— Четверо, — ответил наконец Бабаджанян. — И внуки. — Он чуть приподнял круглый подбородок и смотрел на Си-Джи с интересом.
— Через тридцать лет на этой планете будет нечем дышать, если мы не перестанем ездить на бензине…
— Э, вот вы о чем! — почти перебил его гость. — Что, ваш электромобиль спасет жизнь на Земле? Так это же миф.
— Перестанем сжигать бензин — сохраним атмосферу… — несколько потерявшись, возразил Клем.
— Ну-ну, сэр, а электростанции, которые работают на нефти? У них ка-пэ-дэ еще ниже, чем у ваших авто. — Гость взмахнул пухлой ручкой. — Получится то же на то же, и это в лучшем случае.
"Неужели не знает? — думал Си-Джи. — Неужто считает, что изобретен феноменальный аккумулятор, а вовсе не генератор, извлекающий энергию из материи?»
За этой мыслью последовала другая: если они так распоясались из-за одного лишь бензинового рынка, то что с ними будет, когда они узнают, что наступает конец и рынку топлива для электростанций и самолетов? Что нефть будут потреблять только химики и, может быть, реактивная авиация?
И третья мысль: объяснить ему это — значит стократно усилить угрозу,
Бабаджанян рассматривал его, чуть наклонив голову набок. Пауза затянулась, надо было что-то говорить, — Си-Джи никак не мог решиться, и, как всегда, собственная нерешительность привела его в ярость. Он сел, упер руки в подлокотники и приготовился продолжить свою филиппику, но гость заговорил первым:
— Господин Гилберт, почему вы решила, что приказ о взрыве вашего цеха отдал я?
Теперь промолчал Си-Джи. Посидел, как бы ожидая следующего вопроса, — его не последовало. Тогда он спросил сам:
— Кто же его отдал, не скажете ли?
— Ба-а! Не имею понятия, сэр!
Теперь картинка сложилась: ни слова правды от этого человека ждать нельзя. Не потому, что он какой-то особенный лгун, — скорее всего, это не так. Просто он приехал с главной целью: выудить как можно больше информации. И со вспомогательною целью: напутать, напугать еще сильнее.
И насчет аккумуляторов он лжет, Интервью, отобранное у Лошадки, они же наверняка смотрели. Надо было все-таки узнать, что разболтал им этот испытатель… не Стоун, Стоун погиб. Его напарник.
— Жаль, — сказал он наконец. — Жаль. Вы все-таки интеллигентный человек.
— Не понял, — решительно объявил его собеседник.
— Жаль, что лжете, сэр. А если не вы, кто тогда? Дан Эрикссон?
Густые полукруги ресниц вроде бы шевельнулись — намек на движение, но Клем успел уловить его и понял, что попал в точку. Это было немыслимо: Дан, американский джентльмен до мозга костей, богач не в первом и даже не во втором поколении, отдает приказ о диверсии!
— Я бы не хотел вести беседу в таком тоне, — пропел Бабаджанян. — Оскорбительно и для меня, и для вас. Зачем вы меня пригласили? Наше с вами время стоит дорого.
— Хочу кое о чем вас предупредить, господин Бабаджанян. Тот вдруг улыбнулся и промолвил:
— Вам трудно произносить мою фамилию. Зовите меня Джо, если вам угодно. Слушаю вас.
— Я хочу, чтобы вы передали своим компаньонам следующее. Во-первых. Технологическая документация на двигатель размножена; она хранится и в электронных сейфах, и в обыкновенных. В Штатах и за грающей, Если вы убьете изобретателя, ничего не изменится, Во-вторых; корпорация «Дженерал карз» не стремится быть единственным владельцем технологии, документацию получат все автомобильные фирмы мира. — Он с нажимом произнес слово «мира». — Чтобы остановить этот процесс, вам придется убить…
Бабаджанян наклонился вперед,
— Господин Гилберт, не могу разговаривать в таком тоне. Я ухожу.
Он действительно поднялся, задвинул подставку и засеменил к двери. Внезапно остановился, повернулся к Си-Джи и добавил:
— Жаль, что не удалось поговорить. Всего доброго. Тогда Си-Джи угрожающе поднял руку и, глядя прямо ему в глаза, сказал:
— И запомните, на ваши меры есть и контрмеры. Аналогичные. Так что подумайте… сэр…
Блестящие глаза-сливы полуприкрылись коричневатыми веками — Бабаджанян повернулся и открыл дверь,
"Что же, я сказал все, что хотел, и ты это воспринял», — думал Си-Джи, провожая его до крыльца.
Ричарде выпустил их наружу и стоял рядом с Си-Джи,
Пока вертолет принимал свои ценный груз и поднимался. Когда он исчез из вида, сказал:
— Очень своеобразный господин, сэр. Он из Мексики, позвольте спросить?
— Нет, дорогой мой, он американец.Очень богатый и очень образованный, насколько я знаю.
Заглянув в досье Бабаджаняна, он успел отметить — прежде чем захлопнуть его и отшвырнуть, — что этот Овсеп знает пять европейских языков, кроме английского, армянский и древнеармянский. Какой только чепухи не схватываешь при беглом взгляде, подумал он. Что мне в том толку. Пусть даже Бабаджанян и понял угрозу — он хваткий и быстрый, несмотря на внешность. Но говорить следовало с Эрикссоном, однако…
Из дома выскочил дядя Би, хотел что-то сказать, но увидел дворецкого — тот придерживал двери.
— Можете идти, Ричарде, распорядитесь насчет кофе. Ну, каковы успехи, племянник?
— Ох, не знаю, — сказал Си-Джи. — А как ты думаешь, какому христианскому имени соответствует армянское «Овсеп»?.,
Дядюшка подумал — он был известен своей любовью к лингвистике, — переспросил, как это будет по буквам, и предположил, что Джозеф. В английском языке так произносится имя «Иосиф».
Так вот почему он предложил называть его Джо, понял Си-Джи. И, следуя за Би в зимний сад, где дядя любил принимать гостей и попивать кофе, он думал еще, что не первый раз в жизни блефует — отнюдь не первый, — но впервые, пожалуй, так грубо: он ведь представления не имел, где сейчас находится документация на генератор Эйвона, да и есть ли эта документация вообще. Ему давно уже доложили, что при раскопках развалин цеха не нашли никакой документации, что основная ее часть хранилась в компьютере Рональда Басса, разбитом вдребезги при взрыве, а приложений по «материалу икс» — катализатору, благодаря которому идет тихая атомная реакция, — никогда и не было, по-видимому, Эйвон держал эту информацию в секрете. Какие-то обрывки документов сохранились в компьютерах других инженеров, и клочки эти сейчас пытаются восстановить,
"Черт побери, как это я свалял такого дурака, — размышлял Си-Джи. — Сукин сын, и ловко же он удрал, ирландская своевольная скотина…» Клем не заметил, как сел в кресло стиля кантри XIX века и поднес ко рту чашечку знаменитого дядюшкиного «мокко». Оглянулся, увидел пальмы под стеклянным куполом, взволнованное красное лицо Би, Пробормотал что-то вроде «извини, мне пора», допил кофе и встал. Надо было срочно переговорить с Мабевом. «Дьявол, — подумал Си-Джи, — наш вице-директор становится более важной фигурой для фирмы, чем я сам».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
