— У меня есть одна мысдь,— сказал Лис после того, как пожелал всем, несмотря ни на что, доброго утра. Индейцы забрали наши вещи и, несомненно, нашли или найдут лучеметы и сообразят, что это такое. Они ведь видели их у шаровиков, да и Нимрат продемонстрировал действие этого оружия.
— Нам-то что от этого? — проворчал Эльот.
— Они наверняка захотят, чтобы мы показали, как пользоваться этими штучками: соблазн завладеть подобным оружием очень велик, и это наш мизерный, но шанс. Вы понимаете, что я имею в виду? Можно потянуть время, поторговаться, а там уж как бог на душу положит. Поскольку вы,— Лис обращался к Монре и Эльоту,— не знаете языка индейцев, то переговоры, если получится, поведу я. Только хочу вас просить не вмешиваться, как наверняка поступил бы покойный Нимрат.
— Что ты нас сравниваешь с этим идиотом! — разозлилась Монра.
— У нас на Земле бытует мнение, что о покойниках следует говорить либо только хорошее, либо ничего, но в данном случае я с тобой согласен.
Они помолчали. Потом Монра спросила:
— Ты надеешься, что индейцы попросят показать, как пользоваться лучеметом, дав его тебе в руки?
— Нет, не думаю, что они настолько глупы. Даже если они позволят кому-то из нас взять лучемет в руки, то примут меры предосторожности.
— Если они дадут кому-то из нас лучемет,— сказал Эльот,— можно установить его в режим самоуничтожения. Если они захотят потом выстрелить…
— Ну и что это даст? — спросила Монра.— Если мы будем рядом, когда лучемет взорвется, то и мы пострадаем.
— Да я просто предлагаю,— отозвался Эльот.— Как вариант.
Лис сказал:
— Это действительно вряд лиг что даст.
Никто не ответил, каждый думал о чем-то своем. Так прошло минут двадцать.
Появился Читоко в сопровождении воинов. Пленников по одному вывели для совершения естественных отправлений. Затем Лису, Творцам и грекам разрешили умыться и дали немного пресного хлеба с водой.
Когда всех вновь водворили в фургон, Читоко сказал Лису:
— Вождь пока слишком слаб, поэтому принятие решения о вашей участи отложено.
По мере того как всходило солнце, в фургоне становилось душно. Пространство под пологом из шкур нагревалось все сильнее, и скоро пленники в состоянии полузабытья от духоты и жары снова задремали.
Лис лег на пол фургона, поскольку у него начала затекать спина. Его голова оказалась рядом с бедром Монры, которая сидела, привалившись к дощатой стенке. Женщина взглянула на него сверху вниз, и Лис улыбнулся ей.
— Слушай,— тихо спросила Монра таким тоном, словно разговаривала со старым приятелем,— что ты такое говорил про то, что опасаешься за меня?
— Я не знаю, я просто предполагаю,— уклончиво ответил Лис.
— Ну а все-таки? — Монра наклонилась ближе, и от тонкого аромата, исходившего от нее, у Лиса закружилась голова.
Он глубоко вдохнул и выдохнул. Интересно, за последние два дня он не замечал, чтобы Монра пользовалась какими-то духами или дезодорантами, но пахло от нее очень хорошо.
— Что — «все-таки»?
Монра внимательно смотрела ему в глаза своими зелеными глазищами:
— Ты не морочь мне голову. Ты что, имел в виду, что меня отдадут мужчинам племени? Говори начистоту, ты же знаешь нравы этих дикарей.
Лис попытался пожать плечами:
— Я не хотел тебя пугать, но если ты настаиваешь… Да, именно это я и предполагаю. Особенно с учетом того, что девушка, над которой надругался Нимрат, была невестой сына вождя.
— Ты думал, что ты меня напугаешь этим? — Монра усмехнулась. Мне почти две тысячи лет, и я видела всякое. Хотя, конечно, не могу сказать, что перспектива быть пропущенной через строй грязных дикарей меня радует. Она довольно долго молчала, а потом спросила: — Как ты считаешь, они могут разрешить мне помыться перед этим?
Лис удивленно вскинул брови:
— Ты хочешь сказать… Для тебя это так важно в данном случае?
— Я хочу, чтобы ты мне ответил, можно ли у них просить разрешения вымыться в реке?
— Не знаю,— Лис задумался. Но за спрос тебе ничего не будет.
— Ну, тогда у меня просьба к тебе: если до этого дойдет, я скажу тебе, а ты попросишь с максимальной убедительностью, чтобы мне разрешили вымыться в реке.
— Именно в реке? — уточнил Лис.
— Именно в реке. Мне не надо, чтобы они приносили воду в кувшинах. Скажешь, что пленница хочет совершить омовение, ритуальное омовение в реке, чтобы… м-м… предстать для наказания перед мужчинами племени чистой.
— Если ты рассчитываешь уплыть, то не советую — они подстрелят тебя из луков или проткнут копьем. Тебя все равно не пустят к воде без конвоя.
— Там посмотрим,— уклончиво ответила Монра.— У тебя-то есть хоть какие-то планы?
— Пока нет,— ответил Лис. Нам не уйти далеко без оружия, когда вокруг шастают шаровики. Я хочу попробовать попросить вождя, чтобы он отдал мне мою сумку с гримировальными принадлежностями и восстановить свою естественную внешность. Они хорошо знают Лиса, и, возможно, если поймут, что я и есть Лис, то можно будет о чем-то договориться.
— Ты на это рассчитываешь? — спросила Монра.
— Просто стоит попробовать.
— Что ж, попробуй. Должна сказать, что твой естественный облик мне нравится больше: сейчас ты очень похож на индейца. Только не забудь, что я тебе говорила: попросить дать мне искупаться в реке.
— Хорошо,— кивнул Лис,— сделаю все возможное. Он задумчиво посмотрел на Монру. Жаль, конечно, если такую женщину станет пользовать куча индейцев, но еще больше жаль, если ее убьют при попытке удрать. Монра скосила глаза на Лиса:
— Что ты так смотришь?
— Если откровенно, то мне обидно, что ты достанешься толпе индейцев.
Монра тихо засмеялась:
— Хотел бы оказаться в их числе?
Лис тоже усмехнулся, показав тем самым, что он ценит ее грубоватый юмор, и ответил, глядя Монре в глаза:
— Нет, не так: просто вдвоем с тобой.
Монра несколько секунд смотрела на Лиса:
— Ты сначала выберись отсюда.
— Ловлю на слове,— подмигнул Лис.
— Да-а,— покачала головой Монра,— самомнения тебе, землянин, не занимать.
— Ну почему же самомнения, просто выражаю свое восхищение красивой женщиной.
Монра улыбнулась, и они замолчали. Лис обратил внимание, что улыбка держалась на губах у его спутницы довольно долго, несмотря на весь драматизм ситуации.
«Господи, о чем мы говорим,— подумал Лис. Женщина она, конечно, великолепная, но если смотреть на вещи реально, вряд ли у нас с ней есть какие-то шансы. Мое везение, весьма вероятно, вообще закончилось. В конце концов, мне и так везло довольно долго».
Могло не повезти, например, еще на Земле, в его бывшей квартире, и тогда во Дворце Терпа оказался бы не он, а этот Ингвар Янович, а Лиса же вообще не было бы ни на этом свете, ни на том.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
