Вероятно, предчувствовали скорый конец и хотели оставить после себя хоть какую-то память.
Они могли оцифровать свои личности.
Могли. Кое-кто догадался так поступить в последний момент. Поэтому мы должны добыть и воскресить одного из них. Чтобы узнать всю правду.
Мы?
Ты и я.
Шутишь. А кто ты вообще такой?
Скоро узнаешь. Смотри.
Представление продолжилось.
Тимур видел собирающиеся эскадры космолетов, летящие к неведомым целям ракеты, залпы энергетических пушек. А потом — вспышки. Голубые огоньки вторглись в систему. И выжгли ее дотла. Тимур с ужасом наблюдал за тем, как полыхают целые миры. Агрессоры не бомбардировали планеты релятивистскими снарядами или атомными бомбами, не запускали по тщательно рассчитанным орбитам астероиды. Все было проще и страшнее. Твари выходили на орбиты обреченных миров, сталкивались с населенными планетами и по очереди пожирали их. Тимур видел, как сгустки голубого пламени окутывают разноцветные шарики, испаряют атмосферу, слой за слоем переваривают остатки.
Ему стало страшно.
Агония целой системы...
Наибольшим потрясением стала смерть неоса. Полыхающий газовый гигант, отголоски Речи, наполнившие вселенную воплями ужаса. Ты видишь чудовищный шар, окруженный слоем враждебности. Атмосфера испаряется, жидкий водород переходит в газообразную форму... Последним исчезает ядро. Мир, стертый из реальности. Переработанный, переваренный. Неос даже не сумел выбраться из ловушки — призрачник изолировал его в исполинской топке.
Миры превращаются в полупрозрачные сферы.
Флоты разметало незримыми волнами. Чудовищные энергии испарили тысячи насекомых, посмевших атаковать лампу. По системе прокатились волны гравитационных катаклизмов.
Записи обрываются.
Когда это случилось?
Погибшая система Наарантесс расположена в двадцати тысячах световых лет от Земли. Мы видим далекое прошлое.
Откуда запись?
Ее передал Диким Разумам эмиссар тшу. В 1177 году, накануне восстания. Тшу получили обрывки передач сгинувшей культуры от тлиннранцев. По моим прикидкам, через полтора тысячелетия эти передачи достигнут окрестностей Солнца. Засекреченные сведения станут общедоступными. Мы увидим гибель Покровителя.
Невероятно.
Кто ты? Почему показываешь мне эти вещи?
Ответа не последовало.
Тимура выбросило в реальность «Цветов зла».
— ...Мы же знаем вкус пива, — увлеченно говорил Дэнг. — Это всего лишь набор импульсов, поступающих в мозг.
— Забей, — сказала Кэри.
Костлявая старуха подмигнула Тимуру.
И рассыпалась в прах.
40
Гул маршевых винтов, нагнетающих воздух в вентиляторы, сливался с опостылевшим шумом дождя. Вейшенг с самого начала путешествия решил не выбираться на палубу, но минувший час вызывал у него беспокойство.
Звуки.
Нечто огромное ворочалось в хляби, утробно вздыхало и стонало. Хотелось бы списать происходящее на подвижки трясины, вот только звуки были разнообразными. Обычное болото не может так стонать, решил про себя господин У.
— Ты куда? — Стиг лежал на кровати под иллюминатором. В окно мальчик бросал настороженные взгляды, лишь изредка отвлекаясь от голографического трехмерного конструктора, прихваченного из Фуллертауна. Проектор встраивался в браслет временного пребывания, но Вейшенг выкинул устройство за борт, сказав, что по локализатору их могут отслеживать. Пришлось настраивать кнопочное управление и орудовать световой указкой.
— Посмотрю, что там.
— Не подходи к перилам, ладно?
Вейшенг улыбнулся:
— Ладно.
Развлечений в роботизированном СВП, который они угнали у купольной администрации, было не так уж много. Лезть в базу данных машины нельзя — это может отобразиться в сохраненных логах, которые содержатся в недоступном для агента месте. Подрубаться к Сети тоже нельзя — за беглецами уже развернулась масштабная охота. Гулять по палубе не хочется — там холодно, сыро, неуютно. Туман за окном сокращает видимость до десятка метров, не больше. Остается спать, есть, разговаривать и собирать конструктор.
Мальчик скучал.
Боялся неизвестности.
Господин У был предельно сосредоточен — хлябь ему не нравилась. Худшего времени для бегства из геодезика, чем сезон туманов, не придумаешь. В непересыхающем экваториальном болоте таилось много дряни — далеко не все виды хищников были изучены людьми. Роботизированные суденышки пропадали редко — твари не чуяли пищу в бездушных кусках металла. А вот пассажиры...
СВП, на котором Вейшенг У расконсервировал жилую каюту, доставлял некий груз в строящийся на востоке геокупол. Ценный груз, если верить электронным накладным и пиктограммам герметичных контейнеров в трюме. Смахивает на оборудование для трехмерной печати фундамента, упакованное в капсулы переменной конфигурации. Что ж, груз будет доставлен, но с опозданием в четырнадцать часов. Кораблик сделает незначительный крюк и забросит своих пассажиров во владения тлиннранцев. Дальше — возвращение на прежний маршрут.
У набросил дождевик цвета хаки и вышел из каюты.
Нет, он не собирался долго находиться на палубе. Слишком опасно. Бывший разведчик хотел проникнуть в рубку и подключиться к камерам внешнего обзора. Взглянуть на показания сонара. Разработчики, насколько он успел понять, предпочитали шумопеленгование. Этот способ выглядел наиболее безопасным, учитывая дурной нрав динкенских левиафанов. Или гидр — мало ли, что прячется в этом серо-зеленом полумраке...
Поднявшись по трапу на уровень верхней палубы, господин У свернул в тесный тамбур и открыл дверь голосовым приказом.
Из проема пахнуло душной влажностью.
Ветра не было.
Отвесные струи дождя барабанили по палубному настилу, фальшборту и многочисленным выступам, о назначении которых агент даже не догадывался. Модифицированная газовая турбина позволяла двигаться со скоростью ста восьмидесяти километров в час. Даже не узлов, а километров. Приземистое судно скользило над хлябью, оставляя за кормой плотное водяное облако. Небо сливалось с горизонтом в серо-буро-зеленую кашу. Сама же хлябь представляла собой бескрайнюю заболоченную низину, из
