– Хочу оказаться там, где Ян.
Глава 18
У черты
Пахло гнилью. Тошнота спазмом подкатывала к горлу. Темнота нещадно давила со всех сторон. Она царапала память осколками воспоминаний, пытаясь ухватить самый вкусный кусок. Натягивала мне нервы, как тетиву на луке. И смеялась. Гадко смеялась прямо в лицо.
Внутренние демоны раздирали грудную клетку, силились протиснуться сквозь ребра, засунуть костлявые пальцы и продрать выход наружу. Чужие лица, чужие голоса, чужие жизни…
Я никак не могла открыть глаза, боясь, что как только сделаю это – увижу привычную темноту. И сразу сойду с ума от безысходности.
Неужели именно так действует проклятие? Заставляет тебя почувствовать чужого в себе, подчиниться его воле и затмить собственную личность?
Если это действительно так, то сейчас я была у черты безумия.
Внутри меня смешались сотни воспоминаний, догадок, лиц, разговоров. Все это словно раздирало душу. Казалось, что еще минута этой пытки и я не выдержу.
Сломаюсь.
И никто больше не сможет выдернуть меня из адовой пропасти.
Совершенно некстати вспыли слова матери:
– Подумай, доченька, где ты хочешь оказаться! Сосредоточься. Только так ты сможешь выбраться отсюда!
Господи правый! Как она могла видеть и говорить со мной?! Это не только на грани возможного, это совершенно невозможно!
В голове все спуталось, превратив мысли в вязкую кашицу. Выделить хотя бы одну конкретную мысль с общего потока оказалось верхом упорства и таланта.
И почему я до сих пор способна удивляться?
После того, что произошло, можно было с уверенностью сказать – невозможное возможно, по крайней мере, со мной так точно.
Сколько дней я провела внутри портала? Я сбилась со счета и теперь ни за что не решилась бы назвать хоть какой-то срок. Все чувства сводились к одному – прошла вечность.
А ведь Ян предупреждал не использовать древнюю магию рун. Говорил об опасности темной Силы. Ее изворотливости, черной хитрости вперемешку с жадностью. Жадностью поглощения души.
Теперь хаос хотел заполучить мою душу. Это его истинное желание сейчас я ощущала яснее, чем свои собственные. Может быть, тот таинственный голос и был хаосом? Но разве хаос может говорить?
Черт подери! Мои познания о сверхъестественном мире сводились к парочке любопытных сцен из американского серила про охотников на нечисть, другими знаниями, с чем я могла столкнуться и какие последствия от такого «путешествия» ожидали в будущем – не обладала.
Это вызывало неконтролируемый гнев вперемешку с отчаяньем. Но, как бы я не злилась, ничего поделать не могла.
Сейчас я жалела, что не послушала его. Ян… Тоска защекотала грудь, скользнула по ребрам и сдавила сердце. А был у меня выбор, Ян? Был ли выбор?
Впервые за долгое время я поняла, что мне не в чем винить Кенгерлинского. Предательство жнецам? Пфф! Захотелось рассмеяться. Разве я достойна большего, если с самых малых лет меня потчевали этим чувством сытнее, чем гречневой кашей?
Наслаждаясь временной передышкой от круиза по собственным воспоминаниям, я теперь четко разграничивала две исходные точки в своей жизни: причину и следствие. Опираясь на то, чему свидетелем была, понимала – вся боль, которая ворвалась в мою жизнь, была платой за ошибки. Я сама их совершала, даже не думая, что когда-нибудь придется платить по счетам. Смерть Гарика и еще троих людей была на моих плечах.
Моя ответственность. Мое наказание. Моя боль.
Так разве я, хладнокровная убийца и дочь шлюхи, имела хоть какие-то права на обвинения Вестника в предательстве?
Разум продолжал твердить мне, что совершенно никаких, но вот сердце…
Ян поступил так, как было выгодно ему.
А я не могла с уверенностью поклясться, что будь на месте Кенгерлинского в такой же ситуации, поступила бы по-другому. Нет. Лицемерие – горячая путевка в ад. А я и так слишком долго притворялась даже перед собой, что плохие поступки и помыслы мне чужды. Вранье!
Портал показал истинное лицо Даши Алексеевой.
Мало того, что я всегда следовала своей выгоде, хоть и тайно, так еще многократно врала себе.
Правда оказалась жестокой.
Но на то она и правда, чтобы бить остро под дых, выколачивая оставшийся в легких воздух.
Я такой же монстр, как и Кенгерлинский.
И готова заключить с ним взаимовыгодное сотрудничество. Я убью того, кого так жаждет прикончить Вестник, а он обеспечит мне защиту и научит дружить с тварью, находящейся во мне.
Чем не прекрасное предложение? Отличная альтернатива смерти. Без помощи Яна мне не выжить, я даже насилу справляюсь с порталом. Что уж говорить, если на меня нападут демоны, как однажды оговорился Кенгерлинский? Проверять его правоту и в этом вопросе мне не хотелось.
Если до конца своих дней мне светит быть монстром, то пусть хотя бы на моих условиях и с наименьшими потерями.
Душу мне уже не спасти. Но вот тех, кого я туда впустила, необходимо попытаться. Прежде всего, я должна узнать, как обезопасить других от проклятия своей крови и как снять его последствия. То, во что превратился Гарик на моих глазах, вызывало ужас вперемешку с отвращением. Я не хотела, чтобы такая участь постигла Марьяну и… Артема.
Господи, хоть бы они были еще живы!
Во мне бурлило столько невысказанных вопросов, что голова грозила взорваться.
Я набрала побольше воздуха в грудь, будто перед прыжком под воду и… открыла глаза. Тут же меня затопило жестокое отчаянье.
Передо мной все также покачивалась плотная завеса тьмы.
Я собралась вглядываться в черноту, не мигая, пока глаза не запекут от усталости.
Через некоторое время тьма стала сдавать позиции. Она серела, рассеивалась, покрывалась маленькими светлыми точечками. Я затаила дыхание, боясь спугнуть видение. Если же это была очередная галлюцинация, то не хотелось чтобы она резко оборвалась.
Даже от тусклого света, что появился вокруг, мое тело ощутило дискомфорт. Глаза жгло, по щекам текли слезы.
Я лежала на холодной и твердой поверхности. Надо мной темнел щербатый потолок в надписях. Повернув голову в одну сторону, я натолкнулась взглядом на зеленую стену, краска полопалась в некоторых местах, обнажив серость. С другой стороны, прямо перед моим лицом уходили ввысь металлические поручни.
Нахмурившись, я попыталась шевельнуться. Тело казалось ватным и чужим. Оно не слушалось меня.
С каждым вдохом кроме паники в легкие стал попадать запах.
Точнее вонь, которая могла и мертвого поднять с могилы.
Невыносимый резкий дух от кошачьей мочи. Эти испарения, казалось, разъедали мне мозг. Во что я опять вляпалась?
