стояло в воздухе.
Возле одной из хижин у большого узкого корыта мылась девочка лет тринадцати. Ее простое серое платье лежало рядом на земле, хрупкое, худенькое тело прикрывали лишь маленькие трусики и полупрозрачный лифчик. Но она, кажется, совсем не смущалась проходящих по улице людей. Энтони деликатно отвернулся и едва не налетел на Аргарло.
— Ты хочешь женщину? — спросил тот, кивнув в сторону девочки.
Достав из кармана сигару, он не спеша чиркнул спичкой, и ее тонкое желтоватое пламя бросило отблеск на густые черные волосы, широко ниспадавшие на узкие костлявые плечи, и отразилось в больших неровных серьгах, оттягивающих мочки ушей. Одет он был в легкий бледно-голубой саронг, небрежно открывающий слежавшиеся складки невообразимо грязного нижнего белья.
— Нет. Спасибо, — поспешил отказаться Тони, стараясь скрыть свое отвращение к этому малопривлекательному месту.
Аргарло пожал плечами и повел рукой в сторону одной из лачуг. Дверью ей служило свисавшее с притолоки одеяло. Энтони перешагнул порог и вошел внутрь. В ноздри ему ударил резкий запах пота и старого виски. Несколько находившихся в лачуге мужчин с любопытством посмотрели на вошедшего.
— Эй, бармен! — крикнул за его спиной Аргарло.
Тони пересек грязную, заваленную мусором комнату и, облокотившись о стойку бара, заказал два пива. Оглядевшись, он увидел голые заляпанные стены и два выцветших рекламных щита кока-колы. У противоположного конца стойки, окруженные сильно подвыпившими мужчинами, стояли несколько женщин, вернее девочек. Их лица выражали скорее недоумение и робость, нежели довольство такой компанией.
Аргарло небрежно привалился рядом с Энтони, который попытался заговорить с ним на местном наречии, чем вызвал снисходительную улыбку своего темнокожего приятеля. Коренастый смуглокожий бармен с интересом, прищурившись, глянул в лицо Тони и не спеша отошел в сторону. Тот кинул на деревянную панель стойки несколько банкнот в счет уплаты за пиво. И этот жест сразу же привлек внимание бармена. Жадным взглядом окинул он зеленые американские доллары, и на его лице появилось что-то напоминающее любезную улыбку. Уэйнрайт увеличил кучку Зеленых бумажек, и угрюмая физиономия хозяина изобразила неподдельное добродушие. Аргарло нетерпеливым жестом остановил безмерную щедрость Энтони и, достав из кармана кривой нож, что-то грубо крикнул через стойку на своем, корявом языке.
Сразу поскучневший бармен с меланхоличной невозмутимостью сгреб широкой ладонью часть лежавших перед ним денег и, искоса глянув на Энтони, небрежным жестом положил их себе в карман. Затем, кивнув в сторону скрытой за стойкой небольшой деревянной двери и пригласив Тони следовать за ним, исчез в деревянном проеме. Уэйнрайт воспользовался его приглашением и пошел за хозяином. Он настолько верил своему темнокожему приятелю, что даже не подумал об ожидавшей его за дверью неожиданности.
Глава 25
Еще не открыв глаз, Пенелопа сладко потянулась в постели, словно отведавшая густых сливок кошка. Рэмэи с улыбкой наблюдал за ней, глядя в приоткрытую зеркальную дверцу бельевого шкафа.
— Доброе утро, радость моя, — сказал он, застегивая манжеты.
«Еще бы не доброе», — подумала Пенни, окидывая взглядом его стройную крепкую фигуру. Чистая белая рубашка выгодно подчеркивала бронзовый загар его лица, а темные свежевыглаженные брюки обрисовывали тонкую талию. И Пенелопа подумала, что теперь она точно знает, какой стиль одежды предпочитает ее необычный гость. Сам покрой его тонкой, без воротничка, со спускающимися вниз двумя белыми полосами, как у англиканских священников, рубашки говорил за себя.
Заметив ее пристальный взгляд, О'Киф придирчиво осмотрел свой наряд и, недоуменно пожав плечами, спросил:
— Тебе не нравится?
— Все зависит от того, что у тебя в голове, — ответила Пенни, многозначительно взглянув на него.
Быстро вскочив с кровати, она прикрыла свою грудь простыней, и Рэмзи весело улыбнулся, заметив, что этот импровизированный занавес более демонстрирует, чем скрывает предназначенные для утаивания секреты. Обернувшись к ней, О'Киф обхватил руками ее талию и, приподняв над полом, крепко поцеловал. Его руки ощутили теплоту и мягкую бархатистость ее кожи, возбуждающую желание вновь разделить с нею безумные восторги.
Но утро уже было в самом разгаре, все давно поднялись. И Рэмзи не хотел афишировать свои отношения с Пенелопой. Поэтому, опустив ее на пол и отступив в сторону, он задал ей тот вопрос, который мучил его целое утро:
— Что тебя беспокоит во сне?
— Не помню, — ответила она. — Я забыла все образы, остались одни лишь чувства. Меня уже пытались излечить от дурных снов. Гипнотизировали, анализировали, заговаривали зубы. Но ничего не помогло. Сны остались снами. Впрочем, я уже привыкла к ним.
— Похоже, во сне ты представляла себя ребенком, — подсказал он, внимательно наблюдая за выражением ее лица. — Я сужу по тону твоего голоса, по тому простодушию, которое звучало в нем.
— Мне говорили об этом.
По ее интонации он понял, что она не хочет говорить о своих проблемах, и решил сменить тему разговора.
— Я хочу купить кое-какие книги и ноты, — шепнул он ей на ухо. — Рахманинов, как я понял, весьма неплохой композитор.
— Я слышала об этом, — засмеялась она.
Ее веселость приободрила Рэмзи. Ему захотелось крепко стиснуть Пенни в своих объятиях. Но он сдержался, лишь тихо спросив ее:
— Хочешь пойти со мной?
— Мне обещали прислать посыльного, — сказала она, взглянув на стоящие у кровати часы. — И он придет через два часа.
Поправляя подушки и сбившееся на сторону одеяло, она уронила на пол простыню. И глазам О'Кифа предстали мягкие стройные бедра и аккуратные упругие ягодицы, вызывающие его неизменное восхищение. Не удержавшись, он бросился к этом любезным ему предметам и вновь сгреб Пенелопу в свои могучие объятия.
— Пусти, — отбивалась она.
Но он, не отпуская, целовал ее до тех пор, пока она, усталая и счастливая, не затихла у него на груди.
— Я уже достаточно хорошо знаю тебя, — сказал Рэмзи, взяв ее на руки и направляясь в комнату Пенни. — Но если я еще несколько минут буду созерцать твое божественное тело, то посыльному придется подождать.
— Неужели? — спросила она, чувствуя, как дрожат от волнения его руки.
— Именно так, — ответил он, опуская ее на пол возле двери.
— Значит, ты будешь думать обо мне сегодня?
— Ода.
— Прекрасно, Она откинула простыню, давая ему вдоволь налюбоваться своим обнаженным телом. А затем, быстро толкнув его в грудь, скрылась за дверью.
— Ах плутовка! — воскликнул, засмеявшись, О'Киф и пошел по коридору. Но не успел он пройти и двух шагов, как дверь тихо распахнулась, и в проеме появилась взлохмаченная рыжеволосая голова.
— И все же, — произнесла ему вслед Пенелопа, — признайся, существует какая-то связь между моим сундуком и посылкой, переданной тебе Бейли.
— Это всего лишь совпадение, — невозмутимо сказал он. — Лишь по чистой случайности мы получили эти посылки в одно и то же время. Даже если бы меня здесь не было, Бейли все равно передал бы тебе сундук.
— Ты когда-нибудь будешь со мной до конца откровенен?
Он нерешительно посмотрел на нее и, мгновение поколебавшись, произнес:
— Сегодня вечером.
Детектив Пит Мэтерс с размаху бросил трубку на рычаг, телефона. Аппарат звякнул и испуганно затих. Мэтерс отшвырнул в сторону карандаш и провел ладонью по волосам.
— Ну как? Сдаешься? — насмешливо спросил его сидящий у стола напарник.
— Черт возьми! — ответил тот, скорчив злобную физиономию. — Но по моим сведениям, этот мистер О'Киф вообще не существует и не может существовать на свете. А английская фирма уж точно не откроет нам своих секретов. И мы никогда не выясним, откуда они его знают.
— Говорят, кто-то заплатил им большие деньги, — заметил Дейв Даунинг. — Может быть, вам поможет Скотланд-Ярд.
