Грин посмотрел на Браво и Элмаса.
— Флориан! — возмутилась Лютеция, — Там же вино!
Тот лишь отмахнулся. Сайлос поразмыслил и взял в руки бурдюк. Вино оказалось горьким и терпким, оно обожгло горло и грудь. Пришлось зажать рот рукой, чтобы не начать отплёвываться. Мишель, выпившая вслед за ним, закашлялась. Ванда усмехнулась, забирая бурдюк.
Резкий порыв ветра ворвался на открытую площадку и принялся трепать волосы сидящих. Из люка, ведущего внутрь башни, послышался вой.
— А вы знаете историю об Элизе? — замогильным голосом спросил Эмин.
— Нет, — покачала головой Браво.
Лютеция и Флориан переглянулись и синхронно ухмыльнулись. Девушка опустила голову ему на плечо и прикрыла глаза.
— Давным-давно… — заговорил Хёрд.
И вместе с его словами в голове Мишель начала разыгрываться история, словно бы она стояла перед помостом бродячего театра.
— Элиза жила в Каннингеме. В центральном приюте, что находится над Золотой улицей, что идёт параллельно главному рынку. Как и все дети, она мечтала попасть в Серую Башню. И вот однажды мечта сбылась. Элиза плохо ладила с остальными детьми. Но тем лучше. Ведь она могла посвятить всю себя тренировкам. Она тренировалась день и ночь, чтобы стать лучшей. И вот настало время пройти обряд, чтобы стать драконом. Все его знают. Нужно всего лишь выпить огненной воды с драконовым цветком. Элиза вместе с остальными детьми стояла и ждала своей очереди. Но когда она выпила отвар — ничего не произошло. Все забеспокоились, никто не понимал, что случилось. Решение нашёл тогдашний глава сыска. Его звали Барт. У него хранился древний амулет, ныне утраченный. Он казался безобидным. В руках драконов это было простое украшение. Но в руках магов он начинал сиять и греться. Элиза взяла амулет, и он… Тут же вспыхнул! Ярким, кровавым огнём! И тогда все поняли, Элиза — маг. Она не знала об этом. И никто не знал. Она была не виновата. Но разве можно магу стать драконом? Ей обещали, что она сможет вернуться в город. Девочка долго плакала. В последний день комендант предложил ей подняться наверх Башни и попрощаться с крепостью. Она стояла прямо за тобой, Сайлос. И смотрела в сторону леса. Её белое платье развевалось на ветру. А потом её схватили и отвели к палачу. Это было против решения суда, но разве с магами стоит церемониться? Её пытали, пытали, и пытали. Она кричала, и стены содрогались от этого крика. И когда она была готова умереть, то её скинули с этой самой башни. До сих пор можно найти красное пятно на брусчатке. За сотни лет его так и не удалось оттереть. А призрак Элизы до сих пор скитается по закоулкам цитадели. Она всё в том же платье. Белом, с пятнами алой крови. Единственное, что отличается от её прежнего наряда — это перчатки. Говорят, накануне страшных войн она приходит в красных. А накануне великой радости — в голубых. А уж если на горизонте стоят великие перемены, она приходит без перчаток. И тогда люди могут увидеть её белые руки, все в ожогах, синяках и шрамах. Но есть один день в году, когда она точно появляется. День её смерти. Элиза ищет того, кто не спит. Элиза хватает их и кричит так, что из ушей и глаз идёт кровь. А если она никого не находит, то плачет. И вой её слышат все в замке. А в особенности драконы. И там, где она была, находят бриллианты и рубины, следы её слёз и крови. Говорят, её дух будет вечно скитаться в этих стенах. Элиза не уйдёт никогда. Ибо она проклята драконами и забыта магами. Ей никогда не будет покоя.
Эмин замолчал и посмотрел на притихшую компанию. Повисла торжественная тишина. Её разорвали медленные хлопки Ванды:
— Молодец, Эмин, — насмешливо протянула она, — Ты напугал брата и сестру Флорина!
Все засмеялись. Флориан потянулся за бурдюком, Ванда ударила его по руке и кивнула на Ауг, рядом с которой лежал точно такой же. Улучив момент, Сайлос наклонился к Мишель и прошептал:
— Про наш разговор о звёздах. Всё ещё считаю, что нужно молчать.
— Полностью согласна, — встревоженно ответила Браво, нервно теребя рукав куртки.
— О чём шепчетесь? — театральным шёпотом спросил Грин, наклоняясь к ним через Лютецию.
— Ни о чём! — синхронно шепнули друзья, и Браво показала язык.
— Ну точно братья и сестра! — воскликнула Ванда, — Флориан, у них твои манеры!
Пока драконы хохотали, Сайлос посмотрел на подругу и лукаво спросил:
— Неужели мы так похожи?
— Не-а, — улыбнулась Мишель, шутливо толкая друга в плечо, — Ты недостаточно красив, чтобы быть моим братом!
Глава 11 “Матвей”
Сидя на широком бревне, Эсма тонкой палочкой двигала горячие угли. Костёр покладисто трещал, изредка капризно вскидывая рыжие языки. Женщина внимательно вглядывалась в пламя, стараясь найти в нём подсказку. Лотарианцы часто рассказывали, что бог говорит с ними через огонь. Якобы бог хаоса, огня, лжи и веселья Лотариокки посылал иносказательные образы, прочесть которые могли лишь самые преданные последователи. Но Эсма служила Эрбе, и она не хотела говорить со своей последовательницей через пламя. Откровенно говоря, женщина, несмотря на всю искренность своей веры, предпочла бы никогда не вступать в прямой контакт со своей покровительницей.
Женщина поёжилась и натянула плащ повыше. До слуха колдуньи долетел громкий звук, напоминающий отчаянный вой загнанного зверя или надрывный крик человека, мечущегося в предсмертной агонии. Эсма протёрла лицо руками, стараясь подавить зевок. Она бодрствовала уже вторые сутки. От воплей в жилах стыла кровь. Весь лагерь то и дело вздрагивал. Большинство магов оставались в палатках, но некоторые ушли за пределы лагеря, надеясь найти тихое место. Эсма тоже уходила в чащу, но вернулась и теперь сидела около костра. Позади что-то громыхнуло. Женщина оторвалась от огня и обернулась к храму, откуда доносились страшные звуки.
Целую ночь оттуда вырывались всполохи красного и зелёного огня. Через дымоход в потолке валил густой чёрный дым со сладким запахом. Внутри находились лишь Верховная жрица и маги, отвечающие за религиозную жизнь клана. Они проводили ритуал — призывали саму Эрбу, чтобы задать волнующие магов вопросов. Правда, судя по тому, что Эрика колдовала на протяжении всей ночи и практически всего нынешнего дня, богиня в этот раз оказалась крайне несговорчивой.
Эсма тоже пыталась молиться. Она провела несколько часов перед импровизированным алтарём далеко за границей лагеря. Преклонив колени, колдунья несколько часов шептала молитвы. Краем уха она слышала, что ритуал продолжается и это давало слабую надежду на то, что хотя бы часть её просьб долетала
