что помещенные в нее капиталы были весьма различны. Их концентрация в одних руках была значительна. Ущерб, который потерпели 15 генуэзских купцов в Трапезунде ок. 1313 г., составил 127 346 аспров (9096 перперов)[1411]. Их потери оценивались в пределах от 1482 до 36 351 аспра на одного купца (в среднем 8490 аспров). Долг трапезундского императора (видимо, сумма ущерба, причитающаяся еще с 1304 г.) 5 купцам составил тогда же 256 228 аспров (на одного купца 51 246 аспров)[1412]. Такие суммы могли принадлежать только купцам, ведущим крупную оптовую торговлю с Востоком. Другой генуэзец — Тома де Тротис продает Алексею IV товаров сразу на 3000 дукатов. Правда, это было почти все его состояние[1413]. Ущерб от ограбления в Трапезунде генуэзца А. ди Робелла равнялся 145 846 аспрам, из которых к 1426 г. было выплачено лишь 9810[1414]. Размеры имущества и результаты операций генуэзского купечества в Трапезунде показывает следующий эпизод. В 1404 г. 7 генуэзских купцов, возвращавшихся на родину из Воспоро, Трапезунда и Перы, сели на венецианские галеи «линии», капитан которых обманным путем заставил их вручить ему на хранение и в качестве камбия наличные деньги и драгоценности, а затем передал их венецианским властям. Ущерб лишь трех купцов составил свыше 4100 дукатов в золоте, жемчуге, алмазах, монете[1415]. Между тем, помимо наличности, купцы везли и товары немалой стоимости. Довольно крупные инвестиции, как например 476 тыс. кастамонских аспров, вложенные в торговлю медью одним генуэзским обществом ранее 1390 г. (см. гл. II), чередовались с мелкими, особенно в коммендах, при общей тенденции к укрупнению инвестиций. В торговле, наряду с купцами широко участвовали низшие оффициалы факторий, слуги купцов и патронов, ремесленники галей. Служивший на галеях коммуны генуэзец, получая жалованье 5 лир в месяц, мог с выгодой закупить в Трапезунде и Симиссо товары, в том числе 2 ковра[1416].
Упоминаний о генуэзских банках в городах Южного Черноморья мало. Известен, например, банкир Бартоломео Дука в Самастро, на счет которого переводили деньги для уплаты контрагентам генуэзских купцов[1417].
Генуэзские торговые операции велись в широких масштабах и в регионе, понимавшемся как некое географическое единство. Поэтому и право на взыскание долгов, и инвестиции предоставлялись в рамках всего Причерноморья. Так, например, имущество жителя Перы Дж. Ямбоно разрешалось по прокурам взыскивать в Каффе, Трапезунде, Синопе, Симиссо, Пере, Константинополе[1418]. Н.ди Фьески граф Лаванья инвестирует деньги в Каффе для торговли в Симиссо и других черноморских порта[1419]. Примеры можно продолжить.
До середины XIV в. генуэзское купечество, особенно в Трапезунде, в значительной мере, как и венецианское, ориентируется на караванную торговлю с Персией. Эту торговлю регламентировали, приспосабливали к ее ритму время прибытия судов, обеспечивали аренду помещений и наем тяглового скота[1420]. В последующий период такие указания исчезают. Генуэзские купцы становятся более привязанными к узкой береговой линии, где и ведется посредническая торговля как с греками, так и с восточными купцами. Перемена была менее болезненной для генуэзцев, чем для венецианцев, так как первые вели более значительную торговлю местными товарами.
Генуэзское купечество торговало в Южном Причерноморье, не рассчитывая на систематическую поддержку со стороны слабых центральных властей. Растущая, индивидуализация торговли опиралась на фамильные кланы, альберги нобилей и пополанов, маоны и компере. Ее инструментами были совершенная коммерческая: техника, высокая мобильность сил и средств, более глубокое внедрение во внутричерноморскую торговлю местными товарами.
Кроме генуэзцев и венецианцев, спорадически торговлю в изучаемом регионе вели и другие западноевропейские купцы: пьячентинцы[1421], веронцы[1422], мантуанцы[1423], флорентийцы[1424], пизанцы[1425], каталанцы[1426]. Сведения о них единичны. Первые попытки графов Прованса и королей Сицилии установить торговые контакты с Трапезундской империей и ильханами относятся к 60-м годам XIII в., но они не получили развития[1427]. Правда, в XIV в. мы встречаем в Трапезунде Маттео из Катании, засвидетельствовавшего несколько венецианских нотариальных актов[1428], а в середине XV в. — Орландо из Палермо, который именует себя трапезундцем[1429]. Еще около 1242 г., по рассказу С. де Сен-Кантена, некий Гульельмо из Бриндизи погиб в сражении с татарами в районе Арсинги[1430]. Немало свидетельств об итальянцах из Виченцы, Вероны, Болоньи, Пистон и других городов мы находим в списках социев и стипендиариев генуэзских факторий[1431].
Отдельные упоминания есть и о немецких купцах в Трапезунде. В 1413 г. в венецианском нотариальном акте назван свидетель Giorello из Нюрнберга[1432], а другой немец — Rigericus Teotonicus был пинкерном венецианского байло в Трапезунде в 1371 г.[1433].
Используя венецианские галеи, торговлю в Южном Причерноморье вели купцы из Дубровника[1434]. А в XIV–XV вв. в качестве генуэзских социев Симиссо и Самастро встречаются даже жители Севильи[1435], которых привела туда скорее всего торговля.
Таким образом, западноевропейские купцы присутствуют в городах Понта и Пафлагонии, кооперируясь с генуэзцами и венецианцами. Но основными партнерами последних были местные купцы — греки, тюрки, армяне и другие.
§ 2. Торговые партнеры итальянского купечества: греки
Вопрос о состоянии византийской торговли в XIII–XV вв. дискуссионен. В историографии последних лег явственно проступает тенденция перейти от односторонней оценки состояния греческой торговли как сплошного упадка к более взвешенным суждениям, к стремлению дифференцированно рассматривать греческую коммерцию во времени и пространстве, выявляя как проявления ее поступательного развития, так и сдерживающие факторы[1436]. Новые публикации источников и исследования показывают, что как на собственно византийской территории, так и в городах Латинской Романии в XIII–XV вв. сохранялся и продолжал развиваться достаточно многочисленный и пестрый по составу торговопредпринимательский слой. Его деятельность осуществлялась в условиях экономического господства итальянского купечества, контролировавшего основные рынки и обладавшего наиболее совершенной коммерческой техникой и лучшими транспортными средствами. Византийский купец действовал в сравнительно ограниченных географических пределах. Возможно, степень сотрудничества греческого купечества с итальянским была шире в факториях Генуи и Венеции, отдельных городах Латинской Романии, чем в Константинополе и собственно на византийской территории. Но и тогда речь шла преимущественно об ограниченной областной торговле, хотя, разумеется, изредка византийские купцы, выходя за пределы Черноморья и Эгеиды, достигали Италии и Западной Европы[1437]. Однако постоянных прямых связей греческих купцов с городами Италии было мало. Эту функцию осуществляли генуэзцы и венецианцы[1438].
И все же если совсем недавно господствовала точка зрения, резюмированная Л. Максимовичем, что византийская коммерция в эпоху Палеологов была сосредоточена в основном на внутренней торговле, была делом отдельных купцов или обществ с незначительным оборотом, составленным на короткий срок[1439], то сейчас
