— Если я верно помню, ты также освобождал Эктанис и еще четыре южных города? — нарушил молчание Варсава. Друсс безмолвно кивнул. Варсава заказал третий штоф, стараясь припомнить все, что слышал об этом молодом воине. Говорили, что в Эктанисе Друсс побил лучшего наашанского бойца Куэрла и одним из первых взобрался на стену. А два года спустя он с полусотней людей удерживал Киштайский перевал, преграждая дорогу целому наашанскому легиону, пока не прибыл Горбен с подкреплением.
— Куда же подевался твой поэт? — спросил Варсава, подыскивая наиболее невинный способ утоления своего любопытства.
— Он встретил женщину, — хмыкнул Друсс, — вернее сказать, нескольких женщин. Насколько мне известно, сейчас он живет в Пуше с молодой офицерской вдовой. — Друсс со смехом покачал головой. — Мне его недостает — с ним было веселее. Однако ты горазд выпытывать, — уже без улыбки заметил он.
— Ты человек занятный, — пожал плечами Варсава, — а в Лании теперь не так уж много развлечений. Из-за войны тут стало скучно. Нашел ли ты свою жену?
— Нет еще, но найду. Ну а ты зачем здесь?
— Мне за это платят. Еще вина?
— Ладно — только теперь угощаю я. — Друсс выдернул из столешницы огромный нож Варсавы. — Хорошее оружие — тяжел, но хорошо уравновешен. И сталь отличная.
— Лентрийская. Я заказал его десять лет назад. Лучшее вложение денег за всю мою жизнь. А где твой знаменитый топор?
— Я его потерял.
— Как можно потерять топор?
— Узнаешь, когда упадешь со скалы в быстрый поток.
— Да, это меняет дело, — согласился Варсава. — Какое оружие ты носишь теперь?
— Никакого.
— Как это так? Неужто ты пересек горы безоружным?
—Угу.
— И разбойники тебя не тронули? Или ты шел с другими путниками?
— Довольно я тебе отвечал — теперь твоя очередь. Кто платит тебе за то, чтобы ты наливался вином в Лании?
— Один дворянин из Реши, у него тут поблизости поместье. Пока он дрался за Горбена, разбойники с гор разграбили его дворец и увели в плен жену и сына. Слуги частью были перебиты, частью разбежались. Он нанял меня, чтобы я отыскал его сына — если тот еще жив.
— Только сына?
— Жена-то ему на что теперь сдалась?
— Он думал бы по-иному, если б любил ее, — потемнел Друсс.
Варсава кивнул.
— У вас, дренаев, известно, другие понятия. А здесь богатые по любви не женятся, Друсс, брак им нужен либо для увеличения состояния, либо для продолжения рода. Бывает, конечно, что муж потом влюбляется в свою жену, но не так уж часто. Вентрийский дворянин станет посмешищем, взяв обратно в дом жену, которая... ну, скажем, побывала в неволе. Нет, он с ней уже развелся — и заботит его только сын. Если я найду мальчика, отец уплатит мне сотню золотом, а если освобожу — то тысячу.
Поднесли новый штоф. Друсс наполнил свой кубок и предложил вина Варсаве, но тот отказался.
— У меня и так уж голова идет кругом, а у тебя, поди, и вовсе ноги соломенные.
— Сколько у тебя человек? — спросил Друсс.
— Никого. Я работаю в одиночку.
— Ну и что же, узнал ты, где мальчик?
— Да. Высоко в горах есть крепость под названием Валия — пристанище воров, убийц и разбойников. Заправляет там Кайивак. Слышал о нем? — Друсс покачал головой. — Это настоящее чудовище. Он посильнее тебя будет и в бою страшен Его оружие — тоже топор, и этот человек безумен.
Друсс выпил еще, рыгнул и откинулся назад.
— Многих незаурядных бойцов считают безумцами.
— Знаю, но Кайивак — дело иное. Ты не поверишь, сколько народу он перебил безо всякого смысла за последний год. Свои жертвы он сажает на кол либо сдирает с них кожу живьем. Я встретил одного человека, который служил ему около пяти лет, — он-то и сказал мне, где мальчик. А еще сказал, что Кайивак иногда говорит не своим голосом, а густым басом, от которого мороз идет по коже, и глаза у него светятся странным огнем. И всякий раз, как на него это находит, он убивает. Кого попало: слугу, девицу из таверны или человека, который случайно встретится с ним взглядом. Нет, Друсс, он явно безумен... или одержим.
— Как ты намерен спасти мальчика?
— Я как раз думал над этим, когда ты пришел, — развел руками Варсава, — и пока не нашел ответа.
— Я тебе помогу.
— Сколько ты хочешь? — сощурился Варсава.
— Деньги можешь оставить себе.
— Тогда зачем тебе это?
Но Друсс только улыбнулся и налил себе вина.
Варсава оказался приятным попутчиком и не докучал Друссу разговорами, пока они шли по горам и долинам, поднимаясь все выше и выше над Ланией. Оба несли за плечами котомки, а Варсава нахлобучил на себя бурую кожаную широкополую шляпу с орлиным пером. Друсс, увидев ее впервые, не удержался от смеха. Варсава был красивым мужчиной и носил безупречно скроенную одежду из зеленой шерсти, а сапоги у него были из мягкой бараньей кожи.
— Ты что, проспорил кому-то? — спросил Друсс.
— Почему проспорил?
— Что еще может заставить человека надеть такую шляпу?
— Ага! Как видно, у вас, варваров, это считается смешным. Так знай же, что эта шляпа принадлежала еще моему отцу. Она волшебная и не раз спасала мне жизнь.
— А я думал, вентрийцы никогда не врут.
— Не врут только благородные господа — но на сей раз я говорю чистую правду. Эта шляпа помогла мне бежать из тюрьмы, — Варсава передал ее Друссу. — Глянь-ка на нее изнутри.
Друсс посмотрел. За внутренний обод с одной стороны была заткнута тонкая пилка, с другой — загнутая стальная булавка. Впереди Друсс нащупал три монеты и вытащил одну: это было золото.
— Беру свои слова обратно. Отличная шляпа!
Воздух был свеж и прохладен, и Друсс чувствовал себя свободным. Почти четыре года прошло с тех пор, как он оставил Зибена в Эктанисе и отправился один в занятый врагом город Решу, чтобы найти там купца Кабучека, а через него и Ровену. Дом он нашел сразу, но узнал, что Кабучек еще месяц назад поехал навестить своих друзей в Наашане. Друсс последовал за купцом в наашанский город Пьерополис и там потерял его след.
Вернувшись в Решу, Друсс выяснил, что Кабучек продал свой дворец и уехал неизвестно куда. У Друсса кончились деньги и припасы, и он нанялся к подрядчику, который занимался восстановлением разрушенных городских стен. Четыре месяца Друсс работал в поте лица, пока не скопил достаточно, чтобы вернуться на юг.
За пять лет, прошедших после побед при Капалисе и Эктанисе, император Горбен дал еще восемь сражений наашанитам и их вентрийским союзникам. В двух первых и в последнем он одержал решающую победу, но остальные закончились ничем, и обе стороны понесли огромные потери. Пять лет длится кровавая война — и ни один стан не может поручиться за то, что он близок к победе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
