— Жаль, ты не прихватила их сюда,— сказал Лис. Мы вляпались: Нимрат изнасиловал индейскую девушку, а законы у них в таких случаях суровые. Оружие бы нам сейчас не повредило.
— Я как раз и смотрела в мешке — маленький лучемет куда-то пропал.
— Индейцы? — удивился Лис. Вообще-то на них не похоже: воровство у них поощряется только по отношению к врагам. Как, впрочем, и насилие.
— Что будем делать? — вполголоса спросил Эльот.
— Если бы было оружие, попытались бы бежать, а так не знаю. Попробую договориться, чего бы это ни стоило.
И Лис рассказал, что он собирается предложить вождю.
Тем временем Шольтеаку подробно доложили, что случилось.
Шольтеак поднял руку, чтобы улегся гомон.
— Чужестранец,— сурово сказал вождь,— твой спутник совершил тяжкое преступление, оскорбившее честь нашего племени. Ты сказал, что в твоих жилах течет индейская кровь, поэтому ты должен это понимать.
Лис поклонился, приложив ладонь к груди, показывая, что он прекрасно все понимает.
— Мы дали вам приют, но теперь эти люди —враги нашего племени. В племя привел их ты. Ты сказал, что ты друг Лиса. Лис — наш друг, значит, и ты мог бы считаться нашим близким другом. Однако у Лиса не могло быть таких друзей, как у тебя. Но я многое видел и могу признать, что на свете происходит всякое такое, чего не увидишь и в страшном сне.
Лис горько усмехнулся: ну прямо местный Шекспир.
— Тебе бы трагедии писать,— пробормотал он. Шольтеак не обратил внимания на бормотание Лиса.
— Мы поступим так,— продолжал вождь. Ты останешься в племени на положении пленника, но получишь право передвигаться свободно, если дашь слово охотника прерий, что не попытаешься бежать. Ты будешь пленником до тех пор, пока мы не встретим Лиса и он не подтвердит, что ты действительно его друг.
«В этом случае я должен буду оставаться вашим пленником вечно»,— подумал Лис. Но это было не так плохо, поскольку никто не покушался на его жизнь и относительную свободу. В его сумке оставались средства для снятия грима, и можно было попытаться все уладить, снова незаметно став Лисом. Это, правда, сделает его узнаваемым для шаровиков, но что поделаешь.
— Эти люди,— вождь кивнул на Монру и Эльота,— будут изгнаны из племени. А его,— Шольтеак гневно протянул перст в сторону Нимрата,— ждет смерть! Его привяжут к столбу,— провозгласил вождь, по-прежнему указывая на Нимрата,— и поскольку он нанес оскорбление женщине, то каждая женщина племени получит право пустить в него стрелу, вонзить копье или бросить томагавк. Мужчины в этом не будут участвовать — он не достоин смерти от рук мужчин!
В толпе раздались одобрительные крики. Шольтеак поднял руку, призывая к тишине.
— Пусть нашего врага возьмут под стражу и приготовят столб позора. Я сказал все!
Лис сделал шаг к вождю.
— О вождь,— поспешно сказал он,— я понимаю гнев, который наполняет твое сердце, но осмелюсь просить о снисхождении для этого человека. Я готов заплатить за его жизнь. Лис достал свои драгоценные камни и показал Шольтеаку.— Пусть его вываляют в дегте и перьях, пусть подвергнут порке, пусть сделают неприличную татуировку, пусть им воспользуются, как это иногда делают с врагами мужчины племени, но пусть сохранят жизнь. Пожалуйста, прими плату за этого недостойного.
Секунду Шольтеак смотрел на Лиса, потом гневно ответил:
— Поруганная честь не может быть восстановлена за деньги. Ты, видимо, слишком долго жил среди торговцев и забыл индейские обычаи. Оскорбление вроде этого смывается только кровью врага. Я так сказал, и так будет! Это все! Кроме того, ты должен сейчас же дать мне слово, что не попытаешься бежать. Иначе ты будешь связан и посажен в колодки.
Сейчас самое главное было выиграть время. Поэтому Лису ничего не оставалось делать, как поклониться и сказать:
— О вождь! Я даю слово и клянусь честью своей индейской матери и своего друга Лиса не делать попыток к бегству.
Он еще раз поклонился и отошел к Творцам.
— Что, что он сказал? — подрагивающим голосом спросил Нимрат, озираясь по сторонам и чувствуя на себе взгляды, полные ненависти.
— В самом деле,— сказала Монра,— ты ничего не переводил нам.
— Вождь принял решение. Вас с Эльотом изгоняют из племени и отпускают на все четыре стороны. Меня оставляют пленником до появления Лиса, то есть меня самого. А вот его,— Лис кивнул на Нимрата,— решено казнить.
— Казнить? — Нимрат впился испуганными, но вместе с тем злыми глазами в Лиса. Это что, твоя работа? Ты его надоумил? Ты же обещал что-то придумать!
— Идиот! Ты сам уже все это придумал,— огрызнулся Лис. Увидев, что несколько воинов направляются к ним, чтобы начать приводить в исполнение приговор, он быстро продолжил: — Сейчас пусть все идет, как идет. Вас,— Лис кивнул на Монру и Эльота,— изгонят из племени, меня оставят пленником, но свободным, его привяжут к столбу позора для казни. Но сразу же приводить приговор в исполнение они не будут: индейцы любят посмаковать такие штучки. В запасе будет пара часов, не меньше. Самое главное, что у меня остается свобода передвижения. Я достану лучеметы, мы отобьем Нимрата и уйдем все вместе. Это будет очень опасно, но это единственный шанс.
— Еще чего! — заорал Нимрат.— Так я и поверю, что вы будете меня освобождать! Вы захватите оружие и сбежите, а меня бросите. Вы только и мечтали, чтобы избавиться от меня. Как бы не так, вы теперь будете делать то, что я скажу!
И Нимрат выхватил из-под одежды маленький лучемет, именно тот, который не могла найти Монра.
— Стой! — закричал Лис. Не делай глупостей! Тебе все равно не хватит зарядов.
Но было уже поздно. Нимрат выстрелил в воинов, которые приближались к нему. В толпе закричали. Женщины побежали врассыпную. Один из оставшихся воинов замахнулся копьем, но Нимрат прожег его лучом прямо в лицо. Мозг закипел, и голова лопнула, как перезрелый помидор.
Шольтеак, стоявший сбоку от Нимрата, взмахнул томагавком, но Творец увидел это движение и уклонился от удара, бросившись на землю.
Одновременно он выстрелил и, хотя не поразил вождя сразу, отсек руку, сжимавшую топорик. Шольтеак упал, обливаясь кровью.
Лис толкнул Монру и Эльота на землю, заставляя их не вмешиваться. Все равно они ничего уже не могли сделать — серьезного оружия не было, а хватать копья или томагавки было бессмысленно.
Нимрат вскочил на ноги очень даже проворно, и Лис подумал, что, хотя Монра всячески и подчеркивала его трусость, иногда он мог проявлять сноровку и умел драться.
К Нимрату, несмотря на страх перед неизвестным оружием, бежали воины. Творец вскинул лучемет и снова выстрелил. Последовала короткая, вспышка, опалившая головной убор у первого воина,— и все: магазин лучемета был пуст. Творец мгновение удивленно смотрел на оружие — он, видимо, не удосужился предварительно взглянуть на индикатор заряда,— а затем быстро оглянулся по сторонам, как бы соображая, куда бежать, но не успел сделать и двух шагов. Мимо присевшего на корточки Лиса просвистели копья. В Нимрата почти одновременно вонзились два: одно прямо в грудь, другое — на уровне печени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
