о нашей работе сотрудникам штаб-квартиры Американского отделения «Гринпис» в Вашингтоне. Обдумывая выступление, я вспомнил о фундаментальных принципах, лежащих в основе нашей кампании по спасению слонов. О них легко позабыть, когда в ходе нашей рутины изо дня в день срываются то одни, то другие планы. После показа фильма «репортажа из коробки», снятого в Дубае, и видеозаписей погибших слонов, сделанных в национальном парке Цаво, я обратился с речью к собравшимся, среди которых было немало моих старых друзей по «Гринпис».
— Один из первых философских принципов, на которых зиждется деятельность «Гринпис», был заимствован у квакеров. Этот принцип — «ответственность свидетеля», — напомнил я собравшимся. — Эго значит: если вы чувствуете или видите несправедливость, на вас лежит ответственность за то, чтобы устранить ее или, во всяком случае, привлечь к ней внимание. В первые дни существования «Гринпис» именно это чувство «ответственности свидетеля» двигало наши надувные лодчонки наперерез вооруженным гарпунами китоловным судам, заставляло нас прикрывать нашими телами детенышей тюленей на айсбергах у восточного побережья Канады. Теперь чудовищное заклание африканских слонов — ни много ни мало сто тысяч в год — взывает к нашему чувству ответственности, если, конечно, мы не хотим их полного истребления.
Мои друзья по «Гринпис» тепло поддержали меня. По-прежнему сияя, я вернулся к Кристине и увидел, что и она глубоко взволнована.
— Мне только что звонил Мануэль Лухан, — сказала она, — он сказал мне очень интересные вещи!
Мануэль Лухан, секретарь министерства внутренних дел, отвечал за Службу рыбоохраны и живой природы.
— И что же он сказал?
— Он хотел больше знать о подоплеке и спрашивал, какая, по моему мнению, может быть оппозиция запрету. Он думал, что воспротивиться могут охотники — ты ведь знаешь, сколь сильно в Штатах охотничье лобби. Но я сказала ему, чтобы он не волновался об этом, потому что бивни, добытые на сафари на законном основании, не рассматриваются как объект коммерции. Так что, я думаю, есть надежда, что предложение по Приложению I будет поддержано. — Кристина улыбнулась мне торжествующей улыбкой. — Как бы там ни было, мы растормошили их насчет слонов, Эллан!
* * *
Между тем у ВВФ США появился новый президент — Кэтрин Фуллер, в прошлом юрист из департамента юстиции США. Она произвела самое позитивное впечатление на Кристину, и та была уверена, что Кэтрин будет активнее бороться за принятие закона, чем ее предшественник Билл Рейли. Она назначила мне встречу назавтра в штаб-квартире ВВФ США в современном импозантном здании на 24-й стрит.
Когда я вошел, Кэтрин Фуллер устремила на меня пронизывающий изучающий взгляд, какого только и можно ожидать от многоопытного юриста. Я почувствовал, что уж она-то вникнет в суть проблемы. В ходе нашей встречи я напирал на то, что ВВФ США до сих пор не пришел к четкой позиции в вопросе о слоновой кости. От разных групп приходили противоречивые послания, и я поделился с ней мнением, что ВВФ необходимо твердо заявить о своей позиции относительно запрета на торговлю слоновой костью. Разумеется, я считал, что запрет должен быть поддержан, и сделал все, чтобы склонить Кэтрин Фуллер к своей точке зрения.
— ВВФ выставит себя в очень невыгодном свете, если его члены не покажут себя активными борцами за запрет торговли слоновой костью, — сказал я. — Их поведение будет расценено как раскол в движении за защиту природы, и это сильно подорвет авторитет ВВФ.
Кэтрин кивнула.
— Согласна. Я уже лоббировала президента Центральноафриканской Республики за поддержку предложения к Приложению I. Группа США стоит за запрет, но я разделяю ваше беспокойство, что ВВФ еще не выработал единой позиции по данному вопросу. Мы скоро этого достигнем.
Перед тем как проститься, я передал Кэтрин краткое резюме нашей работы в Объединенных Арабских Эмиратах и на Дальнем Востоке, разъясняя, какие еще остались лазейки в системе контроля за торговлей костью. Я лелеял надежду только на то, что новая метла по-новому метет да под влиянием Джоргена здравый смысл восторжествует, и ВВФ придется-таки изменить свою политику.
Я возвращался в Лондон на следующий день. Как раз перед моим отъездом в аэропорт вернулась Кристина с ошеломляющими новостями.
— По-моему, кто-то все-таки прислушался к тому, что мы рассказывали, — воскликнула она. — Сам госсекретарь Джеймс Бейкер позвонил мне и попросил о встрече. Я как раз кончила с ним беседовать. По его мнению, скоро администрация Буша выступит в поддержку запрета! Они скоро объявят о своем решении.
Дейв
Одномоторный самолетик «Сессна» летел на юг, держа курс на Селусский заповедник. Наш пилот Джеральд Бигаруби ведал осуществлением селусского проекта и участвовал в противобраконьерских операциях. Под нами блестела разлившаяся после недавних ливней река Руфиджи; Джеральд показал вниз: «Присмотритесь и увидите бегемотов». Сидевший рядом со мной Десмонд Хэмилл, один из ведущих корреспондентов Ай-ти-эн, вытянул шею, чтобы лучше разглядеть. Десмонд всей душой увлекся нашим делом, и его личный интерес к дикой природе был неподдельным. С самолета бегемоты были похожи на плавающие бревна, но, услышав гул мотора, они в панике один за другим нырнули в глубину.
С нами в самолете был и мой друг Пол Саракикья, с которым я познакомился в Дубае. Теперь он командовал антибраконьерскими силами в Восточной Танзании. Пятым членом нашей команды был вольнонаемный кинооператор Моиндер Диллон, нанятый Ай-ти-эн. Целью нашего полета была съемка дополнительного материала для включения в первый спецвыпуск Ай-ти-эн, посвященный проблеме браконьерства и трудностям борьбы с ним. Перед полетом мы обработали материал, отснятый Десмондом в кладовой слоновой кости в Дар-эс-Саламе.
Мы совершили первую посадку на травяную полосу в Кингупире — антибраконьерской базе в восточном секторе Селусского заповедника. Нас вышла встречать группа егерей, предупрежденных о нашем прибытии, и помогла выгрузить кинооборудование из самолета. Его отнесли под крышу обширного сборного сарая, где приютилась целая разномастная коллекция сломанных автомобилей. Джеральд Бигаруби объяснил нам, что ввиду скудости средств этот парк патрульных машин по большей части стоит на приколе из-за отсутствия запчастей.
Десмонд прислушался к сказанному. Разоренная танзанийская экономика выступала как серьезнейший фактор в нашей истории. Он отснял интервью с Джеральдом, стоящим у своего самолета. Поплакавшись по поводу бедственного положения автопарка, Джеральд сказал как бы между прочим, что у него на самолете уже четыре месяца как не работает радиосвязь из-за невозможности достать запчасти. Помимо опасности летать без радиосвязи, пилот не имеет возможности сообщить находящимся на земле егерям о браконьерах, если обнаружит их с воздуха. Словом, куда ни кинь, всюду клин — борьбу с браконьерами приходилось вести на голом энтузиазме. В
