Веселого Рождества, Дина. Я люблю смотреть на тебя каждый день. Я люблю смотреть на тебя.
Я люблю тебя.
Странно, подумала она, но безвредно, особенно если принять во внимание все те замысловатые послания, которые она получила с августа. Засунув письмо в карман, она хотела было закрыть входной замок, как вдруг в дверь постучали. Одной рукой стягивая с головы вязаную шапку, Дина распахнула дверь.
– Маршалл?
Его модное пальто было аккуратно сложено на руке.
– Дина, не слишком ли это затянулось? Ты ни разу не ответила на мои звонки.
– Что затянулось, Маршалл? Послушай, я только что вернулась в город. Я устала, хочу есть и не в настроении для светской беседы.
– Раз уж я переступил через свою гордость и пришел сюда, то ты по меньшей мере могла бы пригласить меня войти.
– Твою гордость? – Она почувствовала, как в душе закипает ярость. Плохой знак, подумала Дина, ведь они обменялись только несколькими словами. – Прекрасно. Входи.
Перешагивая через порог, он бросил взгляд на ее сумки.
– Ты ездила домой на Рождество, да?
– Верно.
Он положил пальто на спинку стула.
– Как твои родители?
– Отлично. Маршалл, я действительно не настроена для болтовни с тобой. Если тебе есть что сказать, говори.
– Я не думаю, что мы сможем что-нибудь решить, пока не сядем и не поговорим. – Он показал рукой на диван. – Пожалуйста.
Дина сбросила пальто и опустилась на стул. Крепко сжав руки, она ждала.
– То, что ты все еще на меня сердишься, доказывает, что между нами существует эмоциональный контакт. – Он сел, положив руки на колени, – Я понял, что ошибался, пытаясь во всем разобраться сразу после инцидента.
– Инцидента? Теперь это так называется?
– Потому что, – спокойно продолжал он, – страсти – что с моей стороны, что с твоей – тогда еще не улеглись, и нам было сложно прийти к компромиссу и поступить конструктивно.
– Я редко поступаю конструктивно. – Она улыбнулась, но глаза ее горели. – Не думаю, что мы настолько хорошо знали друг друга, чтобы ты усвоил, что в некоторых обстоятельствах у меня проявляется ужасный характер.
– Я понимаю. – Он был рад, очень рад, что они опять спокойно общаются. – Видишь ли, Дина, я думаю, что частью своих проблем мы обязаны тому, что не знали друг друга так хорошо, как надо бы. Мы оба в этом виноваты, но это так по-человечески, так естественно – стремиться показывать только лучшие стороны характера, когда развиваются близкие отношения.
Дине потребовалось поглубже вдохнуть и силой удержаться на стуле, тогда как ее подмывало вскочить и выплеснуть на него весь гнев, бурливший в ее душе.
– Ты считаешь, что мы оба виноваты? Прекрасно, особенно если учесть, что у меня нет ни малейшего намерения когда-нибудь узнать тебя получше!
– Дина, Дина. Если ты будешь честной, то тебе придется признать, что между нами возникли особенные чувства. – Как хороший врач, он не отводил взгляда от ее глаз, его голос звучал мягко и вкрадчиво. – Объединение ума и вкуса.
– О-о-о, боюсь, что наше объединение ума и вкуса резко развалилось, когда я вошла и обнаружила тебя с Анджелой лапавшими друг друга! Скажи-ка, Маршалл, в тот момент у тебя из кармана случайно не торчали проспекты для нашей предполагаемой поездки на Гавайи?
Он покраснел.
– Я уже неоднократно извинялся за эту ошибку.
– А-а-а, теперь это уже ошибка. Раньше это был инцидент. Маршалл, давай я сама найду правильное название тому, что случилось. Я называю это предательством! Меня предали те, кого я уважала и любила. Анджела сделала это специально, а ты – под влиянием представившейся возможности.
У него задергался нерв на щеке.
– Мы с тобой не полностью принадлежали друг другу, сексуально или эмоционально.
– То есть ты говоришь, что если бы я спала с тобой, то этого не случилось бы? Меня на это не купишь. – Она вскочила на ноги. – Нет, приятель, я отказываюсь взять на себя твою вину! Это у тебя вместо мозгов сплошные гормоны, а не у меня! Так что послушайся совета, доктор: убирайся из моего дома! И держись от меня подальше. Хватит стучаться в мою дверь. Я не желаю слышать твой голос в трубке телефона. И не смей больше мне звонить среди ночи, черт тебя побери, когда боишься даже заговорить!
Он неуклюже встал.
– Я не знаю, о чем ты говоришь.
– Ах, ты не знаешь? – Ее щеки пылали.
– Я знаю только, что хотел, чтобы все было правильно. Я много думал все эти месяцы с тех пор, как ты выбросила меня из своей жизни, Дина. Я знаю, что ты единственная женщина, которая может сделать меня счастливым.
– Тогда готовься к безрадостной жизни. Я не свободна, и ты меня не интересуешь.
– Есть кто-то еще! – Он шагнул вперед и схватил се за руки до того, как она успела отпрянуть назад. – Ты говоришь о предательстве, а сама так легко, так беззаботно ушла от меня к кому-то другому!
– Да, есть кто-то еще, Маршалл. Это я. А теперь немедленно убери от меня руки!
– Дай я напомню тебе, что между нами было, – прошептал он, рывком прижав Дину к себе. – Дай я покажу тебе, как это бывает!
Старый ужас вернулся, и Дина задрожала, вырываясь из его рук. Ей не хватало воздуха, она оттолкнула Маршалла и вжалась в спинку стула. Дина почувствовала себя загнанным в угол зверьком, поэтому ей пришлось показать когти.
– Ты знаешь, что может стать интересной темой для моего шоу, Маршалл? Как тебе вот это: уважаемые семейные консультанты, преследующие женщин, с которыми раньше встречались, и совращающие несовершеннолетних девочек? – Она крепко обхватила себя руками, наблюдая, как кровь отхлынула от его лица. – Да, я все про тебя знаю. Ребенок, а, Маршалл? Можешь ли ты представить, как меня это возмущает? Та женщина, которую ты посещал, пока, как предполагалось, у нас развивались близкие отношения, просто ерунда по сравнению с этим. Анджела прислала мне небольшой пакетик перед тем, как уехать в Нью-Йорк.
Его лоб покрылся холодным потом.
– Ты не имеешь права оглашать мою личную жизнь.
– И не собираюсь этого делать. Если ты прекратишь меня преследовать. А если нет… – Она замолчала.
– Я не ожидал от тебя угроз, Дина.
– Что ж, кажется, ты опять ошибся. – Она шагнула к двери и с размаху распахнула ее. – Теперь убирайся. Потрясенный, он взял свое пальто.
– Ты должна оказать мне любезность и отдать все те бумаги, которые у тебя есть.
– Я ничего тебе не должна. И если ты не выйдешь из моей квартиры через пять секунд, то я заору так, что с этого здания слетит крыша, а все соседи примчатся сюда бегом.
– Ты делаешь ошибку, – проговорил он, выходя из квартиры. – Очень большую ошибку.
– Счастливых каникул, – сказала Дина, потом захлопнула дверь и задвинула засов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
