будет начать с турников.
Впервые зайдя в зал, Мишель подумала, что это самая большая комната в мире. Даже общее пространство в храмах было меньше. Не верилось, что где-то можно построить комнату больше.
Зал занимал несколько этажей. В первые месяцы драконы отрабатывали свои полёты именно здесь. Тут же они учились обращаться и удерживать новую форму. Чуть выше уровня второго этажа располагался балкон, с которого иногда следили за тренировками высшие чины и особые гости. В наружных стенах находились окна, закрытые крепкими решётками. Люстры находились под потолком. Их поднимали и опускали при помощи специальных верёвок. Проделывали это раз в несколько дней. Полностью свет никогда не гасили. Прийти сюда можно было в любое время. Некоторые стражи и драконы предпочитали тренироваться вечером или ночью, все зависело от времени их дежурства.
На стенах зала висели мишени для стрельбы. Напротив них находились турники. Вдоль стен стояли скамейки. Брёвна, маты, оружие — все хранилось в отдельной кладовой. Там же лежали бинты, вода и мазь от синяков.
Внутри зала могли спокойно тренироваться все четыре декады учеников. Но Мишель полагала, что вместиться сюда могло гораздо больше. Она как-то спорила по этому поводу с Оскаром. Он утверждал, что в зал влезет три сотни человек, Мишель считала, что, по меньшей мере, семь. И это при условии, что между ними останется пространство для движения.
Обычно в зале так или иначе кто-то тренировался. Даже после ужина здесь отрабатывали удары взрослые драконы, не желавшие терять форму, и ученики старшей декады, готовившиеся к финальным экзаменам. Однако, когда пришла Мишель, она увидела только одного человека — Сайлоса. Девочка хмыкнула, его она ожидала увидеть здесь в последнюю очередь.
Элмас подтягивался. Куртка лежала на полу, тренировался он в рубашке с короткими рукавами. Мишель подошла к нему и стала ждать, когда друг закончит.
— Не знала, что тебе нужны тренировки, — сказала она, как только Сайлос спрыгнул на пол.
Элмас вздрогнул и обернулся:
— Это Эрику они не нужны. По крайней мере, он так считает, — Сайлос потянулся, — Ты тоже решила потренироваться?
— Не знаю, — пожала плечами девочка, — Я хотела чуть-чуть позаниматься на брёвнах…
— Тебе это нужно, — ответил Сайлос и тут же поднял руки, — Не сочти за грубость. Ты сильно отстаёшь в этом плане.
— Эй! — возмутилась Мишель, толкнув друга в плечо.
— Нет-нет, я всё понимаю, — закивал тот, — У тебя есть серьёзные обстоятельства!
Он рассмеялся.
— Дурак! — воскликнула девочка, смеясь.
Они вытащили и установили бревно. Пока девочка залезала, Сайлос сел на пол и прислонился к стене. Мишель подняла руки и прыгнула, она покачнулась, но устояла. После нескольких повторений ничего не изменилось: ей по-прежнему не удавалось принять устойчивое положение сразу. Сайлос периодически подсказывал ей, куда ставить ноги и как поднимать руки, но помогало это не сильно.
— По-моему, вы меня все просто обманываете, — сказала Браво, — Это невозможно.
— Возможно, — упрямо ответил Элмас, — Тебе нужно сосредоточиться. Это одно движение, не сотня.
Мишель снова подняла руки, готовясь к новой попытке. "Нужно сосредоточиться, — подумала она, — Соберись уже!"
— А если так?
Девочка опустила руки и, не раздумывая, прыгнула. Она всё равно покачнулась, но устоять оказалось проще. Мишель сделала ещё несколько попыток. С каждым разом получалось всё лучше и лучше. Когда ей удалось повторить три идеальных прыжка, Сайлос зааплодировал:
— Брависсимо! — крикнул он.
Мишель изобразила полупоклон-полуреверанс. Улыбнувшись, девочка спрыгнула с бревна и села рядом с другом. Некоторое время они сидели в тишине:
— Бен не говорил, о чём спрашивал Медведь? — невзначай спросила Браво.
Элмас кивнул:
— Говорил.
— И?
— Спрашивал, где он жил. Знал ли родителей…
— Центральный приют. Нет, — быстро ответила девочка.
— Ты из централки? — удивился мальчик, — Везёт.
Хлопнув себя по лбу, Сайлос сказал:
— Ты же говорила…
— А ты? Я плохо помню…
— Я в Южном. Это за городом. Аккурат напротив Башни.
— Ясно…
Девочка задумчиво посмотрела на потолок:
— Никогда там не была. В смысле на юге.
— Естественно, — фыркнул Элмас, — Нормальных людей туда не заманишь!
— А что ещё спрашивал Медведь?
— Кажется, он интересовался, не происходило ли с ними ничего странного, — Элмас замолчал, вспоминая слова друга, — И ещё про Мунурука и Ретлиба.
— Мунурука и Ретлиба? — хохотнула Браво, — Что-то это мне напоминает…
— Не Манорок ли с Роталлебом? — без капли веселья поинтересовался Сайлос, — Это звёзды из той книги, которую я давал тебе.
— И ещё это имена, которые назвала гадалка, — нахмурилась девочка.
Мальчик хрустнул шеей и покачал головой:
— Странно. Медведь ведь ищет мага… Может, он думает, что Манорок и Роталлеб — это маги?
— Но ведь это не так! Я не маг! Никогда им не была и не буду! И друзей магов у меня нет. Да и откуда им взяться в Башне?!
— Медведю это неизвестно, — резонно возразил Сайлос, — Он ведь не слышал пророчество.
— Тогда нужно ему сказать.
Мишель посерьезнела. Она точно должна рассказать об этом. В конце концов, почему она должна страдать из-за бреда какой-то кучи одежды с дунклеровским полумесяцем?! Она даже не знает, что значат эти имена. Звезда, венчающая созвездие короны, и звезда на небесном мече. Может, они пророчат кому-то судьбу правителя и Генерала? Девочка ухмыльнулась, прекрасная насмешка: знать того, кто прославится, и не получить и капли от его славы.
— Наверное, эти имена как-то связаны с магией. Может, та гадалка была колдуньей, — сказал Сайлос, — Думаю, если мы расскажем про неё и пророчество, будет только хуже.
— Думаешь?
— Если имена магические, то принадлежат, разумеется, магам. Мы этих магов, судя по всему, знаем, но не называем. Медведь, разумеется, подумает, что мы их покрываем, а наши слова, что мы сами ничего не знаем, просто блеф. Укрывательство магов — это преступление, которое вполне может караться смертью. Мы ведь ещё даже не драконы, только ученики.
— Может, нам поверят? — Браво нахмурилась, — Мы просто всё расскажем.
— Определённо, нет, — вздохнул Элмас, — Это же Медведь.
Ещё утром, когда Роб обронил фразу "…он ищет магов", мальчику пришла в голову мысль: в шатре гадалки они с Мишель видели колдовство. До сих пор Сайлос как-то не думал о случившемся в таком ключе, он воспринимал всё произошедшее как факт, разбираться в котором не требуется. Внимания изначально заслуживали лишь пророчества и видения. Но что, если не магия, породило картины в рубине? Они выглядели такими живыми, Сайлос до сих пор чувствовал их на своей коже. Такого эффекта благовониями не добиться, но его могла дать магия. Из этого следовало, что имена Манорок и Роталлеб тоже принадлежат ей, магии. А это уже ставило под угрозу тех, кто их носил, и тех, кто знал
