Подносят рекруту на тарелке вина, причем хозяйка угощает:
Выпей-ко, любовный мой племянничек, Зелена вина кудрявого Не в первое, а во последнее.
Рекрут садится с товарищами за стол, покрытый скатертью, на котором кипит самовар и стоят разные закуски: крендели, пряники, конфеты, а также непременно рыбник (рыбный пирог). Он выпивает немного вина, пробует закусок и выходит из-за стола. Хозяйка, кланяясь, благодарит его:
Спасибо тебе, любовный мой племянничек, Что не занесся ты богатым-то богачеством, Дородным-то дородничеством.
Из гостей ведут рекрута "взапятки", то есть лицом к большому углу, а спиной к двери с тою мыслию, чтобы в скором времени опять бывать ему здесь в гостях. С такими же церемониями ходит рекрут и по другим родственникам. Когда вечером, по большей части уже достаточно подвыпившим, возвращается он домой, мать встречает его причетами:
Слава, слава тебе, господи, Дождалась я, догляделася Своего рожденья сердечного, Удалого доброго молодца. Уж ты был во честном любимом гостьбище, Уж и что тебе сказала любовная тетушка, Какие приметочки и приглядочки, Что бывать ли тебе на родимой сторонушке По-старому да по-прежнему?
Перед днем отъезда к месту жеребьевки родные рекрута обращаются обыкновенно к местным колдунам и колдовкам, которые по картам, по бобам или другим каким-нибудь способом предсказывают судьбу-счастье рекрута. Иногда накануне отъезда более смелые бабы спрашивают об участи рекрута даже у "нечистой силы". В большей части в таком случае обращаются к "дворовому". В самый день отъезда в избу рекрута собираются родственники и масса любопытных соседей. Устраивается угощение для ближайших родственников; все ухаживают за рекрутом и стараются предупредить его малейшее желание. После обеда все молятся богу, причем рекрут часто дает какой-нибудь "завет Богу" (обет) в случае освобождения его от военной службы. Родители благословляют рекрута и выводят его под руки из избы. Когда рекрут прощается с матерью, последняя обхватывает его руками и начинает причитать:
Ты прощайся со своей родимой сторонушкой, Ты мое рожденье сердечное, Со широкой быстрой реченькой, Со всеми со полями со чистыми, Со лужками со зелеными. Ты прощайся, сугрева сердечная, С Преображеньем многомилостивым И со всеми храмами господними. Как приедешь ты на дальнюю сторонушку, Заведут тебя во приемку казенную И станут, сугрева моя теплая, Содевать с тебя платье крестьянское И тонкую белую рубашечку, И станут тебя оглядывать и осматривать; И поведут тебя на кружало государево, Под меру под казенную. И рыкнут судьи - власти не милостивы, Сердца ихни не жалостливы. Подрежут резвы ноженьки, Приопадут белы рученьки, Приужаснется сердце ретивое. Принесут тебе бритву немецкую, Станут брать да буйну голову, Золоты кудри сыпучие. Собери-ко свои русы волосы, Золоты кудри сыпучие. Заверни во белу тонкую бумажечку, Пришли ко мне, матери победные. Я пока бедна мать бессчастная, Покаместь я во живности, Буду держать их во теплой запазушке... Пойдут удалы добры молодцы, Все твои дружки-товарищи Ко честному годовому ко празднику, Погляжу я, мать бессчастная, Во хрустальное окошечко На широкую пробойную улушку, Погляжу я на твоих друзей-товарищей; Стану примечать да доглядывать Тебя, мое рожденье сердечное, Стану доглядывать по степе да по возрасту, По похвальные походочке. Тут обомрет мое сердце ретивое, Что нету мово рожденья сердечного. Уж мое-то рожденье сердечное Был умный-то и разумный, К добрым людям прибойчивый, Со того горя великого Выну я с своей с теплой пазушки, Возьму во несчастные рученьки Кудри желтые сыпучие Со твоей со буйной головы, Приложу я к ретиву сердцу победному, Будто на тебя нагляжуся, рожденье сердечное, Будто с тобой наговорюся-набаюся.
Когда рекрут садится в сани, наблюдают за лошадью. Если она не стоит смирно, а переступает с ноги на ногу, то примета нехорошая. С рекрутом отправляется кто-нибудь из близких родственников-мужчин отец или брат. На месте призыва уже не слышно причитаний, так как бабы редко ездят туда. Но вот жребий вынут, произведен медицинский осмотр: рекрут оказывается "забритым" и превращается в "новобранца". Прежде чем отправиться к месту своей службы, он еще приезжает на неделю, на две домой погулять. Тут уже новобранец кутит во всю ширь русской натуры. Он одевается в лучшее крестьянское платье - суконную "сибирку", яркий цветной шарф и меховую шапку. Домашние и родственницы дарят ему цветные платки, которые он связывает вместе концами и неизменно носит при себе. Начинается лихое гулянье новобранцев. На тройке лошадей с бубенчиками, с гармоникой и песнями, махая разноцветными платками, разъезжают они по гостям и "беседам". Неизменными спутниками новобранца являются два-три молодых парня-приятеля, которые водят его под руки. Наступает день отъезда на службу. Мать и женская родня все время заливаются горючими слезами. Опять происходит прощание новобранца со своими родственниками, сопровождаемое обильным угощением: а дома в это время укладывают его пожитки и пекут "подорожники". В самый день отъезда в избу новобранца собирается чуть ли не вся деревня. Мать уже не только не в состоянии причитать, но даже и плакать, а только охает, стонет. Начинается трогательное прощание новобранца. Он падает в ноги всем своим домашним и близким родственникам, начиная с отца. Те, поднимая его и обнимая, прижимают к своей груди; с посторонними он только обнимается. Новобранец проходит по всему дому: в каждой комнате он молится Богу и падает на землю. Потом он идет во двор - прощается со скотом; перед каждой животиной он кланяется до земли и благодарит ее за верную службу ему. Когда он в последний раз прощается с матерью, она обхватывает его руками и напутствует причетами. Напутственные причеты следующие:
Ты пойдешь, рожденье сердечное, Не по-старому да не по-прежнему. И дадут не тонку белу рубашечку солдатскую На твое-то тело белое, И дадут шинель казенную Не по костям и не плечушкам, И дадут фуражку солдатскую Не по буйной-то головушке, И сапожки-то не по ноженькам, И рукавички не по рученькам. И станут высылать на путь-дорожку широкую, Волока-то будут долгие, И версты будут не мерные, Пойдут леса темные высокие, Пойдешь ты, моя сугрева бажёная, В города-то незнамые, Все народы да незнакомые. Как дойдешь до храма господнего, До церкви до священные, Ставь-ка свечу царю небесному, Пресвятой да богородице И служи молебны-то заздравные За великое за здравие, Чтобы дал тебе Христос истинной Ума и разума великого На чужой на дальней на сторонушке. Служи-ка верою да и правдою, Держись за веру христианскую И слушай-ка властей, судей милостивых, Командиров, офицеров И рядовых-то солдатушек. Будут судьи, власти милостивы, И сердца их будут жалостивы."
Помочи
На свадьбе, похоронах, крестинах и проводах на военную службу преобладали семейные и родственные связи. Но ритуальное действо явственно проявлялось и в таких общественных массовых полуобрядных обычаях, как помочи, ярмарки, сходы, гулянья. Помочи - одна из древнейших принадлежностей русского быта. Красота этого обычая совсем лишена внешней нарядности и броской, например, свадебной декоративности, она вся какая-то нравственная, духовно-внутренняя. Пословица "дружно не грузно, а врозь хоть брось" отражает экономическое, хозяйственное значение .обычая. Семья (хозяйство, дом, двор) заранее объявляла о помочах, готовила угощение и все, что потребуется для большой коллективной работы. Засылали приглашающих. Люди обычно отвечали согласием и в назначенный день собирались все вместе. Чаще всего это была рубка дома, гумна. Но собирались помочи и на полевые работы, на сенокос и подъем целины, на битье печей и строительство плотин. Семейное решение, приглашение, сбор и работа - обязательно обыденная, то есть одним днем, только с утра до вечера, наконец, общая трапеза - вот сюжет, по которому проходили всякие помочи. Каждая часть была насыщена поговорками, приметами, сопровождалась молитвами и традиционными шутками. Поскольку одинаковых помочей не бывает (погода, люди, место, работа), то и звучало все это всегда по-разному, по-новому, даже для тех, кто на помочах не впервые. Обычай предоставлял превосходную возможность показать трудовое и профессиональное мастерство, блеснуть собственной силой, красотой и необычностью инструментов, проявить скрытое втуне остроумие, познакомиться ближе, наконец просто побыть на людях. Работа на таких помочах никому не была в тягость, зато польза хозяевам оказывалась несравнимой. Так, всегда за один день ставили сруб небольшого дома или гумна. Своеобразный экзамен предстояло выдержать и самим организаторам помочей: по приветливости, расторопности и т. д. Особенно волновались хозяйки-большухи, ведь после работы надо было встретить и накормить чуть ли не всю деревню. Хорошие, удачные пироги тоже запоминались людям на всю жизнь, что укрепляло добрую славу о том или другом семействе.
