Бухарин считал, что такая политика «убивала курицу, несущую золотые яйца» и лишала «союз рабочих и крестьян» последней надежды на будущее, По его мнению, следовало прежде всего обеспечить потребности крестьян, убедить их в выгодности производить больше продуктов и последовательно развивать рыночную экономику. Об этом он говорил в своем знаменитом выступлении 17 апреля 1925 г., где призывал крестьян «обогащаться, не боясь никаких репрессий». Чтобы каким-то образом ликвидировать технологическое отставание, у крестьян оставался один выход: объединяться в производственные и распределительные кооперативы, поддерживаемые государством. Благодаря этим кооперативам крестьянская экономика постепенно вышла бы на уровень государственного сектора, дав ему нужные средства для того, чтобы он «черепашьими шагами» двигался к социалистической экономике. Бухарин считал, что этот процесс должен продлиться несколько десятков лет, но все-таки это было менее опасно, чем резкий разрыв отношений с крестьянством, который неизбежно произойдет из-за слишком высоких темпов индустриализации, осуществляемой за счет деревни.
У остальных партийных руководителей — Сталина, Каменева, Зиновьева — не было четкой позиции в вопросе о путях экономического развития страны. В своих решениях они руководствовались сиюминутной политической стратегией, целью которой была борьба за власть. Так, до 1924 г. Зиновьев и Каменев поддерживали Сталина против Троцкого и принадлежали к «правому» направлению, но начиная с 1925г. они перешли на «левые» позиции и оказались на одной стороне с Троцким против Сталина и Бухарина. Сталин же умел искусно лавировать и вставать в позу беспристрастного судьи между теми и другими, прежде чем, обеспечив за собой политическую победу, использовать решения своих противников, в данном случае «левых». Для него завоевание власти было необходимым вступлением,
III. ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА
1. «Последнее ленинское сражение»
25 мая 1922 г. Ленин перенес первый приступ с последующим правосторонним параличом и афазией. К работе он смог приступить, хотя и не в полной мере, только в конце сентября. До того как 1 6 декабря его поразил второй приступ, а затем 10 марта 1923 г. — третий, после которого он окончательно был отстранен от всякой политической деятельности, Ленин написал несколько важных статей, где по многим пунктам выражал несогласие со своими коллегами, особенно со Сталиным, и где он высказывал беспокойство относительно будущего партии. Первый спор между Лениным и Сталиным возник в связи с тем, что Сталин предложил отказаться от монополии на внешнюю торговлю. Второй, гораздо более серьезный, касался национального вопроса. Во время болезни Ленин продиктовал многие заметки и статьи о возможных преемниках, о необходимой, по его мнению, реорганизации партийного аппарата и о перспективах нэпа, В письме к съезду и других заметках (от 23 — 31 декабря 1922 г. и 4 января 1923 г.), ошибочно названных «завещанием», Ленин дал оценку близким своим соратникам. Он считал главной опасностью для стабильности и единства партийного руководства соперничество Сталина и Троцкого. Первый «сосредоточил в своих руках необъятную власть», и Ленин не был уверен, что Сталин «сумеет... всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью». Второй — «пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК», но «чрезмерно хватающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела», Ленин считал, что Каменева и Зиновьева нельзя упрекать в их ошибках во время революции, но тем не менее это, «конечно, не являлось случайностью». Несколько слов было посвящено Бухарину и Пятакову: Ленин называл их самыми выдающимися силами (из самых молодых сил). «Бухарин не только ценнейший и крупнейший теоретик партии, он также законно считается любимцем всей партии, но его теоретические воззрения очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским». Что касается Пятакова, то он был человеком «несомненно выдающейся воли и выдающихся способностей, но слишком увлекающийся... администраторской стороной дела, чтобы на него можно было положиться в серьезном политическом вопросе». Спустя десять дней Ленин добавил несколько критических строк о Сталине; «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами... становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места...»
В январе — феврале 1923 г. Ленин продиктовал еще пять статей, где снова возвращался к двум вопросам первостепенной важности, уже затронутым в декабре. Первый касался реформы правительственного аппарата. Этот вопрос беспокоил Ленина с начала 1922 г., когда он лично настаивал на том, чтобы в основных крупных городах России был произведен учет советских чиновников. Документ был готов к осени, но по приказу Сталина до Ленина он так и не дошел. Сознавая, что происходит бюрократизация партии и рост влияния таких учреждений, как Секретариат, Политбюро и Оргбюро, Ленин предложил усилить авторитет ЦК, удвоив число его членов (за счет партийцев пролетарского происхождения), выбрать новую Центральную контрольную комиссию (которая заседала бы вместе с Центральным Комитетом), тоже состоящую из «истинных пролетариев», и, наконец, значительно сократить огромный (12 тыс. человек) аппарат Рабоче-крестьянской инспекции, с 1919 г. возглавляемой Сталиным, доведя его до нескольких сотен неподкупных людей «хорошего» социального происхождения (то есть пролетарского). Однако этих предложений было недостаточно, чтобы лишить Секретариат, и в частности Генерального секретаря, той необъятной власти, которую он получил после запрещения в марте 1921 г. фракций, что ослабило авторитет партийного съезда. Было предусмотрено, что члены ЦКК будут теперь не выборными, а назначаться Оргбюро. В таких условиях контроль партийных органов за вызывающими подозрение бюрократическими структурами очень ограничивался.
Все последние ленинские предложения строились на одном идеалистическом постулате: хорошие личные качества людей способны победить любые трудности. Ленин не понимал, что в обществе, ослабленном революцией, инертном, иногда открыто враждебном по отношению к новой власти, влияние бюрократии становится огромным. Другая проблема, беспокоившая Ленина, о которой он говорил в последних работах, касалась будущего русской революции, произошедшей, вопреки всей марксистской логике, в экономически отсталой стране, стоящей на полпути между капиталистической Европой и Азией, в стране, которой не хватало культуры, чтобы сразу перейти к социализму. Ленин признавал, что большевики захватили власть по наполеоновскому принципу: «Сначала надо ввязаться в серьезный бой, а там уже видно будет», не считаясь с отсутствием для этого социальных и экономических предпосылок. Коммунисты установили диктатуру пролетариата, когда пролетариата практически не существовало; создали рабочую партию, где рабочие составляли меньшинство; начали восстанавливать капитализм после революции, называемой «социалистической». Каким могло быть будущее революции, исходящей из ложных посылок? Ленин полагал, что революции угрожают две серьезные опасности: развал единства партии и «союза рабочих и крестьян». От первой опасности можно было избавиться, немедленно реорганизовав эшелоны власти и отстранив от руководства Сталина. Борьба со второй требовала политической осторожности и времени. Ни в коем случае нельзя «нести сразу чисто и узкокоммунистические идеи в деревню», считал Ленин. Только долгая и последовательная «культурная революция» могла бы справиться с «полуазиатским невежеством масс» и в будущем открыть путь к социализму. Этой «культурной революции» должна была помогать кооперация. «Сейчас все, в чем мы нуждаемся, — это в том, чтобы организовать население в кооперативы в широких масштабах». По этому пункту (как и по многим другим) Ленин занимал теперь позицию, противоположную той, которой раньше придерживался. Ленин всегда считал систему кооперативов «буржуазной» деятельностью, теперь же он разъяснял, что «при общественной собственности на средства производства и с победой пролетариата над буржуазией строй цивилизованных кооператоров становится системой социализма», Ставка на «союз рабочих и крестьян» и «личные качества» оказалась неверной.
2. Первые битвы за власть
Через несколько недель после третьего приступа, снова поразившего Ленина, состоялся XII съезд, на котором вся партия была якобы едина в своем горе. Сталину было поручено представить отчетный доклад. Съезд одобрил предложения Ленина о расширении состава ЦК и слиянии Рабоче-крестьянской инспекции с Центральной контрольной комиссией. Руководил ею Куйбышев — человек, лично преданный Сталину. Доклад по национальному вопросу не вызвал особой критики, несмотря на выступления грузинских коммунистов, которые заявили, что бессмысленно вести речь о какой-либо автономии республик, когда все решает центральная власть. Троцкий не стал выступать по национальному вопросу с заметками, переданными ему Лениным. В них резко критиковалась политика Сталина, Дзержинского и Орджоникидзе в Грузии, что делало позицию Сталина в этом вопросе особенно шаткой. Позже Троцкий объяснял, что он не обнародовал ленинские указания, опасаясь, что подобное выступление могло быть истолковано как желание начать борьбу за ленинское наследство еще при его жизни. Молчание Троцкого, без сомнения, объяснялось также боязнью поколебать единство партии и ее аппарата в тот момент, когда катастрофическая экономическая ситуация в стране усиливала влияние «рабочей оппозиции», уже проявляющееся в многочисленных забастовках и создании подпольных групп («Рабочая правда», «Рабочая группа»). Эти объединения, сумевшие распространить свои листовки даже среди делегатов съезда, разоблачали «новую буржуазию» — партийных функционеров — и призывали к созданию подлинно рабочих организаций в партии и профсоюзах, которые могли бы помочь пролетариату обрести классовое самосознание, необходимое для завоевания власти.
